Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Филат Хмель поправлял здоровье коньяком. Фляга блестела в потоках утренней ерунды, именуемой солнечными лучами. Сыщик при этом прекрасно помнил: в клубе «Квант» случилось тройное убийство. И явно к этому причастен Ксерокс, больше особо не кому. А значит, маньяк скоро выйдет на связь с тем журналюгой. Осталось только подождать.
Циничный Оппи влетел в кабинет подобно маленькой ядерной бомбе.
– Дай угадаю, ждешь звонка от нашего копировальщика трупов? – жестянка-коп вонзился к себе за стол и продолжал: – Я, пока ты тут бухаешь, уже просмотрел записи с камер в клубе. Полностью пусто. Лица нет. Всего лишь парень в капюшоне. И трое смертей.
– Ясно… – Хмель вздохнул, привычным движением возвращая фляжку во тьму кармана. – Я ожидал подобной херни. А что по нашему звонку этого Ксерокса в редакцию газеты?
– Я отследил – звонок с уличного телефона, естественно. На снимке только невнятный силуэт человека в куртке с балахоном. На нем, конечно же, капюшон.
Оба сыщика посмотрели друг на друга. Оппи увидел усталые глаза человека, пока не способного прожить без алкоголя ни дня. Филат смотрел на, как ему казалось, совершенно бездушную машину сведения статистики с дежурными показателями. Впрочем, Хмель знал: его напарник пусть и электрожестянка, но спец от Бога. Да и мент вполне правильный.
На его телефон поступил звонок среди ночи:
– Здравствуйте, мой хороший… Вы слышали, конечно, про нового маньяка… Но мы то с вами гораздо лучше, страшнее… Надеюсь, вы помните, что у меня есть эта вещь? Так нужная вам… Мой дорогой, у нас еще будут веселые моменты. Нам, как оказалось, есть кого опережать. Жду вас, очень жду… У меня появилась пара идей для наших увеселительных мероприятий. До скорой встречи…
Дым остался холоден к звонку Иксоева. Хотя работа никуда не уйдет. И этот урод в коляске тоже никуда отсюда не денется.
Он просто не знает свойств того зеркала.
А Дым знал эти свойства.
19
Осень еще не опоздала. В настрое неба отражались (через лужи от дождей) сумерки листьев на городских деревьях, фасадах, улицах, дорогах. Почти что сумерки богов, но не они.
Осень еще не нагулялась. В парках вздыхали мокротой прохожие. На перилах мялись птицы. Листва летела и летела, не называя адресов прибытия, не раскрывая смысла тайн отрыва от своих ветвей.
Осень в очередной раз сделала все как надо. А серийный убийца Ксерокс от нее не отставал. Маньяк в капюшоне решил похвастаться достижениями. Он шел к таксофону в обильно тихом месте. Вокруг было темно. Никого. Пусто на улице.
Среди домов, практически в потаенном закутке притаился кнопочный аппарат с трубкой. Где-то здесь крепились еще и камеры слежения (блуждающие, как всегда). Сухой «подсвечник» выдавал столько света, сколько потребовалось бы для того, чтобы увидеть циферблат дорогостоящих часов, щелкнуть зажигалкой, приманивая сигарету и усиливая слабость свечения, или рассмотреть лезвие ножа перед ударом в горло, глаз, живот, сердце…
Ксерокс снял трубку с рычага (таксофон, к слову сказать, выглядел слегка старомодно). Затем маньяк набрал номер Марлена Сыпчика. Пусть поздно, но ведь информация экстраординарная, в общем-то, сетевая бомба.
Через несколько секунд на другом конце линии послышался чуть сонный голос криминального журналиста:
– Да, я слушаю…
– Слушаешь? Очень хорошо. Это всего лишь я, Ксерокс. – Маньяк улыбнулся собственной радости. – Я тут троих прикончил. В ночном клубе. Было просто. И приятно… Ты сможешь про это написать?
– Ну да, разумеется, конечно. – По голосу Сыпчик едва ли не пребывал в эйфории. – Когда это случилось?
– Найдешь в ментовских отчетах, если не поленишься. Будь уверен, я еще позвоню.
Ксерокс бросил трубку таксофона на прежнее положение. Камера слежения совершенно точно не зафиксировала его лицо, он был в этом уверен. Убийца чувствовал, что теперь за ним будут следить, пытаясь вычислить. Но вряд ли копы смогут его поймать. Не в этой жизни. И ни в какой-нибудь другой.
Милый и Миа стали часто встречаться. Их совместное время жизни было обильно сдобрено сексуальными удовольствиями плюс потреблением контента реальности: походами в кафе, кино, прогулками и прочими радостями обычных молодых людей, влюбленных друг в друга.
Милый был настолько вдохновлен, что написал еще несколько небольших рассказов, которые дал почитать Мианне. И ей они понравились, честно. Парень даже начал на полном серьезе задумываться по поводу авторского сборника, в ближайшем будущем, не сейчас.
Мианна рассказывала приятельницам (Соне из ее офиса, например), насколько у них все замечательно. Те, конечно, немного завидовали, но радовались за подругу, понимая, что с ними тоже может случиться счастье.
А Милый сам уже почти забыл, что девушка когда-то его не помнила. А еще он даже не знал, что у него когда-то был приятель по прозвищу Перец. Эту память кто-то забрал.
Действительность менялась, а никто даже не видел этого.
– У нас новый звонок! – Оппи влетел в кабинет, напарник посмотрел на него измученным взглядом. «Бухал всю ночь», – сразу догадался киберразум, заключенный на сейчас в некую смесь скафандра, вентилятора и мясорубки.
– Ксерокс? – вымолвил Хмель, превозмогая усталость от похмелья.
– Он. Позвонил нашему журналисту сегодня ночью. С таксофона. Уличные камеры почти ничего не записали. – Оп уже занял место за своим столом. Дальше он перекинул на монитор напарника видео с ночной улицей, где серийный убийца быстро беседует по телефону с репортером, а также ту самую статью Сыпчика, ради которой был сделан звонок. Филат проглядел файлы без особого любопытства.
– Прекрасный слог. – Тяжко бросил сыщик по поводу статейки. – Что дальше будет, как думаешь? Книгу про этого Ксерокса напишут?
Оппи ответил движением, отдаленно напоминавшим «не знаю» в исполнении плеч.
– Во всяком случае, следы на том таксофоне ничего не показали. Его нет в наших базах. У нас пока пусто. – Искусственный коп почти приблизился к порогу искренних сожалений. Будучи едва ли не бессмертным, Оппи порой сам не понимал, почему занимается сыскной работой. Ради пользы человечества, наверное.
Улица тонула в желтом свете. А закат мягко оседал на городом; солнце падало за горизонт словно в замедленной съемке. На домах появлялись густеющие тени. В город опять приходила беспокойная тьма…
Ясновидящий Святослав Темный брел через городской ландшафт, не слишком заботясь о цели пути.
Темный. Это был, разумеется, рабочий псевдоним мага. Вымышленная жизнь, вымышленное имя. Святославу было немного за тридцать, выглядел он, как и подобает целителю-колдуну: в черном, с зачесанными волосами на манер киношного иллюзиониста, с
