— Не плохо. В эскадре будет штатный казначей. Который и возьмётся за финансы. На вас только будет управление и командование.

— Уже выбрали?

— Да, есть один кандидат. Кстати, немец по происхождению. Закончил экономический университет в Мюнхене. Сейчас он активно поднимет нужные базы, так что казначей вскоре будет. Месяц и готово.

— Почему так долго?

— Потому что сейчас он старший корабельный техник на 'Петре'. Въедливый мужик.

— Понятно. Буду иметь это ввиду.

— Да вы не волнуйтесь, до конца войны мы с вами все равно будем вместе… У меня еще вопрос, наша наемная эскадра не имеет своего имени, я подумал и решил назвать его 'Перун'. Как вам?

— Вполне подходящее на мой взгляд название, — задумался Астахов. — Долго выбирали?

— Да нет, в земном начавшем сбоить интернете быстро нашел… Ладно, держите меня в курсе новостей. Если что я учусь в капсуле, Добрыня в экстренном случае разбудит. Кстати, Добрыня?

— Что? — перед нами появилась немного расплывчатая голограмма Искина. Обычно если голограмма не стабильна, значит, тот запустил все вычислительные мощности. А так как никаких задания я ему не давал, судя по недоуменному лицу Астахова, тот тоже, значит Добрыня чем то занят.

— Чем занят, — поинтересовался я.

— Да скучно было и я устроил ответную информационную войну против разорившихся олигархов и банкиров что очерняют тебя.

— И как преуспел?

— Сдвиги есть, но о победе еще рано говорить. Уйдем, они тебя в символ своих бед превратят. В историю ты войдешь не как освободитель, а как душитель свобод и вообще… Что-нибудь да придумают.

— Да хрен с ними. Ты должен заниматься пассажирами, за которых мы отвечаем.

— Я слежу за ними частью сознания. Не волнуйся, каждый устроен, включен в корабельный график посещения столовой. Других развлечений на борту нет. Надо будет что-то придумать.

— Занимайтесь своими делами, я у себя.

Оставив подчиненных в работе. Перед отправкой сразу же возникает множество проблем, которые решаются на месте, я зашел к маме в каюту. Немного поиграл с дочкой, посмотрел, как Ольга рубиться в сетевую игрушку на терминале, наши корабли были объедены в общую сеть. Когда детдомовцы это выяснили, достаточно быстро в сети начались настоящие виртуальные бои (команда помогла, установив игрушки, да и сами они тоже играли). Имперских игрушек у нас было много. Я точно знал, что и Добрыня в них участвует.

В общем, побыв с семьей, я отправился в свою каюту учиться, а через тридцать шесть часов, конвой из тридцати семи транспортов и двадцати пяти боевых кораблей ушел в гипер. Место для нашей эскадры командир охранения конвоя выдал в нижней полусфере.

В общем, мы отправлялись в наш будущий дом, Империю Антран.

Скажу честно, я долго провожал взглядом (до самого прыжка) голубую планету с ее зелеными континентами и голубыми океанами, что взрастила меня, потом, наконец, вздохнул, когда мы покинули Солнечную систему. В каюте, в шкафу скрытой от глаз были две баночки с землей, взятой мной лично с могил отца и деда. Это единственное что я позволил себе забрать на память.

В рубке для меня места не было. В прямом смысле, все сидячие места были заняты согласно должности офицера. Астахов находился в помещении оперативного штаба со своими офицерами, и тут не присутствовал. Все что надо ему транслировалось на штабной огромный визор.

В рубке, в кресле капитана крейсера сидел флаг-капитан Васильев. До увольнения из Российского флота за несдержанность и рукоприкладство в отношении руководящего состава, разворовавшего все что можно, он был вышвырнут на гражданку, капитаном второго ранга в запасе. Ладно, хоть что кроме увольнения адмиралы ничего сделать не смогли, тот пригрозил поднять шумиху в прессе и предоставить доказательства разбазаривания государственных средств. Помыкавшись на разных работах, спустя пять лет Владимир Леонидович занял кресло капитана тяжелого линейного крейсера 'Илья Муромец' класса рейдер.

В кресле первого пилота сидела моя сестренка в комбезе со знаками различия лейтенанта флота. Сейчас как только мы вошли в гипер, она откинулась на спинку кресла, отстегнула привязные ремни и, вытерев на лбу пот, что-то весело сказала Сергею Веприкову, что сидел за дублирующим пультом. В случая боя они могли вместе управлять крейсером, на пару, что увеличивало маневренность корабля (опыт совместных тренировок у них был).

За остальными пультами сидели офицеры защиты, связи и артиллерии. Вот и получалось, что места для меня не было, да и вообще посторонним по инструкции находиться во время прыжка тут было нельзя.

Заморгав глазами, я вдруг понял, что на ресницах у меня были влага. Новое расставание с Землей неожиданно ударило по моим чувствам, хотя я и так сделал то, что смог в той ситуации, в которой мы находились.

В это время офицеры, которым больше в рубке делать было нечего (выход из гипер должно было произойти через два с половиной дня, все ориентировались по самому медлительному транспорту) и веселой стайкой направились к выходу, прошмыгнув мимо меня. Васильев продолжил сидеть глядя на черные выключенные экраны пультов, только пилотский светился, показывая характеристики работы гипердвигателя и работы системы жизнеобеспечения. Отдельно мигала рамка в которой стояли цифры с обратным отсчетом. Это шел отсчет до выхода из гипера. Свет был не яркий, можно сказать домашний, умиротворяющий.

Вздохнув я припомнил, как за неделю перед отправлением собрал на совещание ту часть команды, что смогла поместится на 'Петре', остальные наблюдали через транслирующие совещание визоры. Тогда я предложил часть средств, что лежит на счету эскадры в количестве трехсот миллионов кредитов (я открыл отдельный счет из своих личных средств на выплату зарплат и премий), выделить администрации наместника императора для создания детских приютов. Общим голосованием, сто миллионов кредитов было выделено в отдельный фонд. С учетом, что на каждый приют потребуется не меньше миллиона кредитов, денег было на сто приютов. Люди наместника быстро раскидали средства по собранной информации, и выяснилось, что в Германии приютов понадобиться не более двенадцати, около шестидесяти будет построено в России, семнадцать на Украине, остальные по бывшим советским республикам. Выдавать деньги в Европу или другие страны я не хотел категорически, мои люди меня поддержали.

В это время туповатые поляки выдали манифест о Польше: от Земли до можа на всю Империю, где было сказано, что полякам надо пробиваться в Империи на командные должности и постепенно вводя в верха своих людей захватить власть. Автора, подчинённые разъярённого наместника, нашли довольно быстро. В результате одного идиота и группки туповатых последователей, все граждане имперского округа Польша были низвергнуты в пятую категорию граждан, хотя после приема в Империю могли получить третью. Первый был только у тех, кто имел сто единиц безопасности (с недавних пор у меня — например). Ниже пятого только обезьяны и полуразумные насекомые с планеты Трона. Более того вслед тем полякам что уже покинули Землю последовали инструкции. Теперь им никогда не подняться выше старшего техника или менеджера. И все из-за одного говнюка. Правда как выяснилось, подобная репрессия была вынуждена, нужно было показать, что анархия закончилась. Остальные жители Земли получили третью категорию и только граждане тех округов за кого я просил — вторую. С этой категорией им будет гораздо легче подняться по социальной лестнице. Если конечно захотят.