— Ох! Боже, надеюсь, ты там лечишься? — Елена Петровна явно пришла в ужас.

— О да, ой, мамочка, не надо так туго затягивать компресс! Горячо! — эх, Оскар явно по мне страдает.

— Так, чтобы до того, как нога не восстановится, никаких танцев! Лучше недельку отлежись, чем потом мы тебя на более долгий срок потеряем, — мне даже стыдно стало, Елена Петровна тётка хорошая иногда, бедная, вся переволновалась.

— Конечно-конечно, Елена Петровна! Никаких вопросов! На следующей неделе обязательно выйду и буду отрабатывать! Ой-ой! Больно-то так! — проорала я напоследок и, повесив трубку, выдохнула. Ай да я, ай да я.

В общем, оставалось только готовиться. А готовиться нужно основательно. Выглядеть надо офигенно, не меньше, поэтому надо пройтись по магазинам. Катьке даже предлагать не буду, ну её в Китай, отказывает постоянно, а я человек позитивный и стараюсь избегать отказов.

Весь следующий день я провела в подготовке и молитвах, относительно того, чтобы Романыч не прознал о моём пакостном мероприятии. Я всё-таки, наверное, поспешила тащить его в напарники, жалкую шхуну отношений этих сектантов я потопила бы и без его помощи, а теперь он мне как собаке пятая нога. Ну, ничего, он человек занятой и это хорошо, так что у меня полная свобода действий.

Но обрадовалась я, как оказывается, рано. Сижу себе вечером, никого не трогаю, смотрю очередной ужасно кровавый боевик, в котором как положено из ранений кровь хлещет фонтаном, кушаю попкорн и никого не трогаю. Кот по кличке Кот лежит под боком, брезгливо морщиться от кровавых сцен, но высказывать претензии не спешит. Но вдруг как гром среди ясного неба звонок.

— Кому жить надоело? — это я чаще всего говорю вместо стандартных приветствий. На тех, кому это говорить себе дороже, маму, папу, бабушку и босса, стоит отдельная мелодия, а остальных не жалко.

— Видимо тебе, — попкорн изо рта пулемётной очередью был извергнут на кота, кот зашипел и смешно упал на пол, я подавилась первым, а потом подавилась смехом от вида Кота. Около двух минут Романыч слушал моё хрюканье, но потом я собралась с силами и попыталась ответить так, чтобы не вызвать никаких подозрений:

— А я вот сижу и огорчаюсь, что с Акулой и Стасиком совсем всё глухо, вообще никаких идей, — так, неплохо, — Вообще-вообще, — для достоверности добавила я. Что ж, супер! Блин, да я находка для шпиона…Если после таких истерических фраз он ничего не прознает, я в этом Японском Городовом разочаруюсь как в "Доме 2" после первых пяти лет просмотра.

— Что задумала? — ох, умный всё-таки, даже не знаю, плясать как туземец вокруг Кука или же рыдать, как каракатица. Выбрала не то и не другое, решила врать напропалую. А-а-а, гори оно всё синем пламенем!

— Ничего, Ромочка, ты за кого меня принимаешь? — для достоверности похлопала глазками, он меня, конечно, не видит, но для входа в образ в самый раз.

— За психически нездоровую бестию-разлучницу, — отчеканил он, словно всю ночь думал, как так меня обозвать, да чтобы побольнее. Зря старался, он и половины моих достоинств не перечислил.

— Прекрати. Чего звонишь?

— Спросить нет ли новостей. Я просто покупаю акции одной фирмы… — и бла-бла-бла, бла-бла и в конце бла-бла-бла-бла! — …так что у меня нет времени придумывать бредовые планы. В нашем тандеме этим занимаешься ты.

— Ни чем не могу помочь, — блин, и почему мне врать так стыдно? Как представлю себе этого бычару, упавшего в детстве в чан с "Растишкой", его глазища каре-зелёные, на которые надвинулись тёмные брови, его губы…Так, стопэ, а губы-то здесь при чём? Едем дальше, в общем, как всё это себе представлю, кроме губ, так меня колотить начинает. Я словно каждый вечер топлю котят, а меня считают милым человеком. Я взглянула на Кота, он с подозрением на меня посмотрел. Вот зверюга! Мысли читает про котят! — И это неделю я тоже занята, — так, что бы ещё такое сказать, — На выходных особенно.

— Чем же интересно? — и чего голос такой едкий? — Ты случайно не на этот плешивый рок-фестиваль собралась? — допытывающее спросил он. Блин, экстрасенс фигов! Мне даже дурно стало, хорошо рот не полон попкорна, а кот далеко. Я уже было хотела сказать что-то вроде: "И что, если собралась? У меня есть своя личная жизнь!". Но одумалась, Роман умный, сразу поймёт, что я правда туда намыливаюсь.

