большевистской партии, были И. Арманд, Н. Нюрин, Н. Тихменев и А. Эбенгольц. В французскую группу также вошли Р. Барбере, ее юный сын Анри и М.-Л. Пети, которые первоначально были равнодушны к политической деятельности и революционному движению – на их решение продолжать жить в России повлияли сложившиеся обстоятельства. Однако, как мы увидим позже, они также проявят себя в деятельности французской группы Москвы и в деятельности других французских групп.

Что касается французских военных, то отметим, что революционная атмосфера в России и пропаганда большевиков по-настоящему вскружили им головы. Французский славянофил П. Паскаль, испытывая искренние добрые чувства к русскому народу[332], поддержал русскую революцию и первоначально симпатизировал правительству А. Ф. Керенского[333]. Но позже, пытаясь осмыслить Октябрьский переворот в религиозном смысле, он отходит от потерявшего его доверие социалиста-революционера. Совершенная солдатами и крестьянами революция стала восприниматься Паскалем как движение христиан против государства[334]. Он воспринял ее как очищение, имеющее прежде всего мистический и религиозный смысл[335]. П. Паскаль видел в революции надежду на воплощение таких исконно христианских идеалов, как равенство, христианский дух общности, социальный порядок[336]. Большевики же привлекли Паскаля антивоенной направленностью своих устремлений и тем, что им было под силу, как казалось, ликвидировать несправедливость и остановить страдания русского народа[337], и их пропаганда мира отвечала его идеалам. Все это побудило его остаться в России и вступить с товарищами по миссии во французскую группу. Кроме того, важно отметить, что, по свидетельствам современников, П. Паскаль находился под влиянием Ж. Садуля, соглашаясь с ним фактически во всем[338]. Французский историк С. Кёрэ полагала, что П. Паскаль попал под влияние Садуля из-за своего слабого характера[339].

Пьер Паскаль являлся уникальным для своего времени и парадоксальным человеком. Этот «христианский большевик», славянофил, стремящийся к преобразованиям в обществе на основе религиозных ценностей, видел будущее России через призму религии. Христианская Россия привлекала его, и предопределила его искреннее желание остаться в стране своих грез и сделаться большевиком[340].

Прибывший в 1917 г. в Россию Ж. Садуль уже имел за плечами богатое политическое прошлое. Он был умен, образован. Вначале, по прибытии в Петроград, он ведет деятельность информатора и постепенно все более втягивается в политические дела, происходящие в России. В 1918 г. Садуль пытается подтолкнуть большевиков к альянсу с меньшевиками и эсерами, одновременно ратуя за сотрудничество Франции и новой России в войне. Постепенно он начинает принимать большевизм, но принимать его с оговорками, надеясь, что большевики мало-помалу приобщатся к западному восприятию идей социализма[341]. Паскаль в связи с этим отмечал, что хотя Ж. Садуль и марксист, но верит в буржуазную республику в России, хотя и более демократическую, чем во Франции[342]. Однако уже в 1920 г. Ж. Садуль проявит себя последовательным сторонником лидеров большевиков. Подобная трансформация его взглядов будет связана с его непосредственной вовлеченностью в революционные события в России. Немалую роль сыграют и личные контакты с русскими большевиками.

Что касается М. Боди, то его решение остаться в России продиктовано несколькими факторами. Во-первых, в письме другу в июне 1918 г. он писал, что «не может вернуться на родину, поскольку могущественные соседи хотят загубить русскую революцию»[343]. Во-вторых, решение было продиктовано его членством в СФИО; будучи социалистом по убеждениям, он попросту не мог отвернуться от свершившейся социальной революции и от перспективы увидеть своими глазами построение государства нового типа, в котором будут уравнены в правах и возможностях все граждане. В-третьих, с приездом в Россию Боди оказался в стране своих грез и при общении с местным населением познал русскую душу – то, что было ему знакомо по произведениям Л. Толстого, и то, что манило его в Россию из далекого Лиможа. В-четвертых, М. Боди, подружившись с более опытным и зрелым Садулем, находился под его влиянием, и, возможно, именно Садуль и подтолкнул более юного товарища к тому, чтобы остаться в России.

Р. Пети политической деятельностью до приезда в Россию не занимался[344] и вряд ли хотел этого. Его желание остаться в России было продиктовано тоже несколькими моментами. Прежде всего тем, что Р. Пети обладал истинным духом бунтовщика [345], и ему не чуждо было стремление к социальной справедливости, равенству, которые провозглашал Октябрьский переворот. Кроме того, на его решение могло повлиять тесное общение с русофилами М. Боди и П. Паскалем, а также общение со старшим товарищем Ж. Садулем, под влияние которого он также попал. Вместе с ними он остался в России, присоединился к Французской коммунистической группе и стал заниматься пропагандой идей большевиков.

Кроме отмеченных военнослужащих, решивших связать свои судьбы с большевиками, были и другие, которые присоединятся к группе позже. Но все они, будучи изначально под контролем своих офицеров[346], отреклись от данной ими воинской присяги под воздействием общей революционной атмосферы. Решение вступить в Французскую коммунистическую группу Москвы кардинально изменило их жизнь, ведь они не только стали дезертирами для своей армии и страны, но и на длительный период остались вдали от родных и близких им людей во Франции. Решение этих военных остаться в России и посвятить себя делу коммунизма можно считать по-настоящему смелой авантюрой. Конечно же, они прекрасно понимали, что за уклонение от приказов офицеров ФРАМИС рано или поздно придет расплата. Но этот идейный порыв и желание поддержать большевистское правительство были сильнее страха за их будущее на родине.

Глава 4

Деятельность Французской коммунистической группы Москвы

Итак, созданная Французская коммунистическая группа начала свою деятельность с сентября 1918 г. Бюро организации разместилось по адресу Обухов переулок[347], дом 3. Этот дом был местом нахождения бюро группы и одновременно местом проживания двух ее сотрудников – Ж. Садуля и П. Паскаля. До конца октября 1918 г. Паскаль и Садуль жили в этом доме. Кроме них там проживала некая женщина по имени Наташа, которая была прислугой при бывших хозяевах дома[348]. В историографии встречается и другая точка зрения о том, где находилось бюро группы. Л. М. Зак сообщает, что «рабочий кабинет группы» располагался в гостинице «Метрополь», рядом с кабинетом наркома иностранных дел Г. В. Чичерина. Большая же часть сотрудников группы проживала в Денежном переулке, в доме вдовы торговца Горожанкина, который был реквизирован для группы[349]. Это подтверждает и П. Паскаль, который вспоминал, что М. Боди и Р Пети жили от них с Ж. Садулем отдельно, в доме Горожанкина, но часто приходили