«У меня такое ощущение, что я не видел тебя целую вечность. Ты в порядке? Я слышал, что тебя отправили в подземелье. Что случилось?»

«Эй, гляньте, это Тор!» - прогремел чей-то голос.

Тор обернулся и увидел Элдена, который спешил к нему с добродушной улыбкой на лице. Отношение Элдена к нему все еще поражало Тора – с тех самых пор, как он спас ему жизнь в Каньоне – особенно учитывая враждебный прием, который Элден оказал ему в самом начале. Вместе с ним подошли близнецы – Конвал и Конвен.

«Рад, что ты вернулся», - сказал Конвен, обнимая Тора.

«И я», - эхом прозвучал Конвал.

Тор почувствовал облегчение, увидев своих товарищей, особенно осознавая, что они не считали, будто он имеет какое-то отношение к убийству.

«Это правда», - ответил Тор, глядя на О’Коннора, не будучи уверенным в том, на какой вопрос отвечать в первую очередь. – «Меня бросили в подземелье. Сначала они подумали, что я пытался отравить короля, но после того, как его убили, они поняли, что я невиновен».

«То есть они тебя освободили?» - спросил О’Коннор.

Тор задумался, не зная, как ответить на этот вопрос.

«Не совсем. Я сбежал».

Они все посмотрели на него широко открытыми глазами.

«Сбежал?» - переспросил Элден.

«Когда я выбрался оттуда, мне помог Рис. Он привел меня к королю».

«Ты видел короля перед смертью?» - спросил пораженный Конвал.

Тор кивнул.

«Он знал, что я невиновен».

«Что еще он сказал?» - спросил О’Коннор.

Тор колебался. Ему показалось неуместным рассказывать им, что король сказал о его судьбе, о том, что он особенный. Он не хотел, чтобы его друзья подумали, будто он хвастается или бредит, не хотелось порождать в них зависть. Поэтому Тор решил опустить эту часть и просто рассказать им, как закончилась его встреча с МакГилом.

Тор посмотрел ему прямо в глаза.

«Он сказал: «Отомсти за меня».

Его друзья опустили глаза в пол, нахмурившись.

«Ты кого-то подозреваешь?» - спросил О’Коннор.

Тор покачал головой.

«Не больше, чем ты».

«Мне бы очень хотелось поймать убийцу», - сказал Конвен.

«И мне», - вставил Элден.

«Но я не понимаю», - сказал Тор, озираясь по сторонам. – «Почему все упаковывают вещи? Такое ощущение, что все собираются уйти».

«Мы и правда собираемся», - подтвердил О’Коннор. – «Включая тебя».

О’Коннор потянулся и, схватив брезентовый мешок, бросил его Тору. Мешок ударил Тора в грудь, и он схватил его, прежде чем тот упал на пол.

«Что ты имеешь в виду?» - спросил сбитый с толку Тор.

«Сотня начинается завтра», - ответил Элден. – «Мы готовимся».

«Сотня?» - переспросил Тор.

«Ты ничего не знаешь?» - удивился Конвал.

«Кажется, что мы должны научить этого малого всему», - добавил Конвен.

Он вышел вперед и приобнял Тора за плечо.

«Не волнуйся, друг мой. В Легионе всегда есть чему поучиться. Сотня – это способ, который Легион использует для того, чтобы сделать из всех нас закаленных воинов – и отобрать лучших. Это обряд посвящения. Каждый год в летнее время они отправляют нас на сто дней самых изнурительных тренировок, которые мы когда-либо проходили. Некоторые из нас вернутся, получив при этом почести, оружие и постоянное место в Легионе».

Тор оглянулся по сторонам, все еще сбитый с толку.

«Но почему они собирают вещи?»

«Потому что Сотня проходит не здесь», - объяснил Элден. – «Они отсылают нас отсюда. Буквально. Далеко отсюда. Мы должны отправиться в путешествие через Каньон, в Уайльдс, через Тартувианское море, и до самого острова Тумана. Это сто дней ада. Мы все боимся этого. Но мы должны пройти через это, если хотим остаться в Легионе. Наш корабль отплывает завтра, поэтому быстро собирайся».

Тор бросил взгляд на мешок в своих руках, не веря своим ушам. Молодой человек едва мог представить себе упаковывание тех нескольких вещей, что у него были, переход через Каньон в Уайльдс, посадку на корабль, сто дней на острове с членами Легиона. Он чувствовал себя одновременно и взволованным, и напуганным. Ему никогда не приходилось бывать на корабле, он никогда не пересекал море. Тору очень понравилась идея о том, чтобы развить свои умения, надеясь на то, что он пройдет через это и его не отсеют.

«Прежде чем ты упакуешь свои вещи, ты должен доложить своему рыцарю», - сказал Конвен. – «Теперь ты – оруженосец Кендрика, пока отсутствует Эрек, не так ли?»

Тор кивнул в ответ.

«Да. Он здесь?»

«Он был снаружи с некоторыми другими рыцарями», - ответил он. – «Кендрик готовил своего коня и, насколько я знаю, он искал тебя».

Тор стоял, задумавшись. Мысль о Сотне волновала его больше, чем он мог выразить словами. Он хотел пройти испытание, хотел, чтобы его толкнули на крайность, хотел проверить, так ли он хорош, как другие. Если Тор вернется назад – а он был уверен, что вернется – то станет сильным воином.

«Вы уверены, что я включен в список, что мне тоже разрешили поехать?» - спросил Тор.

«Разумеется, ты едешь», - сказал О’Коннор. – «Если, конечно, ты не нужен своему рыцарю здесь. Тебе нужно его разрешение».

«Спроси его», - сказал Элден», - «и дело с концом. Многое нужно сделать для подготовки, а ты очень отстаешь. Корабли не станут ждать. Кто не успеет на корабль, не сможет остаться в Легионе».

«Поищи Кендрика в оружейной», - посоветовал О’Коннор. – «Я видел его там час назад».

Тору не нужно было говорить дважды. Развернувшись, он выбежал из казармы и побежал через поле по направлению к оружейному складу. Крон, повизгивая, бежал за ним.

В тот момент, когда Тор добрался до оружейной, тяжело дыша, он увидел там Кендрика. Он находился один, глядя на стену с алебардами. Рыцарь выглядел задумчивым и напряженным, уйдя в себя. Тору показался, что он вторгся в личное пространство, чувствуя вину за то, что прервал Кендрика. Когда рыцарь обернулся, Тор заметил, что его глаза были красными от слез. Тор вспомнил о похоронах короля, о том, как Кендрик опустил тело своего отца в землю, и почувствовал себя ужасно.

«Прошу прощения, сир», - произнес Тор, отдышавшись. – «Мне очень жаль, что я помешал Вам. Я уйду».

Когда Тор развернулся, чтобы удалиться, раздался голос Кендрика.

«Нет, останься. Я бы хотел поговорить с тобой».

Тор повернулся к нему, чувствуя боль Кендрика. Долгое время принц хранил молчание, рассматривая оружие.

«Мой отец… он очень тебя любил», - произнес Кендрик. – «Он едва тебя знал, но я видел, что он тебя любит. По-настоящему».