* * *

На экране оператора в зале управления ЭМРОНом по городу разливались волны белого цвета. Они, словно восходящее солнце, проявляли все краски в чужих спектрах, а каждый эмер, которого достигало свечение, вспыхивал, словно лампочка, транслировал белый цвет дальше, на всех, кто его окружал.

Спектрограммы ЭМРОНа на каждом устройстве вспыхивали белым, а их владельцы смотрели влюбленным взглядом на своих спутников, коллег или даже случайных прохожих. Волна разливалась все дальше и наконец выплеснулась за черту города.

* * *

Когда Денис мчался по ночным улицам, его зрение вдруг помутилось. Мир сузился до светящегося тоннеля, который затягивал внимание. Вести скутер в таком состоянии было совершенно невозможно. Он остановился, прижимаясь к поребрику, и помотал головой, но наваждение не исчезло. Он как будто летел по светящемуся лабиринту, который на каждом повороте подкидывал какие-то чудовищно искаженные воспоминания.

Они стоят у заправки. Катя в отчаянии кричит:

– Ты меня любишь! Я же вижу!

Он с улыбкой смотрит на нее, берет ее руки в свои.

– Да, люблю.

Нет! Все было не так! Что с ним? Денис помотал головой, и картинка развеялась, уступая место другой.

Он на руках спускает ее с балкона, и Катя оказывается в его объятиях. Они, смеясь, перебираются через стену и безмятежно бегут по ночному лесу. Катя смеется. Денис держит ее за руку, и ему тоже хорошо и радостно…

– Нет. Это тоже неправда, – прошептал он, но тут же врезался в следующее воспоминание.

Они несутся на скутере. Он сидит позади, и ее светлые волосы в лучах солнца светятся, как нимб. Это невероятно красиво, и Денис любуется девушкой. Он переводит взгляд в зеркало заднего вида и встречает ее счастливые влюбленные глаза.

А вот это было. Не совсем так, но что-то очень похожее точно было…

Катя встревоженно просыпается на темной лесной поляне, резко вскакивает, оглядывается:

– Денис! Денис!

– Ты чего? – удивляется он.

Она поворачивается на звук его голоса и робко улыбается. Денис лежит рядом. Он протягивает к ней руки:

– Все хорошо! – говорит он.

А так… могло бы быть.

Денис сейчас видел эту сцену как будто по телевизору, со стороны, не ощущая себя участником. Он прекрасно осознавал, что стоит у поребрика, держась за руль мопеда.

Катя смотрит на лежащего на земле Дениса и хмурится:

– Нет. Это не ты!

Она еще раз внимательно оглядывается и как будто ощущает взгляд настоящего Дениса. Катя встает с земли, игнорируя протянутые руки того, кто лежит рядом, и идет по направлению к мопеду.

Она подходит вплотную и заглядывает ему в глаза. Ему, который затаил дыхание, не зная, как реагировать.

– Катя! – проговорил он.

– Нет! – сказала она и закрыла лицо руками.

Бегущая по городу волна белого цвета докатилась до Дениса. Он ощутил укол боли в сердце, и наваждение развеялось.

– Катя, Катя… что же с тобой происходит? – прошептал он, повернул ручку газа и помчался обратно к особняку.

* * *

Катя пристально посмотрела в полные боли и отчаяния глаза настоящего Дениса. Затем обернулась и взглянула на неправдоподобно счастливого парня, лежавшего на поляне и тянувшего к ней руки. Тот, воображаемый Денис влюбленно улыбался, как пластиковый Кен с застывшим выражением вечного счастья на лице.

– Нет! Это фальшивка! – сказала Катя вслух и сорвала с себя шлем виртуальной реальности.

Исходившая от нее волна белого света опала.

Катя перехватила удивленный взгляд Макеева.

– Я так не хочу! Это неправда. Фальшивое счастье. Оно не только заглушает боль. Оно стирает саму меня.

– Я знал, что ты поймешь! Что ты победишь! – воскликнул Глеб.

Катя с неприязнью взглянула на него.

– Не надо за меня что-то знать и решать. Вы оба меня используете, и ничего больше! Вам важна не я, а только моя сила. На меня, на мою душу, на мои чувства вам обоим плевать. Вы тешите свое эго, желаете достичь своих целей и все твердите: «Сила, сила, сила». Она мне не нужна. Забирайте! Она приносит только боль и горе. Я хочу быть обычным человеком! Счастливым нормальным человеком, а не чертовым эмером! У меня есть чувства. Мои чувства. И я имею на них право. Право быть счастливой! Так что… пошли вы оба!

Она вскочила с кресла и направилась к выходу.

– Держите ее! – приказал Макеев.

– Прости меня, дочка, – растерянно прошептал Глеб. – Ты права. Будь хоть ты счастлива.

Двое охранников подскочили к Кате и попытались поймать ее за руки. Она растерялась и была не готова сопротивляться, но люди Макеева вдруг разом вскрикнули и схватились за головы.

Захлестнувшие их потоки боли исходили от Глеба.

– Беги, Катя. Беги… Я их долго не продержу, – прошептал он, стиснув от напряжения зубы. У него на лбу выступила испарина.

Макеев смотрел на происходящее с отстраненным любопытством. Катя с удивлением заметила, что волны боли и паники, которые распространял ее отец, разбиваются о бизнесмена, не принося ему никакого вреда.

Два таких похожих человека. Оба называли себя ее отцами. Оба были одержимы великой идеей, и каждый по-своему хотел с ее помощью изменить мир к лучшему. Но только один из них понял ее боль и решил пожертвовать собой ради того, чтобы дать ей возможность быть счастливой.

– Папа… а как же ты?

– Беги! – приказал Глеб.

Катя повернулась к двери. Остальные эмеры тут же преградили ей путь.

– Не оставляй нас! Ты куда?! Ты давала такое тепло! Останься! Мы хотим еще, – твердили они наперебой с надеждой и жадностью наркомана, который видит очередную дозу. Катя замешкалась, но потом принялась расталкивать их. Они не сопротивлялись, но молодых эмеров было слишком много. Катя снова посмотрела на Глеба. Волны страха от него уже слабели. Охранники вот-вот должны были прийти в себя.

Она наконец пробилась к двери, но путь ей преградила Вера.

– Ты никуда не пойдешь! – жестко произнесла она.

– Вера! – воскликнул Глеб, – отпусти ее! Я ее отпустил. Она имеет право на счастье!

– Нет. Ты не в себе и сам не понимаешь, что творишь. Все, что мы делали, было ради этого момента, а ты вдруг поддался чувствам! Я тебе помогу.

Окружающее пространство затопило розовым свечением. Вера наполнила комнату умилением. Глеб без сил опустился на пол, но охранники не бросились ни на него, ни на Катю. Они глупо улыбались и плакали. Даже Макеева не минула эта участь – он смотрел на Катю со слезами на глазах. Так как должен был бы смотреть отец.

Сила Веры не подействовала только на Катю. В ответ на внешнюю атаку в ней проснулась каннибальская тьма и легко