даже мне самой звук. — Можешь ухмыляться сколько хочешь, Цыпуша.

— Цыпуша? — едва не давлюсь воздухом.

— Можешь, конечно, разок попробовать меня ослушаться. Но я бы не советовала.

— И что ты мне сделаешь? — утопая в его же пиджаке, скрещиваю на груди руки и, нисколько не смущаясь, смотрю в глаза наглеца, который, очевидно, решил, что мною можно манипулировать.

— Тебе? Ничего. — то, каким тоном, а главное, с какой ухмылкой на лице произнёс это Руслан, — мне самой что-то не очень хочется теперь язвить.

— Костя, мой парень. — по слогам чеканю я.

— Бывший парень. Сегодня же поставишь его в известность, или это сделаю я.

— Какое ты имеешь право вмешиваться в мою жизнь? — сделав шумный выдох, сквозь зубы, цежу я. Внутренний протест выкручивает нервы. Я готова, когтями в глаза вцепится этому надменному мудаку.

— Идём. Выведу тебя через чёрный ход. Мой водитель отвезёт тебя домой.

Согласится, значит, пойти на поводу, но разве у меня есть выбор? Я не могу в таком виде предстать перед Костей. Как в глаза ему посмотрю, как объясню всё это?

С другой стороны, он сказал: отвезёт водитель, а не он сам.

14 Глава

Руслан вывел меня через запасной выход и посадил в чёрный мерседес.

Я в тот момент практически ничего не ощущала. Словно меня опустошили.

Судя по тону, водитель уже не первый, и даже не второй раз окликнул меня.

— А?

— По какому вас адресу увезти? — я назвала ему район, улицу и номер дома. Потом ещё подъезд и номер квартиры для чего-то. Ехали мы очень долго, и в то же время я не заметила, как очутилась дома.

Я была явно не в себе. Передвигалась как-то странно. Даже не заметила, как очутилась в ванной, и именно там я, наконец, пришла в себя. Я словно очнулась, вышла из некой прострации, и то благодаря тому, что на меня из бойлера полилась уже совсем ледяная вода.

Обхватив колени руками, я дрожала от холода, но всё равно не желала выбираться из-под воды.

Стуча зубами, я вспоминала то, что произошло со мной в клубе.

Руслан Акиев. Такой взрослый, такой опасный, и это видно просто, даже внешне.

Я так дерзко отвечала ему. Прямым взглядом в глаза смотреть не боялась. Как вообще возможно такое?

Его бездушный взгляд внушает ужас. Его мощное, проработанное тело могло по той самой стенке, к которой он прижимал меня, просто размазать. Его сильные руки, которыми он, сначала грубо, потом едва ли не бережно обнимал. А ведь мог с лёгкостью прихлопнуть меня.

Он был пьян. Может, и вовсе Руслан меня перепутал с кем-то?

Да нет!

Руслан явно не до такой степени был пьян. От него пахло алкоголем и дорогими сигаретами, но запах не вызывал у меня отвращения, напротив, дурманил, заставлял потерять голову.

Он целовал меня.

Зачем?

Я же так отчётливо видела ненависть в его взгляде. Ненависть, презрение, злость.

Откуда во мне столько смелости, столько дерзости было откуда?

Я двинулась, не иначе. — От собственных размышлений мне становится нехорошо.

Мышка рычала на льва. С вызовом смотрела, усмехалась. — Дура!

А если бы он ответил? Если бы посчитал мой выпад — к тому же не один — за оскорбление.

Он же просто махом руки голову с плеч снести мне мог.

“Вспышка”

Мы с Костей подходим к барной стойке, он заказывает нам по коктейлю. Я прошу безалкогольный, — Костя едва заметно морщит нос.

Я отворачиваюсь на какое-то время, смотрю в сторону танцпола, на танцующих людей. Повернувшись, улавливаю как Морозов, всего на мгновение над моим бокалом руку задержал — показалось. — Подумала я.

Потом музыка и танцы.

Ритмы музыки управляли мной, качали на своих волнах. Костя несколько раз подходил непозволительно близко. Немного более откровенней. Чем следовало бы: он касался едва ли не каждого изгиба моего тела. Он задевал грудь, попу.

Я не чувствовала никакого возбуждения. Ничего, кроме лёгкости. Но не это меня насторожило сейчас. Я не была против. Я позволила. Да, отошла в сторону, но даже замечание ему не сделала. Напротив, искренне улыбнулась парню.

Это воспоминание заставляет меня уже окончательно прийти в себя.

Выключив воду, встаю на непослушные ноги, что так и норовят снова подогнуться, но я справляюсь. Выпрямившись, тянусь за полотенцем. Укутываюсь в него, выбираюсь из ванной, ногами становлюсь на мягкий коврик.

Время позднее, и соседи давно уже спят.

Стараясь сильно не шуметь. Тихо, тихо, на цыпочках, чтобы никого не разбудить, пробираюсь к своей комнате.

Несмотря на то что время уже довольно позднее. Три тридцать ночи — я набираю номер Морозова. К тому же у меня куча пропущенных от него.

— Мирка, слава богу ты…

— Что ты подсыпал мне в бокал? — перебиваю парня резким вопросом.

— Мир, успокойся…

— Я спокойна! — рычу сквозь сомкнутые зубы. Я сейчас очень спокойна, настолько, что, если бы Костя рядом был, не просто бы морду ему расцарапала, хребет бы перегрызла.

— Это «Лаприка»

— Что? — я с дивана чуть не свалилась. Пришлось привстать и сесть поудобнее. — Что за «Лаприка»? Какого хрена, Костя? Ты мне наркоту подсунул?

— Ты ебанулась, что ли? Какую ещё наркоту? Этот препарат вызывает лёгкую эйфорию, и не более. Ну если с дозой не переборщить.

— С дозой всё-таки. — ловлю эту сволочь на слове.

— Остынь, детка. — ярость бушует во мне настолько сильно, что у меня голова идёт кругом. Я не сразу нашла, что ответить на его «детка». — Ты же в последнее время, как белка в колесе. Напряжённая, дёрганая. Я хотел, чтобы ты отдохнула. Расслабилась. От алкоголя ты отказалась, вот я и решил…

— Решил, значит. А что, если бы я после всё же выпила алкоголь?

— Я бы не дал тебе. Я знаю о последствиях.

— Какой же ты кретин, Морозов.

— Хорошо. Согласен. Я кретин, придурок дебил. Мира, давай не будем с тобой ругаться. Лучше скажи, что тебе Кай сделал? — от упоминания про Акиева, по коже снова пронёсся озноб. — Я волновался за тебя.

Я была в жуткой растерянности. Костя только что признался мне в том, что подсыпал мне запрещённый препарат, и, судя по тому, как он спокойно съехал с темы, он действительно не видит в этом ничего особенного.

— Расслабилась, я с ним, Костик. Расслабилась!

— В смысле? — звучит вопрос через паузу. — Ты хочешь сказать… — голос парня стал тише. Мне даже на мгновение показалось, что ему больно услышать от меня подобное, но мне сейчас совершенно плевать. Я бросила трубку, а потом и вовсе выключила телефон.

У меня