— А что, надо ждать, когда начнут насиловать?

— На этот вопрос судья задаст тебе встречный вопрос: а что, надо бить кирпичом, если у тебя хотели спросить, как пройти в какой-нибудь Задрищенский переулок? Жди, я буду у тебя через сорок минут.

Настя приехала на три минуты раньше. Я разбаррикадировала дверь.

— Если подожгут, сама не выберешься, — прокомментировала Настя.

Мы сидели на кухне и пили чай.

— Это связано с компанией или случайность? — спросила я.

— Случайностей не бывает, есть только закономерности, — ответила Настя и набрала номер телефона. — Час назад на Бурцеву напали в подъезде дома. Пытались выбить дверь. Ты завтра пришли с утра кого-нибудь подежурить, и завтра же ей надо поставить железную дверь. А эту проблему я решу. — Настя положила телефонную трубку и пояснила: — Викулову звонила. Поедешь ко мне или переночуешь у кого-нибудь из своих подруг? — спросила Настя.

— Дома буду ночевать.

— Тогда возьми эту погремушку. — Настя достала из сумочки короткоствольный револьвер и пояснила: — Это газовый револьвер девятого калибра, но заряжен патронами с усиленным пороховым зарядом и дробью. Есть дробовые патроны, заряженные металлическими опилками, здесь — дробь типа бекасиной, чуть мельче. Убить не убьешь, но болевой шок достаточно сильный. В лицо лучше не стрелять — выбьешь глаза. Если в грудь в упор, даже самого крепкого мужика сажает на задницу. Сейчас лето, поэтому стреляй по яйцам. Наикается, пока будет выковыривать дробь из мошонки. Можно по ногам, только не в лицо, изуродуешь наверняка.

Я откинула барабан и высыпала патроны на стол. Каждый патрон был тяжеленьким.

— У меня нет на него разрешения.

— А кто будет спрашивать разрешение у учительницы? Учительницы револьверов не носят. Обычно они пользуются заточенными шпильками или ножницами из маникюрного набора. Это про запас. — И Настя высыпала из сумки горсть патронов. Их было, как потом я подсчитала, двенадцать, на две полных перезарядки.

— Я тебя провожу.

— Не надо, — сказала Настя, — на таких, как я, не нападают, такие нападают сами. К тому же, кому нужна секретарша, которая даже не спит со своим начальником? Завтра во всем разберемся.

Из окна я видела, как Настя обошла вокруг своей «восьмерки», заглянула под днище, села и мгновенно рванула с места.

Я подперла дверь гладильной доской, восстановила всю баррикаду и, как ни странно, сразу уснула, положив револьвер под подушку, как это делали гангстеры в кино.

Утром я проснулась раньше обычного, надела спортивный костюм, положила в косметичку револьвер и вышла на свою обычную утреннюю пробежку. Лесопарк начинался в трехстах метрах от моего дома. Бегающие выходили почти на час позже, женщины с детьми гуляли, когда наступала жара. Я сбежала с протоптанной дорожки и вошла в чащу из кустов, сюда не заходили даже местные алкоголики. Я нашла кусок фанеры, прислонила фанеру к дереву, отступила метров на пять и выстрелила, чтобы определить, с каким усилием придется нажимать на спусковую скобу, если придется стрелять мгновенно, не взводя курка. Выстрел оказался настолько громким, что с ближайших деревьев, каркая, поднялось не меньше сотни ворон. Я осмотрела фанеру. С пяти метров разброс дроби был не меньше полуметра. Моему будущему противнику почти ничего не угрожало. Теперь я выстрелила с трех метров. Дробь легла кучно. Последний раз я выстрелила почти в упор, и в фанере оказалась дыра размером с небольшое яблоко. Я уложила револьвер в косметичку, выбралась на дорожку и побежала своим обычным маршрутом.

Дома я успела дозарядить револьвер, принять душ и позавтракать, пока приехал Викулов уже с железной дверью, рабочими и одним из охранников.

— А если не подойдет? — усомнилась я.

— Подойдет. Во всех «хрущобах» стандартные дверные проемы, — успокоил меня Викулов.

Он прошел по моей квартире и заметил все: старую мебель, которую я помнила с рождения, старый ковер, сервиз «Мадонна» в серванте.

— Вот ключи от двери. — Я протянула ключи Викулову.

— Не надо. Теперь будут другие ключи. Я вам снял номер в гостинице «Союз», это недалеко от вашего дома.

— Я буду жить дома.

— Номер оплачен до конца месяца, и вы им можете воспользоваться в любое время. — Викулов информировал меня, как подчиненный, а решать уже мне. Я и решила, и даже быстрее, чем предполагала.

В офисе я предупредила своего Первого Заместителя, что еду к отцу в санаторий.

— Едете одна или с малым советом директоров?

— Есть еще и малый совет?

— Да. Вы, секретарша и алкоголик, который считается аналитиком, но не в состоянии проанализировать отношения с собственной женой. Почему вы их выбрали?

— Я же не спрашиваю вас, почему вы выбрали, предположим, Бессонова, Нехорошева и Ржавичева.

— Бессонова не я выбирал, это выбор вашего отца, а с Ржавичевым и Нехорошевым я учился вместе в Финансовой академии. Они блестящие экономисты. Я ответил на ваш вопрос и готов выслушать ваш ответ.

— Я вам отвечу чуть позже.

— Мне надо поговорить с Иваном Кирилловичем. Складывается впечатление, что он мне не доверяет. Настя сказала, что этот вопрос можете решить только вы.

— Я его решу тоже. Отец еще недостаточно здоров.

— Но он в здравом уме и принимает решения сам или за него это делает Настя?

— Вы не любите Настю? За что?

— Не точно сформулирован вопрос. Я просто не очень доверяю людям, служившим в определенных организациях.

— А в какой организации служила Настя?

— Спросите у нее сами.

— Обязательно спрошу, — пообещала я. — В офисе я буду во второй половине дня.

— Буду рад вас видеть. — Заместитель улыбнулся.

Я не понимала, решил ли он смириться со мной на эти два месяца, или, может быть, уже не связывает свою жизнь с компанией, которая может прекратить существование.

Настя отказалась от шофера, и мы приехали в санаторий на ее машине. Отец сидел на веранде в кресле и смотрел на разрушенную колокольню, на простирающееся перед ним поле. Он обрадовался нам.

Мы сидели на веранде, пили чай и со стороны, наверное, казались счастливой семьей. Но я отметила, что Настя села так, что перекрыла отца.

— Пересядь, — попросил отец. — Я хочу смотреть на природу.

— Смотри на меня, — ответила Настя. — Я тоже природа.

Уже выработался определенный ритуал наших встреч. Вначале отец уединялся с Малым Иваном, потом присоединялись к ним я и Настя.

— Я ведь предупредила, чтобы шефа на веранду не вывозить, — с раздражением сказала Настя охраннику.

— Мы это передали товарищу Викулову, и он сказал, что выполняются только его распоряжения и никого другого, — ответил охранник. — У него свой начальник, и какая-то секретарша ему не указчик.