— Да я вообще такую музыку не переношу, — я вдруг вспомнила оправдание, — Ты и сам видел, как я в клубе отрывалась, рок — туфта, — как сердце-то ноет при этих словах. "Идеальная смерть", простите, неверную.

— О да, видел, — было сказано с отвращением или мне показалось? Неожиданно меня пронзило одно чувство…Я очень хотела, чтобы этому непрошибаемому Японскому Городовому понравилось, как я танцевала. Обычно мне плевать на чужое мнение, мужское особенно, а особенно тех мужчин, которых знаю несколько суток. Но тут вот так получилось…

— И. как тебе? — так, вроде бы голос звучит нормально, а сама я начала грызть ногти от нервов ожидания. Да что же это со мной? Соберись, дубина!

— Нормально, — пробормотал он. Я вспыхнула как стог сена. Нормально?! Да я богиня на сцене! Нимфа танца! Как только меня не называют, а это чудище огородное сказало, что НОРМАЛЬНО?

— Да кого я спрашиваю? Ты в искусстве ни черта не понимаешь, только в бумажках всяких, — так, главное не показывать ему, что его слова меня задели. Себе показала и уже хватит, а то обычно я на такие вещи вообще глаза закрываю, к чему лишние эмоции?

— Дитё, — только и произнёс он, а потом как-то устало продолжил, — Ладно, будут новости — звони, только не так настойчиво, Мария, — в конце он зевнул. Устал, наверное…Ему бы сейчас массаж шеи и плеч, а плечи-то у него широкие, интересно, а без пиджака…Стоп машина! Куда-то не туда меня занесло! Что, мало мужиков привлекательных по округе ходит, а ты на этого смотришь? Остановись, Маша.

— Хорошо, я позвоню, — потом подумала. Что-то много начала, кстати, думать, как бы голову не перетрудить, — И не загнись там, Акулина тебя из без денег полюбит… — я прикусила язык, ещё хотела сказать "потому что ты хороший". А вот интересно, чего они расстались? Надо будет спросить.

— Спасибо, спокойной ночи, — дальше гудки. Ух, как щёки-то горят, словно их мухобойкой отделали. И чего я переполошилась? Но что говорить, жалко мне этого Романа Городового. Работает непонятно ради кого. Ради Акулины? Ну не знаю, вряд ли ему без меня пришла бы в голову мысль разлучить эту парочку. Тогда ради кого? А может просто, чтобы забыться? Я подняла с пола испуганного кота по кличке Кот, он недовольно муркнул, но всё-таки почувствовав, что хозяйка неожиданно загрустила, прижался своей пушистой головой к моему подбородку. А я крепко его обхватила и подумала, что мы с Романычем всё-таки очень похожи. Он забывается, доводя себя до изнеможения на работе, а я бегу по жизни, не оглядываюсь назад и танцую. Такие разные, но одновременно так похожи…

— Катя, я опупенная тёлка! — слово тёлка обычно меня приводит в коровье бешенство, но тут…Я ещё раз покрутилась перед зеркалом. Диво! Дело было в субботу утром и я, наконец, спустя три часа подготовки, была готова. Встала ни свет ни заря, приняла душ, вытащила из волос противные бигуди-червяки, как я их называю, из поролона, и осталась довольна результатом. Потом собрала эти самые волосы в высокий хвост, выпустила из него пряди, чтобы обрамляли лицо. Принялась за макияж. Тональника и пудры много накладывать не стала, ну и пускай веснушки от долгого прибивания на солнце ярче станут, зато у меня лицо не станет похоже на кашу. А вот на водостойкие туш и тени не я не поскупилась. В итоге стала дерзкой рокершей. Образ дополняла одежда. Майка с символикой "Идеальная смерть" и их портретами. Кучу денег отвалила, на заказ делала, ребята ещё не настолько популярны, чтобы их атрибутику продавали. Но зато когда они станут знаменитыми, а я постарею, то продам эту футболку за кучу бабок. В общем, майку я подвязала так, чтобы оголить живот, в котором болтался чёрный крестик. Мне вообще делать в себе дырки не нравилось, но босс сказал, значит надо. Потом я втиснулась в жутко-обтягивающие чёрные джинсовое шорты с кучей дырок, потёртостей и салидной цепью вместо ремня. Ноги убивать не стала и обула мягкие, почти невесомые кеды. В общем, выглядела я как рок-звезда и даже ни капли не смахивала на представительницу древней профессии.