Ситуация из-под контроля, судя по отсутствию спешки, не вышла, да и два взвода Мобильных сил по «тяжелому» варианту охладят любые горячие головы самим фактом своего присутствия. А там, глядишь, и договорится профсоюз с хозяевами… Но Серый Фьорд – это неделю лететь в один конец. Плюс, сколько там – пока неизвестно. А потом назад… И оголять на это время Новую Аризону капитан явно не хочет, как не хочет и ломать график дежурств. Про сводные взвода я услышал. Значит, из каждого взвода выдернет ротный по несколько бойцов, а уже из них сформируют временные сводные. Да и семейных среди парней много. Кто захочет, пусть и за хорошие командировочные, на месяц-полтора от семьи и детей улетать? А вот для меня это шанс. Который я уж точно не упущу. Нет, сэр, среди Райанов дураков не было никогда!

– Сэр, я согласен.

Капитан удовлетворенно откидывается на спинку кресла.

– Вот и отлично. Твои файл и дневник стажировки я отправлю в Академию сегодня же. И о твоей командировке уведомлю, чтоб не волновались. Как считаешь, кадет, – Мердок заговорщицки мне подмигивает, – заслужил ты «А» за стажировку?

Даже если это и шутка, сделаю вид, что юмора не понял.

– Сэр, так точно, сэр! – вытягиваюсь я в струнку. – Если и не заслужил прямо сейчас, то на Сером Фьорде точно доработаю.

– Вот это правильно, Райан, – в голосе Мердока слышу одобрение. – Ни на что не напрашивайся, ни от чего не отказывайся. Молодец! Ладно, можешь быть свободен, собирайся в дорогу.

Ха, много ли времени нужно на сборы тому, кто и без того – в командировке?!

Похоже, летать «третьим классом» – это моя судьба! Дорогие круизные лайнеры я за всю свою жизнь изнутри так ни разу и не увидал пока. Зато насмотрелся на орбитальные боты, буксиры, каботажники… Теперь вот армейским средним транспортником лечу. Одно радует: уровень постепенно повышается.

«Аламо» – кораблик почти новый, как нас гостеприимные флотские просветили – всего семь лет, как со стапелей военной верфи на Большом Остине сошел. Чистый, уютный даже, насколько вообще военный корабль может быть уютным. Уж как минимум – никаких ржавых потеков на переборках, никакого конденсата или, наоборот, удушающей духоты, никаких воняющих протухшей рыбой помирающих «на боевом посту» климатизаторов. Тесновато, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. В остальном: постельное белье на двухъярусных койках – чистое, кормят вкусно и даже спортивный зал маленький имеется. Флотские, вот не отнять у военных организаторских способностей, быстренько составили график посещений, чтоб толпой между тренажерами не толкаться, и все довольны.

Остальное свободное время, которого полно – валяемся на койках, бока отлеживаем. Но на «Аламо» неплохой набор книг, игр и фильмов на внутреннем сервере. На флоте без этого никак, они ведь в космосе – неделями, а то и месяцами. Без возможности как-то отвлечься – очень быстро на переборку от скуки полезешь. Да и мы сами к долгому перелету подготовились, накачали на коммуникаторы всякого и разного, кому что по душе. Но, все равно, к исходу недели очень захотелось наружу, увидеть над головой небо, а не плафоны потолочных светильников. Как экипаж «Аламо» с этим справляется – понятия не имею. Видимо, в экипажи кораблей космофлота какой-то особый отбор, как некогда в военные подводники на Старой Земле.

С наставником мне повезло – точно вам говорю. Риггс меня и тут развлекает, как может: тактические схемы боевых операций с ним на здоровенном экране стационарного коммуникатора в кают-компании разбираем, по большей части – проведенные при участии самого Джозефа, матбазу изучаем. Он под это дело у капитана «Аламо» даже получил разрешение на доступ в арсенал транспортника, понятное дело, без права получения боеприпасов. Ассортимент оказался богатый, некоторые образцы я даже в Академии только на картинках видел. В общем – с пользой время провели.

