колени соприкасаются, когда он выхватывает у меня сумку.

— Да заткнись.

Я посылаю тыльную сторону ладони в его руку.

Нико не поглощает мой удар. Вместо этого он уворачивается, затем хватает меня за запястье свободной рукой и практически притягивает к своей обнаженной груди.

Моя кровь хлюпает в ушах, посылая звон в каждую клеточку.

Ненавижу это признавать, но из-за агрессивного поведения по моей ноге потекла вода другого типа.

— В последнее время ты так много кусаешься, — шепчет он, прежде чем отпустить меня. Затем Нико впивается зубами в одно из жареных угощений.

Мне нужно побыстрее переспать, иначе я навлечу на себя столько неприятностей. — Ты пробуждаешь во мне это.

— Хочешь, я покажу тебе, как я могу его приручить?

Я в нескольких шагах от того, чтобы кивнуть «да», но проявляю некоторую сдержанность. Игровые моменты с Нико слишком быстро сменились чем-то мощным.

— Я хочу переспать с твоим инструктором по серфингу.

Слова слетают с моих губ так быстро, что удивляют даже меня.

Нико моргает. — Диего?

— Да, он какой-то горячий.

Я пожимаю плечами и достаю из сумки бутылку солнцезащитного крема.

Он берет еще одну коксинью из сумки. — Ты так думаешь?

— Даже у его пресса есть пресс.

— Я думаю, если тебе нравится весь образ серфера.

Нико стоит.

Я выдавливаю здоровую дозу солнцезащитного крема на ладони и намыливаю кожу. — Ты имеешь в виду тот же, что и у тебя?

— Тебе нравится мой пресс, Лили?

Абсолютно. Однако я не признаюсь, что буквально несколько минут назад пускал слюни по ним.

— От друга к другу скажу, что на них легко смотреть.

— Если ты думаешь, что мой пресс…

— А ты не можешь?

Мальчишеская ухмылка возвращается на долю секунды, и Нико переводит взгляд на свою группу для серфинга и снова на меня. — Сегодня весь класс собирается на костер, через несколько городов. Думаю, Диего будет там.

— Ты будешь моим ведомым?

— А почему бы и нет? — небрежно говорит он. — Это то, что делают друзья, и я отличный друг, Лили.

Кипящее предвкушение внутри моего тела сжимается. Нико готов предоставить мне именно то, что я просила, и теперь я теряю интерес?

Что этот отпуск делает со мной?

Мы были на двух других вечеринках с его друзьями, но я не нашла никого, кто бы мне понравился. По крайней мере, никто так не заинтересовал меня, как Диего.

Я не думаю, что Нико тоже кого-то нашел, по крайней мере, не передо мной. Несмотря на все свое обаяние, он не ночевал нигде, кроме своей собственной постели, в одиночестве. Даже когда большинство женщин здесь кажутся более чем готовыми поговорить с ним, прикоснуться к нему и громко смеяться над его шутками.

— Ты не будешь ревновать? — Я издеваюсь.

— Не ревнивый тип.

Если бы я не была автором романов, я бы, наверное, поверила ему, но есть что-то в его словах, чему я не доверяю.

Покачав головой, я отмахиваюсь от голоса Зои Моны. Друзья не ревнуют, когда одному из них нужно переспать.

— Справедливое предупреждение, Диего немного придурок.

— Придурки меня не беспокоят.

На самом деле, превращение придурков в неуклюжих, слабовольных, поклоняющихся женщинам мужчин — моя специальность.

Нико изучает внутреннюю часть своего коксиньи , как если бы это был кубик Рубика пять на пять. — Я объясню это как можно красивее. Диего отличный инструктор, но он тебе не подходит.

Извини?

Я ерзаю на своем месте. — Верный парень? Я не собираюсь быть его девушкой, Нико.

Он перекатывается с ноги на ногу, избегая зрительного контакта со мной, и мычит в ответ.

Нико Наварро хмыкает.

Человек, который может перекричать любого, издает мне жалкое ворчание вместо слов.

Его внезапная раздражительность портит мне настроение.

— Что с тобой? Ты прибежал сюда, как золотистый ретривер, гоняющийся за фрисби, а теперь ведешь себя странно.

— Извини. — Он пожимает плечами. — Я съел песок на некоторых волнах, и это, должно быть, испортило мне настроение. Я не хотел портить наш момент.

— Все в порядке.

Я бросаю солнцезащитный крем в сумку и тянусь к Нико за бумажным пакетом с едой. Но сумка с шестью большими коксиньями совершенно пуста. — Ты серьезно? Нико… ты все съел.

— Что? Я думал, что это все для меня.

Я вытираю образовавшуюся на лбу складку, пытаясь подавить разочарование. Все следы моего бурлящего желания полностью испарились. Он ведет себя так, будто я не была здесь с ним, делая то же самое, что мы делали уже несколько дней.

— Мы всегда делимся.

Иногда, когда мы вместе, Нико заставляет меня чувствовать себя единственным человеком в мире. Потом он выкидывает такую чушь и заставляет меня чувствовать себя таким незамеченным.

— Даже не заметил. — Он комкает сумку и выдавливает ухмылку. — Из-за того, что я упал с доски, я сегодня очень проголодался.

— Нико, это не смешно. Коксинья тоже были моим обедом.

— Это не большое дело. Я сбегаю к Анне и закажу тебе еще.

— Хорошо, но не мог бы ты хотя бы время от времени думать обо мне?

— Я всегда думаю о тебе.

Фирменное подмигивание появляется, но едва перебирает струны в моем животе, как обычно.

— Уверена, ты много думаешь о моей заднице.

— Невозможно не думать о чем-то настолько прекрасном.

Глаза Нико облизывают мое тело, пока не встречаются с равнодушным выражением моего лица.

— Было бы неплохо, если бы ты действительно относился ко мне как к другу , за которого себя выдаешь. — Мои руки скользят по липкой коже бедер. — Может быть, ты просто не знаешь, как это сделать. Я не могу винить тебя за это, но я была бы признательна, если бы иногда думал о вау, как это повлияет на Лили? может быть частью твоего мыслительного процесса.

— Я думаю.

Он хмурится, и мне сразу же становится стыдно за то, что я так на него накинулась, но бесполезно позволять таким обидам гноиться.

— Ты пытаешься, но…

Я хочу красиво сложить свои слова. Может быть, я слишком остро реагирую. Мы не встречаемся. Тем не менее, мы будем жить вместе следующие три недели, и я не могу просто позволить ему ходить по мне. Я не сделала бы исключения для любого другого человека в моей компании. — Каждое утро ты оставляешь тарелки после завтрака и ожидаешь, что я их заберу. На днях ты воспользовался моей зубной пастой и так и не вернул ее. Ты берешь мои вещи, доедаешь мои закуски и притворяешься, что мои вещи наши.

— Мои вещи твои, если хочешь, — смущенно говорит он.

— Я не об этом, Нико. Конечно,