Вполне возможно, что Долгорукий хитрил и выжидал, как будет складываться противостояние между Давыдовичами и Ольговичами, с одной стороны, и Изяславом Мстиславичем — с другой. Но если это так, то он жестоко ошибся. Разозленные бездействием союзника, Владимир и Изяслав Давидовичи отправили к Юрию посольство с гневными словами, требуя от князя активности. Но тот по-прежнему медлил. Итог таких действий был вполне закономерен, и черниговские князья приняли решение замириться с Изяславом Мстиславичем. Летом 1148 года был заключен мир между Давыдовичами и Ольговичами, с одной стороны, и киевским князем — с другой. Это стало большой неудачей всей политики Юрия. Но его поджидал ещё один удар.

Сын Ростислав, посланный Долгоруким на юг, неожиданно предал отца и перешел со своей дружиной на сторону Изяслава. Причиной измены, согласно Ипатьевской летописи, стал отказ Юрия наделить своего старшего сына волостью в Суздальской земле. Ростислав тогда обиду проглотил, но, когда отец отправил его на помощь Давыдовичам, он вступил в переговоры с посланцами киевского князя. Изяслав Мстиславич пообещал своему двоюродному брату удел, и тот это предложение принял.

Киевский князь слово сдержал. Выгнав Глеба Юрьевича из Городца Остерского, он отдал его Ростиславу. Также Изяслав передал ему Бужск и Межибожье. Таким образом, к осени 1148 года Юрий Долгорукий оказался в сложнейшей ситуации, поскольку лишился всех союзников и оказался в политической изоляции.

В сентябре 1148 года Изяслав Мстиславич собрал в Городце княжеский съезд. Приехали братья киевского князя Ростислав и Владимир, сын Мстислав, Владимир и Изяслав Давыдовичи. Присутствовал также и сын Долгорукого Ростислав. Относительно последнего можно предположить, что его Изяслав позвал для того, чтобы продемонстрировать союзникам непрочность положения Юрия, от которого убегают даже собственные сыновья. Особенно это касалось Давыдовичей. Но с другой стороны, если исходить из того, что в данный момент Городец Остерский принадлежал Ростиславу, то можно сказать, что всю эту компанию он принимал на правах хозяина.

Однако был во всем этом один очень неприятный для киевского князя момент. Дело в том, что ни Святослав Ольгович, ни Святослав Всеволодович на съезд не явились, хотя и были приглашены. Они четко обозначили свою позицию к происходящему и даже не прислали послов, чтобы обосновать свой отказ от участия в мероприятии. Два Святослава прекрасно понимали, о чем пойдёт речь на съезде. А цель у высокого собрания была одна — решить, как победить Юрия Суздальского.

Киевский князь обратился к присутствующим с проникновенной речью, смысл которой сводился к одному — пока не сломлена мощь властелина Ростово-Суздальской земли, покоя в Южной Руси не будет. Да и не только в Южной Руси. Вот взять, к примеру, Новгород. И какой только произвол не творит Юрий Владимирович по отношению к этому древнему городу! И нападения на волости чинит, и села разоряет, и купцов на торговых путях грабит! Даже Торжок сжег! Изяслав Мстиславич ораторствовал ярко и вдохновенно, увлекая слушателей потоком красноречия. Его черниговский тезка периодически покачивал головой, делая вид, что соглашается со словами князя, но мысли у него были совершенно другие. Изяслав Давыдович не желал окончательного разгрома Юрия, поскольку в этом случае могущество Киева возрастало многократно. А это было очень опасно для Северской земли. Зато его вполне устраивало то политическое равновесие, которое существовало на данный момент. Черниговский князь в этом случае всегда сохранял свободу маневра и мог заключать союз с кем ему угодно — хоть с Долгоруким, хоть с Изяславом Киевским. В зависимости от политической ситуации. Тем временем, публично посетовав на то, что ни Святослав Ольгович, ни Святослав Всеволодович на съезд не явились, Владимир Давыдович громогласно осудил их позицию. А затем пообещал Изяславу Мстиславичу выступить против Юрия.

Здесь же составили и план предстоящих мероприятий. Боевые действия планировали начать, как только замерзнут реки, а противника атаковать с двух стратегических направлений. По-прежнему предполагалось, что Ольговичи все же примут участие в войне против суздальцев и будут действовать совместно с Давыдовичами. Черниговские и северские полки должны были пройти землю вятичей и отсюда начать вторжение в Ростово-Суздальское княжество. Их цель — Ростов.

Изяслав Мстиславич должен был наступать на противника с другой стороны. Вместе с братом Ростиславом они должны были выступить из Смоленска на Волгу, соединиться с новгородскими полками и после этого идти в землю Суздальскую против князя Юрия. Долгорукий не выдержит атаки с двух сторон, и его поражение станет лишь вопросом времени. После совещания киевский князь устроил пир для союзников, а когда гости разъехались, предпринял первые шаги для обеспечения успеха похода.

Поскольку господа новгородцы выражали недовольство его сыном Святополком «злобы его ради» (Воскресенская летопись), то он быстро отозвал его с берегов Волхова, прислав вместо него другого сына, Ярослава. Участие новгородцев в грядущей войне являлось едва ли не решающим фактором, и Изяслав не хотел, чтобы у них был хоть малейший повод для недовольства.

Ростислав Юрьевич был отправлен в свою волость в Бужск с напутствием киевского князя «пострези оттоле Русские земли» (Воскресенская летопись). От кого постеречь — понятно, поскольку тогда даже предположить было невозможно, как поведет себя в сложившейся ситуации могущественный князь Владимир Володарьевич Галицкий. Но с другой стороны, киевский князь просто перестраховался и убрал Ростислава подальше от театра военных действий. Кто его знает, всё-таки сын Юрия…

* * *

Зимой 1148 года Изяслав Мстиславич выступил в поход против своего дяди Юрия. В Киеве остался его брат Владимир, а в Переяславле — сын Мстислав. Зная, что Долгорукий имеет крепкие связи среди половцев, Изяслав имел все основания опасаться набега степняков на Русь в свое отсутствие. Да и полки галицкого князя угрожали его владениям. Поэтому и принял Изяслав меры предосторожности.

Тем временем киевское войско двигалось к Смоленску. Изяслав Мстиславич уехал вперед, на встречу с братом, а воеводам велел вести рать прежним путем. В Смоленске киевского князя приняли торжественно и с великой честью, а Ростислав устроил в его честь пир. Затем в течение семи дней князья и воеводы держали совет о предстоящем походе, а после Изяслав с небольшой дружиной отправился в Великий Новгород. Он хотел лично убедиться в том, что новгородцы, чей изменчивый нрав был князю очень хорошо известен, в этот раз его не подведут. Доверяя Ростиславу как самому себе, он не мог сказать то же самое о беспокойных жителях Великого Новгорода. У Ярослава Изяславича ещё не было того авторитета, какой был у его отца, а за своевольными вечевиками был нужен присмотр. С другой стороны, Изяславу не мешало самому проконтролировать снаряжение войска в поход. Хотя, вполне возможно, была и ещё одна причина, о которой будет сказано ниже. Что же касается киевских и смоленских полков, то они под командованием Ростислава должны были выступить на Волгу и встретиться с новгородцами в устье реки Медведицы.