от Алёны, сильно прибавившей благодаря пету в своей полезности, себя я усилил новым Модом на Химзащиту. Люда со Смайлом не только отращивали мне новые части руки, но и проделали огромную работу, разрабатывая ещё одну Модификацию.

Наше пленение на Лубянке стало триггером для их исследований. Теперь я, потратив вчера вечером чёртову кучу КСЕ, оставшегося после расходов на Лику для её тридцать первого Уровня, мог без последствий переносить воздействие ядовитых и токсичных газов и жидкостей. Даже попав мне внутрь, они не окажут на меня никакого воздействия.

Как и пет-крокодил у Алёны, сейчас я выступил в качестве подопытного для испытания этого Мода в полевых условиях. Надеюсь, что если что-то пойдёт не так, Люда сможет меня вылечить. Навык лечения нервной системы Химическими препаратами она почти закончила.

Убедившись, что все готовы к Рейду, я скомандовал отправляться. Крестовый поход у нас продолжится и на этой неделе я планирую очистить святую землю, на которой сейчас было государство Израиль. Посетим Иерусалим и прибьём щит к воротам. Или это было в Константинополе, теперешнем Стамбуле? Да неважно, всё равно что-нибудь прибьём.

------------------------------------

Четверг (19.05)

После очередного рейда к иудеям, прибить мне хотелось Алёну. Хоть у неё и повысилась Синхронизация, Отношения Лёля // Лика стало равно восьми, а Лёля // Валя и Лёля // Тома - четырём, но своими действиями она едва не угробила всех нас.

Глядя на стоящую передо мной в Кабинете петоводшу, я видел перед собой человека, сильно сожалеющего и нервничающего. Она стояла, переминаясь с одной стройной ноги на другую, её руки комкали подол короткой юбочки. Алёна стояла возле стола, за её спиной, у двери, сидел на полу её пет - крокодил.

Встав из кресла, я обошёл замершую жену, расстёгивая ремень на поясе. Положив руку на её спину, я заставил её наклониться, оперевшись на столешницу. Всыплю ей как следует, может проникнется. Задрав подол Лёлиной юбочки, я увидел, что татушка на её бедре переливается цветами радуг, демонстрируя мне возбуждение своей хозяйки.

Бесполезно, порка делу не поможет. Выросла уже она из того возраста, когда подобная дрессировка была эффективна. К тому же кожа у неё хоть и нежная, шёлковая, но каменная. Но не застёгивать же ремень обратно!

Когда штаны упали у ног, я приспустил боксеры. Материализовав в руке рюмку коньяку, я хлопнул её и ворвался своим телескопом на всю доступную глубину в жену. Хорошо пошло, до самого нутра проникло!

- Лёль, ты понимаешь, что твой крокодил слишком тупой? - спросил я, начав двигать тазом.

- У него имя е-е-е-е-есть, Гооооооооша.

- Да хоть Гога, ёлки-иголки. Зачем он в Хайфе за кабанами помчался? Не важно, что они там ходят по улицам, это сугубо еврейское дело. А из-за твоего Гоши за нами потом полицейские как кабаны бегали. Рейд нам сорвали.

- Он просто маленький ещё, ещёооооооо, и глупый.

Предмет моего недовольства в настоящий момент сидел у порога и вилял хвостом. Пасть раскрыта, слюна капает, глазки по потолку бегают.

- Он не глупый, а тупой, - продолжил я выговаривать. - Рано ему на рейды.

- Но он же смог догнать и сожрать в море убегающего заражённого шипохвостого ската. Он поле-е-е-е-еееееезный.

- Согласен, польза от него есть. И ската он поймал, и единственную на сорок километров побережья Красного моря акулу. Но вот зачем ты его в Мёртвом море отпустила? Там в воде ничего не водится. А твой Гоша сделал его ещё более мёртвым. Дайвершу из Голландии до инфаркта испугал. Мы её потом полчаса откачивали.

- Зато он не дал уплыть двум другим туристам. А они были заражёооооооонными.

- Мы бы их и без помощи Гоши догнали. Тома уже на моторной лодке двигатель завела.

- Там было глубокооооооо. Вань, ещё раз также, воооот тааак. Шибче, шибче, не жалей!

Услышав ставшие особенно громкими стоны Лёли, Гоша сорвался с места и, подбежав ко мне, попробовал цапнуть за ногу. Видимо хочет защитить хозяйку, но Каменная кожа не дала ему заточить крокодильи зубы на мне. Пнув по пету, я отправил его в угол комнаты, где он стёк по стене.

- Гошаааа!

- Живой он, - успокоил я жену. - Я не сильно пинал. В полшишечки.

Вытащив телескоп из петоводши, я направил его в другое отверстие на её теле. Ввёл не сильно, а как и пообещал. Повалившись обратно грудью на столешницу, петоводша положила руки на свои ягодицы и развела их посильнее.

Медленно, но всё глубже я продолжил дрессировку. Возобновившиеся стоны петоводши привели её пета в сознание, и он снова бросился к моим ногам. На этот раз, я не стал дожидаться, пока он попробует мне откусить что-то на его взгляд лишнее. Удлинив протез, я как при крикете, встретил его атаку своим молотом.

Когда Гога снова начал стекать по стене вниз, я прижал левой рукой жену к столу. Лёля порывалась добраться к своему питомцу, но я ещё не закончил. Кости у Гоши крепкие, стальные. По сути - это был вообще робот. Ничего ему не сделается. Смайл обещал, что он ударопрочный.

- Тупой он Лёля, - произнёс я, возобновив двигать тазом. - Убирай его в Инвентарь. Прежде чем выпускать его наружу, надо подумать, как сделать его умнее.

- Я его выдрессирую! У меня вторая Спецуха почти закоооооончена.

- Ты только третий Навык там заканчиваешь, - возразил я. - Вот когда все освоишь, тогда и посмотрим. Нужно, чтобы он вёл себя не как глупый щенок. К тому же он не особо полезен в пустыне.

- Добро-о-о-о-оооо, я с ним поработаю.

- Поработай, но и в Тель-Авив сходи. Не хочу, чтобы там о нас осталась плохая память. Зачем ты вообще в тот фонтан Гошу выпустила?

- Дык, жарко ж было. Хотела, чтобы он поплавал, охлааааааааадился.

- Так он лоток с мороженым из-за этого разгромил?

- Ага. Чувствовал, что там прохладно. Он у меня умныыыыыыыый.

- Тупой он, - в очередной раз сообщил я жене этот факт. - Был бы умным, залез бы в холодильник. Он же вместо этого начал жрать мороженое.

Сделав сильный толчок, я почувствовал прокатившуюся по жене судорогу разрядки. Рано, ёлки-иголки. Выждав несколько секунд, чтобы петоводша пришла в себя, я дал ей указание. Встав на коленях передо мной, Алёна начала доводить меня до финала ртом.

- Фу, Гоша. Нельзя. Я сама это съем, - сказала она, вытащив из-за щеки мой орган, Гоше, который очухался и