Заместитель молча выслушал Нехорошева и, будто ничего не произошло, сказал:

— Переходим ко второму вопросу о договорах.

Офелия должна была появиться уже минут двадцать назад.

Я нажала красную клавишу, и раздался голос Насти:

— Слушаю вас, Вера Ивановна.

— Юрист появился?

— Да.

— Попроси ее.

Офелия в кофточке на бретельках, с открытыми загорелыми плечами, в мини-юбке вошла в кабинет, улыбнулась и села у стены.

— Представляю, — сказала я. — Офелия Кочарян, специалист по морскому праву. Кандидат юридических наук.

Насчет кандидата я слегка преувеличила, защита диссертации Офелии должна быть только в сентябре. Директора молча рассматривали обилие женской плоти.

— Простите, — сказал Заместитель, — в компании есть юрист.

— Она очень занята, — ответила я. — Вчера я попросила объяснить мне некоторые пункты договора, и мне, исполняющей обязанности президента компании, юрист ответила, что она не консультант по ликвидации моей юридической безграмотности. Не думаю, что в первые дни своей работы каждый из здесь присутствующих сразу разбирался в договорах, а мне придется в них разбираться, поэтому я пригласила консультанта. Юристы стоят нынче дорого, так что компании придется потратиться.

Заместитель посмотрел на юриста компании. Тяжелый был у него взгляд, нехороший. Я приготовила несколько заготовок на случай, если юрист компании попробует совету директоров сообщить о моей полной юридической беспомощности, но юрист встала и сказала:

— Вера Ивановна, примите мои извинения, я была не права.

— Да, вы были не правы, — подтвердила я. — В подобном конфликте кто-то из конфликтующих должен уйти. Я два месяца, согласно приказу, уйти не могу, но мне двух месяцев вполне хватит, чтобы уволить вас, если мы не сработаемся. И следующее! Вопрос о договорах обсуждать всему совету директоров слишком расточительно. Я попрошу остаться Ржавичева и Нехорошева. Все свободны.

Директора выходили из кабинета молча, остались Нехорошее, Ржавичев и оба юриста.

— Вы тоже свободны, — сказала я юристу компании.

— Но я составляла договоры, и могут потребоваться мои пояснения.

— Если потребуются, я вас приглашу.

За этот день я поняла, что хорошо составленный договор — это почти гениальная драматургическая заготовка, в которой учтены, предусмотрены и перекрыты сотни возможных ходов партнера. Я еще раз пожалела, что не стала юристом. В конце рабочего дня я предупредила Настю и Малого Ивана, чтобы они задержались на работе. По сегодняшнему заседанию совета директоров я поняла, что Заместитель в эти два месяца будет ко мне относиться по принципу: чем бы дите ни тешилось, лишь бы не плакало. Помощи я от него не получу. Но за два месяца могут быть упущены возможности, которые компания не восполнит и за годы. И я прямо спросила Малого Ивана:

— Что же случилось с компанией, которая из преуспевающей за два последние года начала балансировать на грани катастрофы?

— Так просто не объяснишь, — начала Настя.

— Объяснения всегда простые, — не согласилась я. — Иван, вы, аналитик, может быть, объясните мне?

— Мы недоучли, что конкуренты начали действовать нецивилизованными методами, переманивая наших клиентов, к тому же наша команда в этом составе не способна решать стратегические задачи, она хороша только в тактических решениях.

— Чего не хватает команде?

— Как ни странно, стариков. Организация дееспособна, когда в ней есть старики с их опытом, профессиональное среднее поколение и энергичное, инициативное молодое. Большой Иван сделал ставку на молодежь.

— Это разве плохо? — спросила я.

— Да, — подтвердил Малый Иван. — Энергией и инициативой не заменишь связи, которые нарабатываются десятилетиями. Сегодня ведь у власти пока еще стоит старшее поколение. Они принимают решения. Теперь, когда в компании нет Большого Ивана, нам будет еще труднее.

— Кто этот необходимый компании старик?

— Еще не знаю, но попробую вычислить.

— Завтра эту кандидатуру мы должны предложить отцу.

Настя подливала кофе и помалкивала.

Коля подвез меня к подъезду. Старухи со всех четырех лавочек зафиксировали мое появление на «мерседесе». К завтрашнему дню об этом будет знать большая часть микрорайона.

Я, хотя и понимала, что от старух ничего не утаишь, все-таки поспешнее, чем следовало, вышла из машины и проскочила в подъезд. Обычно на четвертый этаж я взбегала, если не была перегружена сумками с продуктами, но на этот раз что-то остановило меня, может быть отфиксированные две мужские фигуры на площадке пятого этажа. На пятом этаже в нашем подъезде мужчин не было, в трех квартирах жили две вдовы-пенсионерки и разведенка с двумя малолетними детьми.

Я постояла на площадке первого этажа.

— Вроде, она, — услышала я сверху. Много раз я представляла себе ситуацию, как кто-то за мной гонится. Для этого на площадке четвертого этажа, у мусоропровода, я положила кирпич. Иногда кирпич пропадал, и я приносила новый. Кирпич оказался на месте, и я взяла его. Я чувствовала запах хороших сигарет, наверное выкурили не меньше десятка. Ноги вдруг стали тяжелыми. Я поняла, что два замка я все равно не успею открыть, и приняла решение. Быстро взбежала на лестничную площадку, открыла один замок и услышала:

— Девушка!

На второй замок у меня ушла еще секунда. Они наверняка рассчитывали, что я обернусь, но я, не оборачиваясь, понимая, что стоящий за спиной выше меня, ударила кирпичом с полуоборота как можно выше. Я успела увидеть рыжеватого, коротко стриженного парня в спортивном костюме, второго я не рассмотрела. Захлопнув дверь, накинула цепочку, задвинула щеколду, прислонила к двери вешалку и подтащила стиральную машину.

В дверь ударили с такой силой, что второго такого удара она вряд ли выдержала бы. Я взяла лыжную палку с заточенным напильником наконечником и рядом поставила вторую палку.

Я услышала, как несколько раз сказали: «сука!», — и все стихло. Не выпуская из рук лыжной палки, я подошла к окну, отодвинула штору. Из подъезда наконец вышли двое парней, один прикрывал лицо платком. Он оказался выше, чем я рассчитала, поэтому удар пришелся по подбородку, рту и носу.

Я подтащила к двери кресло, поставила на него два стула, кастрюлю и села перед телефоном. И поняла, что звонить некому. У меня не было мужчины, который бросился бы мне на помощь. Я нашла в записной книжке домашний телефон Насти и позвонила ей.

— На меня напали в подъезде, — сказала я.

— Как? — спросила Настя.

Я рассказала и спросила ее:

— Вызвать милицию?

— А что ты им скажешь? Что какие-то два парня попытались с тобой заговорить, и ты ударила кирпичом? Они что, хватали тебя, угрожали, пытались изнасиловать?