Раяд замолчал.

– Твоим похитителем была женщина?

– Да, и я думаю, она хотела, чтобы я смогла бежать. Я думаю, она таким образом хотела убедить своего партнера, что пыталась остановить меня.

– После всего, что они сделали с тобой, ты веришь в их человечность?

– Я верю в ее человечность. Напоминает историю Бонни и Клайда. Возможно, она ревновала, что я получала внимание ее компаньона. Я никогда не узнаю ее мотивов.

– Ты думаешь, эти двое были парой?

– Может быть. Я помню, как он часто повторял имя Эмма или Эрма, но оно всегда звучало с издевкой.

– Скорее всего, это было слово «ирма», что значит «сестра» на португальском.

– Тогда это объясняет их акцент и то, почему она позволяла развлекаться со мной. Как бы то ни было, она дала мне шанс сбежать, и я благодарна за это.

Раяд был растерян:

– К сожалению, я не могу разделить твоего чувства сострадания к жестоким и злым людям.

Санни положила руку ему на плечо:

– Я думаю, причина – твоя работа. Однако я хочу верить, что внутри все люди добрые. Что в них есть хоть капля доброты. Иначе я бы никогда больше не вышла из дома от страха нарваться на плохих парней. Но ведь это не жизнь.

Раяд восхищался ее смелостью. Санни была сильной. Что он не мог понять – это ее снисходительности к похитителям.

– Ты храбрая женщина, Санни Макадамс. Храбрее, чем многие мужчины, которых я встречал. Теперь ты отважишься показать мне свой шрам?

Она встала на ноги и снова улыбнулась ему:

– Поскольку ты знаешь историю, которая за ним стоит, я думаю, что мне нечего от тебя скрывать. А если мы идем купаться – тем более. Я пойду в бункер, чтобы переодеться в купальник, если ты мне скажешь, как открыть исчезающую дверь.

Раяд поднялся и улыбнулся ей в ответ:

– Тебе нужно нажать красную кнопку. Дверь не заперта.

– Отлично. – Она уже была готова идти, но потом снова обернулась и посмотрела на него: – Я люблю жизнь, Раяд, и поэтому я справляюсь с трудностями. Я уверена, что в тебе это тоже есть, иначе мы бы не заинтересовались друг другом.

Санни ушла, а Раяд стал размышлять над ее словами. Он действительно пережил несколько кошмарных ситуаций в своей жизни, и последняя из них произошла несколько лет назад. В тот день часть его души умерла безвозвратно. Он не был уверен, что сможет когда-либо справиться с этим или бросит поиски людей, которые убили его жену и ребенка.

Санни была удивлена тому, как легко она раскрыла Раяду все подробности. Рассказать Раяду почти всю историю ее похищения оказалось не так сложно, стоило ей только начать. Появиться перед ним в купальнике было немного сложнее…

Как только она надела стильный купальник-бикини, ее рука непроизвольно прикрыла рубец, красовавшийся прямо под ключицей. С этим жестом на нее нахлынули ужасающие воспоминания о ноже, режущем ее кожу, и еле различимых словах ее захватчика на малопонятном английском.

«Делай как я скажу, или в следующий раз я порежу выше».

Она стряхнула оцепенение от воспоминаний и завернулась в полотенце, которое захватила с собой. Ей все равно придется показать шрам, но не раньше, чем она окажется в воде.

Держа эту мысль в уме, Санни вернулась к Раяду, сжимая полотенце у горла. Однако, когда она пришла на место, нигде не могла его найти.

Вдруг он вынырнул из бассейна, словно прекрасный бог с золотой кожей. Он подплыл к ней и остановился в нескольких футах от каменного берега.

– Я было решил, что ты передумала.

Она проследовала взглядом за капелькой воды, которая стекла по его груди вниз к пупку. Санни не могла не обратить внимание на тонкую линию волос, начинавшихся от пупка. Она задумалась над тем, были ли на нем плавки.

– Меня не было совсем немного.

– Мне показалось, вечность.

Красивые слова от красивого настоящего мачо – «плохого мальчика».

– Как водичка?

– Хорошая. Ты собираешься стоять там и восхищаться моими навыками пловца?

В этот момент она восхищалась далеко не только его навыками и позволила поиграть своей фантазии.

– Если ты настолько хорош, наверное, мне стоит уступить и просто посмотреть со стороны.

– Если ты плохо плаваешь, я помогу тебе.

Санни чувствовала, что ее дух соревновательности ни за что не хотел уступать. Она решила придерживаться стратегии беспомощной женственности.

– Насколько там глубоко?

– Я сейчас стою на узком выступе, который сразу за мной обрывается на глубину. Мне так и не удалось обнаружить дно, хотя я пытался.

Она драматическим жестом взмахнула рукой:

– Ого. Ты выше шести футов, а это значит, что там действительно глубоко.

– Не бойся.

Но Санни не боялась и хотела показать ему это. Она подошла к самому краю бассейна, где стоял Раяд, и попробовала определить его глубину. Затем одним движением она сорвала полотенце и нырнула в воду. После того как Санни вынырнула в нескольких футах от Раяда и откинула назад мокрые волосы, она рассмеялась, увидев его недоуменное выражение лица. Пора было заканчивать маскарад.

– Честно говоря, я четыре года плавала за школьную команду и летом работала спасателем на водах. Я никогда не боялась воды.

Не говоря ни слова, он бросился к ней и за несколько секунд преодолел расстояние между ними.

– Я подозревал, – сказал Раяд, заключив Санни руками в кольцо.

Она не двигалась с места, осознавая, что теперь их почти не разделяло ни расстояние, ни одежда, и, несмотря на это, она ни капли не боялась. Более того, ее реакция не только не имела ничего общего со страхом, но и была ему прямо противоположна: она почувствовала желание близости. По крайней мере, он надел плавки, и у нее не было искушения потакать своему желанию – пока что.

– А мне казалось, я весьма неплохо сыграла свою роль.

– Возможно, я знаю тебя слишком хорошо, чтобы увидеть правду.

Она не собиралась с ним спорить, потому что уже несколько раз могла убедиться в его правоте.

– Извини. Если ты не заметил, я вполне самодостаточна.

Его взгляд скользнул к ее груди, где благодаря прозрачной воде был хорошо виден ее шрам.

– Я заметил и твою независимость, и вот это. – Обнимая ее одной рукой, он коснулся шрама кончиками пальцев. – Это был нож.

Это было утверждение, а не вопрос, и все же Санни чувствовала, что Раяд ждет ее ответа. Теперь ей было нечего скрывать.

– Да. По крайней мере, я так думаю, потому что ничего не видела. Но зато очень хорошо почувствовала.