останется неизменным. Нам лишь остаётся делать нашу работу, быть внимательными к окружающему миру и свидетелям, уметь читать язык тела, потому что только тогда можно повлиять и изменить что-то.

Пылающие первобытной яростью и властью глаза столкнулись с жалостливыми и ошалелыми.

Что за жертвенность он здесь устроил!?Если бы не я, боюсь представить, чтобы он мог совершить. Из-за этой мысли волна дрожи пробежала по коже, от чего моя хватка усилилась.

— Тебе повезло, что мне дорога моя карьера! — Рыкнул я, прижав мужчину к стене.

— Т-тебе то какое дело до Гвинелли!? — Чуть ли не пропищал в ответ неизвестный.

— Она моя дочь! И если хоть услышу или увижу, что ты в чью-то из девочек сторону дышишь, я тебя уничтожу! — Прошипел едва слышно, давая обещание, которое точно намеревался исполнить.

— Что за чушь!? У неё никого нет! — Воспротивился тот, и попытался уйти от крепкой хватки, но, естественно, у него это не получилось.

— Поэтому ты её выбрал!? Потому что ей некому об этому рассказать!? — Прорычал мужчине, обезумев от ярости.

Я сменил хватку, и теперь держал «преподавателя» за загривок, словно щенка. И отправился в поисках декана. Ученики уже разбрелись по домам, потому коридор был лишён весёлых студенческих бесед и смеха. Слышалось лишь покрапывание капель дождя и редкие отзвуки грома. На половине нашего пути нам встретилась одна из преподавателей, которая вскрикнула, прикрыв ладонями широко распахнутый от изумления и шока рот.

— Боже, что вы делаете!? — Воскликнула она.

— Где кабинет декана? — Прорычал в ответ, словно дикий зверь, тот, что боялся потерять из виду свою добычу.

У женщины от испуга хватило сил лишь указать рукой в сторону правильной дороги. И я не был удивлён, это нормальная реакция. И скорее всего для неё я показался неандертальцем, который собирался избить её коллегу.

Пусть так. Я не собирался каждому встречному объяснять почему так поступил. Всё происходило не ради моей чести и репутации…

Наше появление в кабинете декана состоялось более чем бесцеремонно и эпично. Седовласый мужчина метал молнии и задыхался от возмущения, впрочем, так же как и я. Его зрачки бегали от меня, к своему подчинённому, который в данный момент сжался, словно нашкодивший ученик младшей школы. Он делал вид, что он жертва, сложившейся ситуации, а не Роза.

Что он за мужчина-то такой? Пусть отвечает за свои поступки по-мужски! Хотя такие, как он и не люди вообще. Безответственные негодяи, у которых не совести, ни порядочности.

Именно слабые мужчины способны на такие ужасающие поступки, как нападение и насилие над женщинами или вовсе над детьми. Потому что вероятно на большее они не способны. Они трусы. И будь моя воля, они не оскверняли своим присутствием нашу Землю. Но опять же я не Бог, не мне решать и вершить судьбы людей. В данном случае я могу лишь защитить свою дочь и других учащихся в данном университете девушек, всеми доступными мне способами.

— Ч-что здесь происходит!? — Взревел декан, в мгновении вскочив на ноги, облокотившись на стол с бумагами обеими руками, поддаваясь вперёд. — Я немедленно требую ответа, детектив! Это превышение полномочий! — И попутно решил отчитать меня.

Ну ничего, мне не впервой приходиться выслушивать мнение напыщенных петухов.

— Хорошо, что вы обо мне слышали, так даже лучше!

— А кто о вас сейчас не знает, вы ведёте дело Гвинелли!?

— Ваш подчинённый, ненадлежаще вёл себя со студенткой! Он заперся в аудитории с моей дочерью, против её воли, и не давал выйти. Боюсь даже представить, что он планировал сделать! Такое поведение непозволительно! Тем более в стенах учебного заведения! Требую созвать дисциплинарный комитет!

Декан тяжело упал на своё кресло, и развалился на нём.

— Кто ваша дочь!? Ну зачем так резко!? Давайте разберёмся, мало ли вы неправильно поняли происходящее!? — Сыпал вопросами и предположениями декан.

— Я видел испуганные глаза девочки! Я не дурак, и требую высшей меры наказания! И если вы это не собираетесь сделать, то благодаря этому недомужчине ваш статус руководителя и репутация университета также испортится! Я не допущу, чтобы это недоразумение оставалось осквернять невинных девушек в стенах учебного заведения! — Прошипел я, вглядываясь в серые и усталые от прошедшего рабочего дня глаза.

— Ч-что!? Что вы такое страшное говорите, детектив Питерсон!? — Ошарашено вылупил глаза мужчина.

— Она ведьма! Какая ж она невинная!? — Воспротивился в моих руках щенок в виде взрослого мужчины.

Это недоразумение не понимает с кем имеет дело! Я усилил хватку, снова потрепал его в своей руке, словно тряпичную куклу, потому что хотелось вразумить его.

Как может преподаватель вести себя так!? Он же должен быть наставником, учителем. Ему доверяют, а он оскверняет девочек. Жаль, что у меня нет доказательств, в другом случае я бы смог засадить его на всю оставшуюся жизнь! И мне так сильно хотелось, чтобы он дожил свою гнилую и незначительную жизнь в четырёх стенах, с решетками на окнах.

Роза могла бы заявить на него в полицию, но тогда её репутация больше пострадает, нежели его. Что для меня важнее всего.

— Заткнись! Или станешь кормом для собак! — Прошипел я так тихо ему на ухо, как только мог, чтобы лишь он услышал угрозу.

— Да как вы можете!? Э-это… Это превышение полномочий! — Завопил он.

— Сейчас я отец, а не детектив! Если я узнаю, что он продолжает работать, пеняйте на себя! А ты… — Я перевёл взгляд на объект своей ярости. — Забудь о юбках, понял!? Вижу, у тебя кольцо на пальце. Если не хочешь остаться с голым задом на крыльце собственного дома, делай что велят! И знай, я буду следить за каждым твоим шагом! Как только ты чихнёшь в неправильную сторону… Тебе лучше не знать, что за этим последует!

— Так кто же это студентка? — Поинтересовался мужчина, ещё продолжая утопать в своём глубоком стуле, за столом которого стояла белая табличка с чёрными расписными буквами, которую я только заметил. Она гласила: «Профессор, доктор исторических наук Дэрил Глокнэр».

— Роза Гвинелли.

— Что за вздор!?

— Мне что тест ДНК предъявить!?

— Уж будьте любезны! В документах числится лишь её тётя опекун.

Тяжело вздохнув, и небрежно бросил на стол профессору один единственный лист А4, который был сложен в четыре раза. Тот уже за неделю изрядно помялся и потерял свой презентабельный вид. Однако в данный момент важен не вид, а его содержимое.

— Так что отец и дочь воссоединились!? — Снова поинтересовался тот, приподнимая брови.

— Не ваше дело, я ожидаю выполнения моих требований. И думаю вы понимаете, что Розе понадобится некоторое время, чтобы прийти в себя после