заперла замки, дважды проверила их, а затем придвинула старый стол Кили к двери.

***

Дверь в комнату Сьерры все еще была приоткрыта. Не было никаких причин, почему бы ей не быть незапертой, но все же было странно думать, что она никогда не закроет ее снова.

Куда она направлялась? Что она собиралась делать? Детектив сказал, что она просто выбежала что-то купить.

Я понимала, что, возможно, поступаю неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Открыв ее дверь полностью, я был потрясна, увидев, что ее комната была безупречна. Постель была застелена. Никакой одежды на полу. И в воздухе все еще витал ее запах. Как будто она брызнула духами перед уходом.

Единственной странной вещью, по сравнению с остальными, были вещи, которые она оставила на своей кровати - причудливое черное платье, золотая карточка с надписью на ней и несколько золотых коробок. Туфли в тон платью стояли на полу.

Вошла и остановилась. Я ждала. И ждала. Ждала, что она выскочит на меня и закричит: «Я тебя прирежу, сучка, за то, что ты здесь!» Страх так и не накрыл меня, но я все еще была на грани. Мои руки покрылись мурашками.

Однако страха было недостаточно, чтобы я перестала оглядываться. Мертвые - не те, кого следует бояться. Бояться стоило живых.

Черное платье было шикарным. Верхняя часть напоминала мне крылья, в то время как остальная часть, казалось, идеально облегала бы фигуру. Ткань казалась дорогой. Я взяла карточку, лежавшую рядом с платьем. Это было похоже на приглашение. Дата (сегодня), время (11:11 вечера) и место (Клуб, Нью-Йорк, Нью-Йорк) были написаны царственным черным почерком. Оно выделялось на золотом фоне. Внизу мелким почерком было написано, что без карточки вход воспрещен.

Интересно.

По дороге на ярмарку Кили упомянула, что Сьерра в восторге от новой работы. Сьерра сказала Кили, что если она получит эту работу, то уедет и сможет позволить себе жить лучше, чем сейчас.

— Все ее проблемы будут решены навсегда, — вот что сказала Кили.

Интересно, она собиралась стать дорогой ночной бабочкой? Я не высказала эту мысль вслух, потому что не хотела бы просто даже думать о чем-то подобном, но я не могла понять, что еще она может сделать, чтобы решить все свои проблемы раз и навсегда. Сьерра была приемным ребенком, как и я.

Золотые коробки были наполнены духами из Бразилии. Я открыла их, принюхиваясь. Ваниль и карамель выделялись сразу, и я смогла уловить намеки на фисташки, миндаль, лепестки жасмина и сандаловое дерево после того, как прочитала описание аромата на коробке. Я снова вдохнула, почти опьяненная экзотическим запахом. Это было чертовски далеко от несвежего запаха, который обычно преследовал меня повсюду. Я открыла лосьон, немного растерев его по руке. На коже он пах еще лучше. Сьерра даже вымылась, чтобы соответствовать.

Присев на ее кровать, я поставила лосьон и снова взяла приглашение, вертя его между пальцами. Туфли стояли рядом с моими босыми ногами. Ноги Сьерры были на размер или два больше моих.

Как уместно, подумала я, или слишком большое, или слишком маленькое. Мне никогда ничего не подходило.

Потому что ты не можешь позволить себе ничего, что будет сделано специально для тебя.

А потом на меня как будто сразу обрушилась целая куча голосов:

Воспользуйся случаем, Мари. У тебя есть платье. Туфли, даже если они слишком тебе велики. Духи. Приглашение. Сьерра не может этого сделать. Но. Ты. Можешь.

Даже у принцессы, которую ты раскрашиваешь в своих книжках с картинками, была Фея-крестная. Это твой шанс получить все.

Тебе некуда идти, нет денег, ничего.

Это может быть твоя последняя возможность.

Дела плохи.

Настолько плохи.

Было бы неплохо иметь пару подходящих туфель. Телефон, который я могу себе позволить, но свой собственный. Хлеб и сыр. Теплое место для сна, когда на улице холодно, и прохладное, когда жарко. Никаких крыс. Никакого Мерва.

Безопасность.

По другую сторону стекла.

Что, если это означает торговлю своим телом?

Разве можно сделать что-то подобное с таким лицом, как у тебя?

Это стоит того, чтобы попытаться выжить. Чтобы жить. Это может быть твой последний шанс, единственная в жизни возможность решить все твои проблемы. Раз и навсегда.

Можешь ли ты обменять то, что принадлежит только тебе и никому другому, на мирские блага?

Это не будет сделано по доброте душевной. Это будет сделка. Я буду работать ради этого.

Была ли защита моего тела, моей чести более ценной, чем вещи, которые можно купить только за деньги?

Мне потребовалась всего секунда, чтобы ответить.

Уже нет.

Я сделала свой выбор.

Чтобы жить.

Я взяла мыльные принадлежности и направилась в ванную, готовясь превратить себя в максимально обольстительную особу, насколько это возможно.

6

МАРИПОСА

Туфли комично скользнули каблуками, когда я вышла из такси на тротуар. Я истратила последние из моих денег, чтобы добраться сюда на такси. В Нью-Йорке такси было эквивалентом волшебной кареты.

Несмотря на то, что таксист взял мои деньги и его счетчик продолжал работать, он со смешинкой во взгляде наблюдал, как я пытаюсь проложить себе путь от его машины к фасаду здания. Это было недалеко, но и не близко, а мои туфли постоянно скользили, потому что мои ноги были слишком маленькими. Я не знала, что хуже. Туфли, которые нещадно жали мои пальцы, или туфли, которые заставляли меня ковылять, как утка, чтобы подстроиться под естественный ритм походки.

Кроме того, я никогда в жизни не носила каблуков. Прибавьте к этому факту пару лишних размеров, и что вы получите в итоге? Стихийное бедствие на ногах.

Я надеялась, что тот, кто будет проверять меня сегодня вечером, если это так, не будет заострять внимание на моих ногах. Я сняла каблуки, пока шла к такси, и мои подушечки были в черных пятнах.

Свист сзади заставил меня повернуться, чтобы посмотреть. Мимо, улыбаясь мне, прошли два парня в дорогущих костюмах.

— Привет, красавица, — сказал один из них и подмигнул мне. — Ты благоухаешь так же хорошо, как небо. Хочешь попробовать стать моим грехом сегодня вечером?

Я оглянулась, чтобы убедиться, что он говорит со мной. Да, так и было. По моим щекам расползлись красные пятна, и я отвернулась, пытаясь скрыть улыбку. Впервые за долгое время я улыбнулась. И не потому, что он называл меня красавицей или даже пытался флиртовать. Потому что он сказал, что от меня хорошо