престоле его неопытного, вспыльчивого сына, в рядах янычар началось брожение. Вначале тихо, а потом все громче, солдаты выражали свое недовольство молодым правителем. Они то и дело требовали, как можно скорее начать новый поход и повысить жалование, а кроме того, выдвигали массу других условий.

Мехмед поначалу не придал должного значения этим требованиям и даже приказал высечь особо ретивых наглецов. Но очень скоро ситуация начала накаляться. Посланные султаном палачи, были обезоружены и привязаны к позорным столбам. Узнав об этом, Мехмед пришел в ярость. Он отправил гонцов с требованием немедленно прекратить мятеж и выдать зачинщиков, но это лишь усугубило положение и его посланники вернулись ни с чем. Янычары быстро выходили из повиновения, опрокидывали медные казаны[12], отказывались подчиняться приказам офицеров и выбирали своих собственных командиров. Вскоре они двинулись на столицу, устраивая погромы в торговых кварталах и нападая на всех без разбору. В городе вновь начались волнения. Купцы и богачи спешно покидали Эдирне, остальные боялись показаться на улицах.

В эти тревожные дни Мехмед находился в самом скверном расположении духа. Он видел, что не в силах контролировать положение и малейшая ошибка могла обернуться для него катастрофой. Раз за разом молодой султан собирал вокруг себя доверенных людей, желая узнать их мнения, но слова вельмож ввергали его во все большую тоску.

Халиль настаивал на том, чтобы Мехмед выслушал требования янычар и выполнил хотя бы те из них, которые он сам сочтет разумными. Но султан отказывался даже слышать об этом. Разве может он, великий падишах, защитник правоверных, владыка суши и морей, отступать перед своими собственными рабами? Если Мехмед теперь даст слабину, этим непременно воспользуются его враги и тогда…

Впрочем, времени на размышления уже не осталось. Очень скоро янычары окружили султанский дворец и разбили свои палатки прямо под его окнами. Целый день они били в бубны и выкрикивали оскорбления в адрес молодого правителя, требуя, чтобы султан сам вышел к ним.

Это был уже открытый вызов и Мехмед, несмотря на слезные просьбы своих советников, решил больше не прятаться за высокими стенами дворца.

– Янычары не посмеют причинить вред наследнику Османа, – спокойно говорил он. – Я напомню им о клятвах, которые они давали мне и моему отцу.

– А если это не поможет? – спросил встревоженный не на шутку Заганос. Он сам прошел обучение среди янычар и прекрасно знал их непредсказуемый нрав. – Если они возжелают вашей смерти?

Мехмед пожал плечами и слабо улыбнулся.

– Мои предки создали великую империю лишь потому, что никогда не отступали перед опасностями. Если я не выйду к янычарам сейчас, то прослыву трусом. А это много хуже смерти.

– Возьмите хотя бы охрану.

– Со мной пойдет Омар, он защитит меня гораздо лучше, чем отряд обленившихся придворных стражников.

Взгляды всех сановников устремились на рослого янычара, который словно скала возвышался позади их юного правителя.

– Быть может, мне следует отправиться с вами? – предложил Халиль.

Мехмед с подозрением посмотрел на первого визиря и холодно произнес:

– Я бы не хотел рисковать твоей драгоценной жизнью, Халиль. Ты много лет служил моему отцу, а в будущем, надеюсь, еще послужишь мне. Твое место здесь и что бы ни случилось, не покидай пределов дворца.

– Как прикажете, повелитель, – покорно ответил визирь. Его лицо выражало крайнюю озабоченность. – Но на всякий случай я предупрежу стражу. Они придут на помощь, в случае необходимости.

– Делай как знаешь. – Мехмед поднялся с трона и в сопровождении Омара спустился во внешний двор, остановившись перед главными воротами. По его знаку слуги бросились к подъемным механизмам.

Мехмед взглянул на Омара и, улыбнувшись, сказал:

– Ну что, посмотрим, что готовит нам судьба.

Янычар ответил султану коротким кивком и по привычке опустил ладонь на рукоять сабли.

Ворота распахнулись, и султан, облаченный в позолоченную кольчугу и опоясанный мечом, вышел навстречу шумной толпе янычар.

* * *

– Глупый, упрямый мальчишка! – кричал великий визирь, вышагивая по мягким персидским коврам, устилавшим каменный пол его кабинета. – Кем он себя возомнил! Неужели он думает, что янычары станут его слушать?

– Боюсь, это наша ошибка, – нервно переминаясь с ноги на ногу, сказал Исхак-паша. – Ведь это мы подтолкнули его к такому решению.

– Я полагал, что, споткнувшись о свою гордыню, Мехмед сделает выводы и обратится за помощью ко мне, но он решил размозжить себе лоб! – глаза визиря наполнились ужасом. – Если с ним что-нибудь случится, Мурад обрушит свой гнев на нас!..

Он не успел договорить – за стенами дворца послышался дикий рев.

– Что это?

– Похоже, янычары не слишком обрадовались появлению султана, – заметил Исхак, подбегая к узкому окну. – Но почему мы бездействуем? Они же убьют его!

Визирь застыл на месте. Его взгляд упал на стол, где лежали письма из Манисы. Несколько секунд он решал, как следует поступить.

– Мы не останемся в стороне, Исхак! – облизнул губы визирь, – Мехмед сам загнал себя в западню, осталось только захлопнуть ловушку.

* * *

Янычары встретили султана диким воем. Сразу несколько десятков бойцов обступили владыку османов, едва он покинул дворец. Они кричали, усмехались, отпускали непристойные шутки, но избегали подходить слишком близко – мало кому хотелось иметь дело с Омаром.

Мехмед тем временем продолжал невозмутимо двигаться вперед. Он не отвечал на оскорбления и глядел только перед собой, словно не замечая того, что происходит вокруг. Пройдя в середину лагеря, он поднял руку, призывая к тишине, однако никто не обратил на это внимание. Тогда Омар сорвал черпак, висевший на поясе одного из янычар и со всей силы ударил им в большой медный таз, висевший на кожаных ремнях. Гул быстро разнесся по лагерю.

– Слушайте все! Сейчас будет говорить государь! – проревел Омар.

Когда крики стихли, вперед выступил Мехмед.

– Кто здесь главный? – спросил он. – С кем я могу говорить?

– Говори со всеми! – отвечали ему. – У нас тут главных нет!

Мышцы на лице Мехмеда дрогнули, но он совладал с собой и как можно громче воскликнул:

– Знайте, что я не желаю враждовать с вами, ибо нуждаюсь в вас. Вы – гордость и опора моей империи. Но даже вам не позволено нарушать установленный порядок. По какому праву вы восстаете против своего государя и берете в плен моих людей? По какому праву устраиваете бесчинства в городе? Эти поступки могут расцениваться лишь как измена!

Среди янычар послышался недовольный ропот.

– Однако, в память о ваших былых заслугах, – продолжил султан. – Я готов простить вас. Конечно, при условии, что вы немедленно вернетесь в казармы.

Мехмед сделал паузу, следя за реакцией толпы. Янычары долго переговаривались, пока,