Впрочем, как сказали когда-то одному очень древнему царю: «Все пройдет». Вот и наш недельный полет скоро закончится. Только что по внутренней связи дежурный офицер объявил: два часа, и начинаем стыковку с орбитальным терминалом. А с него, ботами – вниз, на поверхность. «Аламо» нас на орбите ждать будет. Теоретически транспортник может и на поверхность планеты посадку осуществить, но оно не полезно. И кораблю, и планете. Поэтому такими фокусами развлекаются только на крупных учениях, генералитет порадовать лихостью и высоким уровнем боевой выучки экипажей. Ну, и еще во время боевых действий.

Мы с Риггсом сейчас в арсенале, проводим диагностику моей «брони». Полицейская боевая броня «Армаком» – штука, конечно, отличная: удобная, с кучей полезных функций, разве что кофе варить не умеет. Правда, из-за этого она куда нежнее и требовательнее в обслуживании, чем пехотные армейские модели. Зато гораздо комфортнее. Вот и учусь, под руководством бывалого капрала, свои «доспехи» обихаживать. Наверное, почти так же какие-нибудь шерифы времен Дикого Запада о своих конях заботились.

Подключенный к разъему тестер весело перемигивается зеленью шкал, сама «броня», раскрытая, словно раковина гигантского и явно воинственного моллюска, лежит в специальном ложементе, а мы с Джозефом рядышком стоим, наблюдаем и контролируем. Хотя, чего там контролировать? Если вдруг какая-то «нештатность» – умная электроника сразу же сообщит. Но бывалый капрал непреклонен: какой бы умной ни была аппаратура – первое слово все равно за человеком. И за ним же – полный контроль.

– Ну, похоже, все в порядке, – Джозеф отсоединил тестер от разъема брони. – Пошли, есть у меня одна…

В этот момент по всему кораблю дурными пронзительными голосами взвыли баззеры боевой тревоги.

– Экипажу занять места по боевому расписанию! Ракетная атака!

От несоответствия приятного женского голоса автооповещения и слов, которые были произнесены, меня буквально мороз по шкуре продрал. Честно признаюсь – я растерялся, замер столбом, выпучив глаза и пытаясь сообразить – не сон ли все происходящее.

Зато не растерялся Риггс, который в буквальном смысле за шкирку приподнял меня и впихнул в распахнутую «ракушку» «Армакома». Вокруг меня сомкнулась мягкая мембрана «поддоспешника», а броневые щитки с негромким клацаньем начали вставать на положенные им места. Сам Риггс метнулся к соседнему ложементу, на котором располагался уже его бронекостюм.

Он не успел буквально на какие-то мгновения. «Аламо» затрясся, будто в лихорадке. Чудовищный грохот успел ударить по ушам до того, как фильтры внешних сенсоров шлема отсекли излишне громкие звуки. А потом все смолкло: инфернальный рев баззеров, грохот, скрежет. Все. Наступила в буквальном смысле гробовая тишина. Потому что вакуум звуки не проводит.

Последнее, что я успел увидеть, прежде чем сознание отключилось – это яркие и ледяные звезды в бездонной черноте космоса. Сквозь огромную, почти во всю стену арсенала, пробоину в борту они были видны просто замечательно…

О том, что я все еще жив, мне сообщил экран, спроецированный на внутреннюю часть забрала. Шлему при ударе явно досталось, экран пересекали многочисленные трещины, отчего изображение мерцало и периодически сбоило. Да и отображающиеся показатели выглядели довольно уныло: энергия почти на нуле, мое бренное тело по самые уши накачано всяким-разным обезболивающим, противошоковым и укрепляющим из числа препаратов, входящих в автоматическую аптечку. Короче, армейским «боевым коктейлем», который на поле боя позволяет даже полутрупу чуть ли не джигу отплясывать, но зато потом… Такое количество токсинов и прочих шлаков самостоятельно из организма не в силах вывести даже самая здоровая печень, и без специального оборудования и грамотных врачей недавний супермен рискует в лучшем случае остаться инвалидом на весь остаток жизни. К счастью для него – остаток весьма недолгий.