Ловчие пообещали снять с волка шкуру, выделать и передать князю.

Вечером опять устроили небольшой пир, однако же много не пили. После вчерашнего пьянства и тяжкого похмелья на вино и смотреть не хотелось. Пили меды стоялые, на травах настоянные, с пряностями, да пиво, и то не все.

Вообще на Руси, как отметил Михаил, солили изрядно, да если бы только солили. У каждого воина, горожанина, с собой был мешочек, где хранилась соль пополам с перцем. Пищу досаливали по вкусу, одновременно перчили. Блюда получались вкуса специфического.

Утром, после завтрака, князь Московский со свитой попрощались с боярами Серпуховскими.

— В Москву пора! Небось уже Евдокия, супружница, заждалась!

С этими словами Дмитрий вскочил на коня. За ним из ворот выехали сопровождавшие его бояре.

— Я так и не понял, зачем князь приезжал. Неуж поохотиться? Так рвения охотничьего я в нём не заметил, — сказал Михаил Владимиру Андреевичу.

— Земли свои объехать, народу да боярам себя явить. Воеводы места удобные для переправ присматривали.

— Чего их смотреть? Я бы и сам показал, — ответил Михаил.

— Думаю, план у них какой-то есть. Но о том молчали пока.

— Не на Рязань ли с походом собираются?

— Возможно. У Москвы четыре врага: Литва, Орда, Тверь и Рязань.

— Ордынцы хуже всех, им дань платить приходится, да ещё набеги делают.

— Ничего, войдём ещё в силу. Вокруг Москвы уже сплотились Суздаль, Ярославль, Нижний Новгород и Владимир. Примкнут другие, тогда и на Орду пойти можно.

Прошло три месяца после отъезда Дмитрия Иоанновича из Серпухова в Москву.

Великий князь Литовский, Ольгерд, по осени предпринял третий поход на Москву. Однако до земель московских не дошёл, остановился.

Дмитрию удалось заключить мир с Ольгердом. И в знак примирения и вечного мира князь Серпуховской Владимир Андреевич был обручён с дочерью Ольгердовой, Еленой. Свадьба должна была состояться через несколько месяцев. Известное дело, родственники не воюют — они должны поддерживать друг друга.

Как-то при встрече Михаила с князем Владимиром властитель Серпуховской сказал:

— Не лежит сердце к этому браку. Ольгерд — враг извечный. Однако же князь не всегда женится по любви, скорее любовь — исключение. Повезло же Дмитрию Иоанновичу с супружницей.

— Это как же?

— Неуж не знаешь? Евдокия, супруга Дмитрия, из суздальских. Отец её, князь Суздальско-Нижегородский, Дмитрий Константинович, давно к Москве тяготил. Вот и свёл Дмитрия с Евдокией. Свадьбу в Коломне играли, потому как Москва в тысяча триста шестьдесят пятом году не успела отстроиться после пожара. Кремль ведь Московский только в тысяча триста шестьдесят восьмом году построили. Представь: жениху семнадцать годов, невесте — пятнадцать. А любят друг друга, ровно голубки. И жена из неё — другим князьям на зависть: умна, благочестива, скромна.

— Повезло Дмитрию Иоанновичу, в самом деле.

— А ты почему не женишься? Пора уже, муж зрелый: боярин, княжеский воевода, собой хорош. Да за тебя любая девка пойдёт.

Михаил улыбнулся.

— Мне любая не нужна. Хочу, чтобы по любви, чтобы ласковая была, хозяйственная. Ведь сейчас как? Случись в поход уйти — только на старого слугу и надежда, что он за домом присмотрит. А Бог его приберёт — что тогда? Я не против, нужно жениться, только где она, моя суженая?

Князь расхохотался во всё горло.

— Ну, насмешил! Да как же ты её отыщешь, ежели целыми днями по порубежью мотаешься да крепостью занимаешься? В поле можно только с крестьянкой познакомиться. Так ведь не по чину! Тебе ровня нужна, из боярских дочек. Вот что, есть у меня на примете одна, боярина Яковлева дочка. Сам её мельком раз в церкви на службе видел. Красавица, и говорят — умна да разумна. Не сиди сиднем, сходи в воскресенье на службу. Дай дьячку медяху, он тебе её покажет. А дальше сам решай. Понравится — в дом к боярину сходи — вроде по делу, приглядись. Да что я тебя учу, ровно сводня! Ты сам воевода и не такие крепости брать должен!

Прошло ещё два месяца. Ударили морозы, снега навалило по колено.

Михаил последовал совету князя: ходил в церковь, присматривался к девушке — и впрямь хороша! Кожа белая, глазки карие, локон чернявый из-под платка выбивается. Даже к боярину сходил, улучив удобный момент — вроде как по поводу строительства моста.

Боярин приезду Бренка удивился сначала, а как увидел, что Михаил взгляды мельком бросает на прошедшую дочь, ухмыльнулся в усы, понял, где собака зарыта.

Так бы и быть, наверное, свадебке. Но ближе к весне весть пришла, что у Евдокии родился наследник Дмитрия, княжич Юрий. Князь Серпуховской с воеводой был приглашён на крестины, в Переславль.

Таинство крещения младенца проводил сам Сергий Радонежский.

Гостей видных собралось много. А как же? Сын, наследник, будущий князь родился. Надо почтить вниманием счастливых отца и мать, о себе напомнить, да и на пиру погулять.

Михаил на крестинах, да в обществе столь высоком был впервые. Из знакомцев московских — только Боброк. К нему и прибился. Обнялись, как старые друзья.

— Радость-то у нас какая, наследник родился! — пробасил большой воевода. — Есть теперь кому наследство передать.

Боброк был слегка пьян, потому весел и радости своей не скрывал.

— Понравился ты князю Дмитрию, Михаил Андреевич, — сказал он. — Как мыслишь, ежели мы тебя в Москву, ко князю?

Предложение было неожиданным. Хоть бояре словами не кидались, но Дмитрий Михайлович был навеселе, потому Михаил сказанное им всерьёз не принял. Может, и был меж них — князем Московским и воеводой — такой разговор, только никто ему о намерениях князя не сказал.

— Люб ты ему: умён, удачлив, по возрасту подходите. А ещё скажу...

Большой воевода склонился к уху Михаила, обдав густым винным запахом.

— Не всем боярам власть Дмитрия по нраву. Он ведь совсем молодым на княжение сел. Да и то митрополит Алексий ему подсказывал, что делать. А ноне князь в силу вошёл, наследник появился. Вот бояре, кому князь не люб, в Рязань, к Олегу съехали, да в Тверь. Козни строят. Вот что, разговор серьёзный, надо бы без лишних ушей да глаз перемолвиться. Как торжества пройдут, подъезжай ко мне, где живу — знаешь уже.

— Хорошо, — Михаил кивнул. Вот тут какие страсти среди бояр разгораются, а он в своём Серпухове и знать ничего не знает.

Отстояли обряд крещения в церкви. Но если Боброк был в первых рядах, рядом с князем великим — по праву московского боярина, то Михаил удовольствовался местом в задних рядах. Видно отсюда было плохо, зато слышно хорошо. Зодчие построили храм правильно, наверняка горшки пустые в стены заложили, потому даже шёпот был слышен. А многим боярам, особенно из уделов дальних или соседних княжеств, вроде Нижегородского, и вовсе места в храме не хватило — во дворе у стен храма стояли. Правда, через открытые двери и там всё было слышно.