что лежит на чем-то твердом в светлом помещении. «Я в морге», – мелькнула веселая и страшная мысль. Перевернувшись со спины на бок, Фёдор кое-как сел, проморгался, привык к свету. Конечно, он лежал не в морге, а на полу кухни. В ногах стояла бутылка «Арарата», и в ней еще было грамм сто коньяка. Это порадовало. Есть чем унять треск в голове. Обшарив карманы, он вытащил смартфон, бумажник, ключи, сигареты, авторучку и куски бутерброда. Как попал домой, он помнил смутно. Кажется, после бара зашел в рюмочную. Потом мелькнула магазинная полка с алкоголем, и его рука, жадно схватившая бутылку. Отпил из нее, как только оказался за кассой. Дальше пил на улице и кричал на кого-то. Вроде бы на свою собственную тень. Кое-как отыскал парадную, вписался и долго ковылял по лестнице, хватаясь руками за перила. Умудрился не упасть и не своротить шею. Дальше – нырок в темный колодец. Все было привычно и тошно. Ах да, звонил Инне, стоя у двери квартиры. Она оказалась недоступна. Ну и хорошо.

«Умру скоро, – подумал Фёдор. – Как пить дать умру».

Схватил бутылку и в два глотка допил коньяк. Стало веселее. Но подняться получилось лишь с третьей попытки. Пришлось сначала встать на карачки и уцепиться за табуретку. В прихожей по полу были разбросаны листы. Фёдор поднял парочку. Это был новый вариант договора. Где-то он сумел его распечатать, несмотря на пьяное забытье. Смотреть, что ответила Зофия насчет встречи, было лень. Стянув ботинки, Фёдор зашел в комнату и, не выключая свет, повалился на кровать. Представил, как стаскивает с Зофии трусы, развернув ее задом. Она оглядывается, но у нее почему-то рожа Попцова. Фёдор открыл глаза. Снова закрыл. Увидел себя лежащим в гробу. Рядом стояла почерневшая от горя Инна и повторяла: «Я не пущу, не пущу его закапывать. Тогда и меня вместе с ним закопайте». Упоенный злорадством и жалостью к себе, Фёдор заснул.

Новое пробуждение мало чем отличалось от предыдущего. Разве что лежал он теперь на кровати, а за окном впервые за последние дни светило солнце. Фёдор мимолетно вспомнил, как однажды побрил Инне лобок. Стало так тоскливо, что он вцепился зубами в край пледа. Слезы были где-то рядом, но так и не пролились.

В дверь позвонили. Фёдор вздрогнул.

– Уходите, – сказал он слабым голосом.

Звонок повторился. Звучал он сухо, крикливо, омерзительно. Представились его проржавевшие внутренние механизмы. Визитер был нетерпелив. Он вдавил кнопку и не отпускал.

– Ладно, пидорасина! – сказал Фёдор.

Он слез с кровати. Тело моментально наполнилось болью. Но злость была сильнее. Фёдор решил с порога вломить сраному гостю головой по зубам. У двери он быстро остыл. Представил вдруг, что убил кого-то ночью по пьяни и сейчас к нему заявилась целая толпа оперов из убойного отдела.

– Кто там? – спросил Фёдор.

– Полиция. Немедленно откройте!

На площадке стоял невысокий лысоватый мужчина лет пятидесяти. Выглядел он неряшливо и бедно. Задрипанное пальто без пуговиц напоминало огромную половую тряпку, башмаки были изношены и разбиты. От гостя сильно пахло уксусом.

– Удостоверение, – сказал Фёдор.

Мужчина смутился:

– Простите, я не совсем из полиции. Боялся, что иначе вы не откроете. У меня важное дело к вам. Можно войти?

– Какое еще дело, мужик? Я тебя знать не знаю.

– Вам просили кое-что передать.

Фёдор немного отшатнулся. Может, Каргополов прислал психа с банкой соляной кислоты? Мужчина этим воспользовался и проскользнул в прихожую. Не останавливаясь, он пробежал по коридору и закрылся в дальней комнате. Фёдор запер входную дверь, подошел и постучал. Ответа не было.

– Эй, придурок! Тебе жить надоело?

Послышался скулеж, будто маленькой собачке отдавили лапку.

– Открывай, козел вонючий! Знаешь, что я с тобой сделаю, падла?!

От крика голова разболелась еще сильнее.

– Нет, нет! – крикнул псих. – Нет, нет, нет!

До Фёдора запоздало дошло, что Каргополов не знает его адрес. Еще он вспомнил, что есть водка. Сбегав на кухню и выпив полстакана, Фёдор вернулся. Шпингалет на двери был хлипкий, и он выбил его с первого же удара. Вбежал в комнату и замер. Голый псих стоял на подоконнике у открытого окна и противно плакал, сморщив обезьянью мордочку. Потом развернулся тощим, морщинистым задом, взмахнул руками и нырнул из окна.

20

Тело накрыли простыней. Несколько зевак стояли неподалеку и снимали происшествие на смартфоны. Полицейские и медики скорой помощи курили и о чем-то переговаривались. Прохожие, замедляя шаг, поворачивали любопытные лица. Фёдор глядел сверху и ждал, когда к нему кто-нибудь поднимется и учинит допрос. Но никто не шел. Раньше всех приехал Карцев. Он вылез из такси на другой стороне канала, перебежал мостик и, не задерживаясь у места происшествия, пропал из виду. Прежде чем раздался звонок в дверь, Фёдор успел допить водку. И ощутил абсолютный покой.

– Федя! – закричал Карцев с порога. – Что тут за хуйня творится?

И, не выслушав ответ, убежал в сортир. Фёдор встал у двери и рассказал по второму разу. Первый раз он рассказал по телефону.

– Погоди, не слышу, – крикнул Карцев и смыл. Выскочил и тут же завернул в ванную.

– Ты долго будешь носиться, как вшивый по бане? – спросил Фёдор.

– Я виноват, что ли? Приспичило, – отозвался Карцев сквозь шум льющейся из крана воды. – Сейчас, погоди.

Фёдор ушел на кухню, закурил. Происходящее казалось чем-то незначительным. Хотелось спать. И еще выпить. Но выпивки больше не было. Карцев вышел из ванной и умчался в комнату.

– Женя! – крикнул Фёдор. – Закрой там окно, кстати. Дует!

Из комнаты раздался вопль. Следом прибежал бледный Карцев.

– Он живой, сука!

– Кто?

– Он там шевелится под простыней.

– Я рад, – сказал Фёдор. – У тебя есть с собой?

– Федь, ты совсем мозги пропил?! Иди посмотри!

Фёдор прошагал в комнату и свесился из окна. Медики как раз грузили тело на каталку. Окровавленный и покарябанный псих пытался подняться. Из-за плеча высунулся Карцев, жарко дыша в ухо.

– Видал?

– Ну и хорошо, – сказал Фёдор. – Значит, жизнь победила смерть неизвестным образом.

– Ой, не пизди ты! – вздохнул Карцев.

Они вышли на кухню. Но не успели и словом обмолвиться. В дверь позвонили.

– Тут сегодня проходной двор, – вздохнул Фёдор.

На пороге стояли двое. Один в штатском, другой в форме. Человека в штатском Фёдор узнал сразу. И не слишком обрадовался. Это был Морковников. От удивления тот тихо хрюкнул.

– Ну входите, – сказал Фёдор.

– Я тут сам оформлю, ты иди, – повернулся Морковников к своему спутнику.

– Куда идти? – пожал тот плечами.

– Не знаю, пообедай.

– Рано. У меня интервальное питание. Надо вес сбросить. А то нормативы