Я улыбнулась, но шутки не получилось — лицо карлика сделалось совершенно серьезным.

— А вот его я удержать не смог. Однако спешу вас успокоить — во сне вы выглядели не совсем покойницей, пани Вера.

Я открыла рот, но не сумела произнести даже междометия.

— Барон хотел лично убедиться, что у вас больше нет жара и что не надо посылать за доктором.

— Ах, вот кто это был…

— Вы его видели?! — всполошился карлик. — Он был уверен, что вы спите!

— Не надо его расстраивать. Да и, по правде говоря, я его не видела. Мало того, что темно, так он еще и перепутал лоб с глазами… Может, конечно, у него ладонь слишком большая…

Я пыталась шутить, но выходило неуклюже. Мне было неловко за случившееся не меньше, чем Карличеку, да и самому барону… Наверное, Милан считает, что не может открыто опускаться до обывательской заботы о незваной гостье. Или все же скрывает от меня изуродованное лицо, потому и зашел ночью. Не удивлюсь, если он выйдет ко мне в маске. Хотя, я снова дурю, он уже не в том возрасте, чтобы стесняться не совсем юных особ и своей внешности. Если только побоится напугать меня своим лицом, так что надо как-то намекнуть им всем, что я не из пугливых.

— Пан Карличек, можете передать барону, что меня ничуть не смутит его внешний вид, и я горю нетерпением с ним познакомиться.

Лицо карлика превратилось в маску.

— Мне придется вас разочаровать, пани Вера, но барон пока не горит особым желанием знакомиться с вами.

Я тоже перестала улыбаться.

— Не принимайте это на свой счет. Он просто немного щепетилен в отношении чужих невест. Понимаете?

— Не понимаю! — затрясла я головой, точно пыталась что-то из нее вытрясти. Наверное, страх за судьбу марионетки. Я не доверяла рукам пана Ондржея, как и своим, на которых с ожесточением крутила символ мнимой помолвки. — Я не в гости к нему приехала. Я приехала работать, и я не хочу скрывать от барона, что расстроена сорвавшимся проектом…

Я взяла паузу, чтобы упорядочить мысли. Надо сказать достаточно, чтобы карлик мне посодействовал, и не сболтнуть лишнего, чтобы тот не бросился к барону с доносом на засланного казачка. Вернее, казачку!

— Как бы то ни было, мы планировали вместе работать, а теперь барон относится ко мне, будто к посторонней. Только не говорите, что ему неизвестно, что я кукольница… А не просто невеста Яна.

Карличек молчал. И его молчание мне не понравилось. И потому я задала мучивший меня вопрос:

— Скажите, как давно уехали рабочие? Сколько Ян вместе с паном Ондржеем морочили мне голову вампирским музеем?

— Долго, — выдал Карличек, пряча от меня глаза в сцепленных пальцах. — Боюсь, что с самого начала. Здесь не было никаких рабочих.

Я выругалась. По-русски. Но Карличек все понял. И я поняла, что как Штирлиц, нахожусь на грани провала.

— Неужели Ян думал, что иначе я не поеду с ним в Чехию!

Я вскочила и отвернулась к окну, не веря в театральную силу своей мимики. А сама думала, что же за козлы эти два приятеля. Может, особняк им нужен совсем не для музея? Просто подвернулась им дура-кукольница под руку… Как теперь узнаешь… Только при личной встречи с одним из них. Но оба заблаговременно смылись.

— Я не знаю, что может быть на уме влюбленного мужчины, — звенел у меня за спиной мальчишеский голос карлика. — Но, наверное, многое…

Это он сейчас про ревнивца Милана? Но лучше не расспрашивать про барона его верного слугу. Или любящего друга.

— Вы не расстраивайтесь так. С музеем все еще может получиться. У нашего барона просто прескверный характер. Он подвержен сильным перепадам настроения.

Я обернулась.

— Можно еще один вопрос…

Карличек предупредительно поднял руку.

— Поешьте, пани Вера. Все и так уже остыло. Сейчас пан Драксний поднимется к вам растопить камин и, увидев, что тарелка с оладьями не тронута, притащит молока.

Карличек снова улыбался, и я улыбнулась в ответ, подвигая к себе тарелку. Аппетит у меня появился. Видимо, его подстегнула злость и любопытство.

— Пан Карличек, могли бы вы не говорить мне пани? Просто Вера. Иначе я чувствую себя прямо-таки старухой…

— Только если это будет взаимно.

Я кивнула, и мы продолжили беседу. Вернее, говорил карлик. Я слушала, пытаясь нарисовать в своем воображению настоящую картину вампирского мира.

— Вы не сердитесь на жениха, — вещал Краличек. — Ян до последнего надеялся, что барон вернется к намеченному плану. Да, здесь не было рабочих, но мы многое сделали для музея своими силами. Барон тяжело сходится с людьми и не жалует посторонних. Я предупреждал об этом и Яна, и Ондржея, но они все равно начали требовать у него вызвать рабочих, чтобы ускорить процесс. Очень настойчиво, вынужден признать. И барон просто-напросто отказался от создания музея. Сказал, что это его дом, а не полигон для воплощения в жизнь чужих страхов. Выгнал со скандалом даже Яна, хотя до того держал его чуть ли не за сына…

Теперь Карличек смотрел мне в глаза:

— У барона новый приступ депрессии. И теперь вы… To есть ты… Ну, в общем, тебя спасает лишь то, что ты женщина… Более того, женщина, обманутая своим женихом, и поставленная тем самым в затруднительное положение. Барон злится, очень… На Яна. За то, что тот пригласил вас в чужой дом без ведома хозяина. И боится, что его злость каким-то образом потревожит вас…

Карличек снова опустил глаза и скрутил в узел ткань брюк на левой коленке.

— Барон бывает несдержан на слова. И не только на слова. Но вы не бойтесь, — затараторил карлик, хотя мне казалось, я не изменилась в лице. Его причастность к убийству жены не вызывала в моей душе ни малейшего сомнения. — Мы не оставим вас с ним наедине.

И на том спасибо. Но я барона не боюсь. Я боюсь только реального затруднительного положения, в которое попала, спустив последние деньги на ненужную никому поездку!

— To есть, — я сделала паузу, чтобы карлик не вздумал снова меня пугать. — Ты не знаешь, как сказать, что я здесь нахожусь только потому, что болею? И как только поправлюсь, меня попросят отсюда, чтобы я дожидалась Яна у пана Лукаша? Я все правильно поняла?

Карлик, забравшийся к тому времени на кровать, пожал плечами.

— Не знаю. Во всяком случае, вчера вечером наш хозяин чуть ли не за шкирку выкинул отсюда пана Ондржея. Повторно, должен сказать.

Карлик поднял глаза.

— Хотя ему это только на пользу. Не проиграет пану Дракснию последнюю крону. Он спустил уже на шахматной доске все свои сбережения.

Я кивнула, хотя не знала еще с чем соглашалась. Деньги пана директора меня тоже интересовали. Так вот куда те делись, вместо ремонта. Богатый старичок, получается, этот пан Драксний… Пользуется чужой слабостью. Раскольникова на него нет!