Однако наиболее изматывающая, истощающая часть всей процедуры еще была впереди, и Красавицу это заранее ужасало. В тот момент, когда ей казалось, что она больше уже не выдержит, что ее наводнили сверх всякой меры, девушку подняли за руки и как можно шире раздвинули ей ноги, все еще не вытягивая наконечник, который страшно мучил ее, затыкая анус.

Грумы улыбались ей сверху, держа девушку за руки. Она робко, с испугом подняла взгляд, боясь того ужасного позора внезапного высвобождения, что был совершенно неминуем. Наконец затыкавшую ее трубку вынули, ягодицы растянули пошире, и ее кишечник очень быстро стал опорожняться.

Красавица крепко зажмурила глаза. Она чувствовала, как теплая вода омывает ее интимные места — и спереди, и сзади, — слышала, как поток с нее тяжело падает в чашу. Ее полностью захватило чувство, похожее на стыд. Но это вовсе был не стыд. У нее словно напрочь отняли что-то очень личное, лишив какой бы то ни было возможности выбора. Отныне даже этот требовавший уединения акт не будет ее интимным делом, и девушка это с ужасом понимала. С каждым сопровождавшим выпрастывание спазмом по всему ее телу пробегали мурашки, и Красавица скоро впала в полубессознательное состояние абсолютной беспомощности. Она полностью отдала себя в руки тех, кто ею распоряжался, и тело ее сделалось размякшим и податливым — напрягались лишь те мышцы, что способствовали полному опорожнению.

«Да, как следует очистят», — вспомнились ей слова управляющего. И она испытала великое, безусловное облегчение, смешанное с осознанием того, что, очищаясь, ее дрожащее в изнеможении тело достигает совершенства.

Вода все текла на девушку, омывая ей ягодицы и живот, и сливалась в чашу, унося с собой все нечистоты. И Красавица растворялась в полнейшем беспамятстве блаженства, подобном высшему моменту плотского наслаждения. И все же это было несколько иное чувство, недосягаемое пониманию, таившееся где-то за пределами оргазма. Рот у нее раскрылся в тихом вздохе, и принцесса непроизвольно качнулась взад-вперед на краю чаши, словно тело ее само тихо и тщетно молило державшие его чужие руки о милости.

Ее дух как будто освободился от всех невидимых препон. В ней не осталось ни малейших сил, она была в полнейшей зависимости от слуг, которые гладили ее по волосам, мягко убирая их со лба, и все лили, лили на нее теплую воду.

И когда Красавица наконец осмелилась открыть глаза, она увидела в дверях глядящего на нее с улыбкой господина. И в самый миг накатившей на девушку неизъяснимой слабости он шагнул к ней и поднял на ноги.

Она смотрела на управляющего, изумленная, что именно он сейчас держит ее, в то время как другие снова промакивают ее полотенцами.

Никогда в жизни Красавица не чувствовала себя настолько слабой и беззащитной, и то, что именно этот человек уводил сейчас ее из моечной каморки, казалось просто немыслимой наградой. Если бы только она могла обнять его, отыскать запрятанный в одеждах член, если бы… Восторг от такой близости к нему мгновенно перерос в невыразимую боль.

«О пожалуйста, ведь мы так изголодались плотью», — хотелось ей сказать. Однако девушка сдержанно опустила взгляд, чувствуя его пальцы на своей руке. Разве не прежняя Красавица произносила сейчас мысленно эти слова? Нынешняя Красавица хотела молвить лишь: «Господин…»

Подумать только: еще несколько минут назад она могла раздумывать, способна ли его любить! Ведь она уже его любит! И сейчас она вдыхала запах его кожи, даже различала биение его сердца, в то время как Лексиус, повернув с ней в коридоре, повел девушку вперед, как и прежде крепко ухватив пальцами за шею.

Но куда он ее ведет?

Слуги все удалились, оставив Красавицу сидеть на одном из столов. Она трепетала от счастья, еще не веря тому, что он собственноручно взялся натирать ее благовонными маслами, на сей раз без золотого красителя. Вскоре все ее нагое тело сияло масляным блеском. Обеими руками управляющий пощипал ее за щеки, дабы придать им румяность, — девушка же неподвижно сидела, опершись на пятки, с еще влажными от обильного пара и от слез глазами и мечтательно разглядывала его.

Туземец, казалось, был всецело поглощен своим занятием, сдвинув брови и чуть приоткрыв рот. И, прицепив на место золотые зажимы, он стиснул их покрепче на сосках, немного сжав при этом губы, отчего девушка еще сильнее прочувствовала это его действие. Она выгнулась дугой, глубоко вдохнула. Управляющий поцеловал принцессу в лоб, немного задержавшись губами, легко обмахнув волосами ее щеку.

«Лексиус… — мысленно произнесла Красавица. — Какое красивое имя».

Но, принявшись ее причесывать, мужчина делал это с такой яростью, такими резкими, сердитыми движениями, что девушку пробрал холодок. Он зачесал волосы наверх, туго свернув на макушке, и краем глаза девушка успела заметить украшенные жемчужинами шпильки, которыми он заколол получившийся узел. Теперь ее шея была так же обнажена, как и прочее тело.

Пока управляющий вдевал ей в уши жемчужные серьги, Красавица разглядывала его лицо с темной гладкой кожей, следила за взмахами черных ресниц. Он был весь точно искусно отполированная статуэтка. Гладкие ногти блестели едва ли не стеклянным блеском, зубы сияли совершенством. И с какой сноровкой и в то же время спокойно он управлялся с ней!

Все закончилось очень быстро — и все же недостаточно быстро. Сколько же еще ей придется ерзать и извиваться, мечтая о наслаждении оргазма?! Она вдруг расплакалась, ведь ее напряжению требовался какой-то выход. И когда господин наконец спустил Красавицу на пол, ее тело томилось и ныло как никогда.

Он осторожно натянул поводки, и, нагнув голову к самому полу, Красавица поползла вперед. Ей казалось, будто никогда еще она не была такой абсолютной рабой.

Если бы она была в состоянии о чем-то думать, следуя рядом с ним из купальни, она бы вспомнила о той поре, когда носила какие-то одежды, ходила как нормальный человек, разговаривала с кем хотела, кем-то командовала. Нагота и беспомощность сделались ее естественным состоянием, и особенно это ощущалось здесь, посреди пустых мраморных коридоров, так что теперь Красавица ничуть не сомневалась, что будет любить своего нового господина как никого другого.

Она могла бы сказать, будто полюбила его по собственной воле, будто после памятного разговора с Тристаном просто решила кого-то полюбить. Однако в этом мужчине было столько уникального, отличающего его от всех других, даже в том, с какой трогательной нежностью он ухаживал за ее телом. Да и само это место магически действовало на Красавицу. А она еще думала, будто ей нравятся грубые повадки обитателей городка!

Но почему теперь он должен ее кому-то отдавать? Зачем отводить ее к кому-то другому? Хотя глупо было задаваться этим вопросом…

На этот раз, торопливо передвигаясь рядом с управляющим по длинному коридору, Красавица впервые различила еле слышное дыхание и слабые вздохи невольников, украшавших собою ниши вдоль обеих стен. Эти звуки показались ей приглушенным рефреном рабской преданности.

И тут в полном смешении чувств она полностью потеряла ощущение времени и места.