кофе, и к тому времени как я направлялась в университет, я чувствовала себя немного лучше.

Джули сидела в нашем ряду, когда я пришла на лекцию. Я плюхнулась на стул рядом с ней, в не состоянии скрыть апатию.

— Офигеть, ты паршиво выглядишь, — сказала она.

— Спасибо. Я тоже тебя люблю.

— У тебя же ведь не похмелье? Ты не пила так много прошлой ночью. Я, наоборот… — она поморщилась и потерла скулы.

— Я настолько убита, Джул. Меня все настигает, наверное.

— Да, я понимаю твою боль. Я порядком измотана сама. Думаю, днем стоит вздремнуть перед сегодняшней пьесой.

— Поспать стоит, — сказала я. — А ты вчера просто сорвала джек-пот. Ты привлекала внимание.

— Ох, перестань, — сказала она, руками показывая жест «продолжать».

Я засмеялась, вспоминая о том, как парни оценивали ее на концерте. Она была танцующей машиной. — Итак, ты хочешь сегодня встретиться в холле Харт Хауса, скажем без пятнадцати семь? — спросила она.

— Звучит как план, детка. — Я подавила огромный зевок.

Когда в аудиторию вошли профессор Браун и Дэниел, я быстро сделала грамотное наблюдение, какой фантастический эффект оказывала темная синяя рубашка на пуговицах Дэниела на его глаза. Я сама себе надрала зад за то, что это вообще меня заботит, и уселась обратно на свое место, чтобы послушать лекцию профессора Брауна. В течение сорока минут с «Укрощением строптивой» было покончено полностью. Я не сомневалась, что на практическом занятии получится оживленный разговор по этой теме, хотя я чувствовала, что не совсем смогу принять этот вызов.

После ухода профессора Брауна, я быстро собрала свои вещи и сказала Джули поторапливаться. У меня в мыслях было только немедленно спуститься вниз в кабинет для занятий, чтобы я успела выбрать желанное место. Я планировала сесть посередине одной длинной стороны, желательно подальше от Дэниела. Когда я дошла до нужной аудитории, я прислонилась к дверному проему, чтобы точно зайти первой.

Кара посмотрела на меня. Она, наверное, думала, что я займу то же место, что и на прошлой неделе, в надежде, что Дэниел снова сядет рядом со мной.

Ну, ты совсем неправа, распутница.

Наконец, не спеша по коридору, пришел Дэниел. Да, Шон может, был и прав. В поведении Дэниела был намек на высокомерие. Я была слишком одурманена его другими качествами, чтобы заметить. Когда Дэниел подошел, он покашлял.

— Простите, мисс Прайз, — сказал он, пробуждая меня от мыслей.

Я отошла от двери достаточно, чтобы он мог открыть ее. Очевидно, я все еще слишком близко висела над ним, что он был вынужден снова покашлять. Я сделала еще один шаг назад, и он широко распахнул дверь. Я промчалась вперед и села в середину, отодвигая четвертый стул с конца. Джули села рядом.

Кара изумленно уставилась на меня. Я быстро сделала вывод, что у нее был возможный карьерный выбор, при условии, что все остальные проваляться — офигительная мухоловка для людей. Она принюхалась к воздуху превосходства и отодвинула стул, на котором я сидела в прошлую пятницу, одновременно «бронируя» место рядом для своей ненормальной лучшей подруги.

Пока все занимали места, у Дэниела был выбор сесть в конце стола, ближе к выходу, или устроить сцену и протиснуться через каждого, чтобы дойти до другого конца. Он остановился на первом варианте и слегка пододвинул стул к другому углу, ближе к милой Мэри. Кара не заметила этого. Она была слишком занята, оглядываясь вокруг с победной улыбкой, хотя казалось никому не было дела до ее, так называемой победы. Она мотнула головой, когда начал говорить Дэниел.

— Так, надеюсь, вы хорошо провели эту неделю, — начал Дэниел, быстро встречаясь с моими глазами, а также со всеми остальными. — Мы уже успели насладиться серией представлений «Гамлета», и я с нетерпением жду очередного просмотра сегодня вечером с теми, кто записался на финальное представление. Однако я не хочу тратить много времени на разговоры об этом, поскольку существует риск спойлеров, и еще не все видели постановку, так что сейчас мы оставим эту тему. Прежде всего, если у кого-нибудь вопросы? — спросил он, пока искал пустую страницу в своем блокноте.

— Эм, да, у меня есть вопрос, Дэниел. Когда мы вчера пили кофе — Кара наклонилась вперед, чтобы намекнуть на общую близость — ты говорил насчет того, что Метруцио был помехой для Ромео в любовном сюжете и все в таком духе, и мне стало интересно, не мог ли ты еще раз мне объяснить это. — Она держала ручку наготове, чтобы все записать.

Я чуть не сломала карандаш пополам. Метруцио? Вы должно быть шутите?

— Наша вчерашняя встреча была направлена исключительно на ваше независимое исследование, мисс Свитцер. Я был бы раз разъяснить почему Меркуцио является помехой для Ромео, но сейчас не лучшее время. Мы назначим еще одну встречу в течение моих следующих рабочих часов, хорошо?

Я улыбнулась, когда услышала легкое отклонение в голосе Дэниела, когда он исправлял ее произношение имени героя.

— О, у вас появился рабочий кабинет? — кокетливо спросила она.

— А, нет, — речевой оборот, — пояснил он. — Но мы поговорим об этом позже, да?

Она кивнула, почти заговорчески. Я едва могла совладать с моим презрением к этой девушке. Я мечтала так сильно ударить ее по лицу, что вся ее семья почувствует эту пощечину. Дэниел прервал мои жестокие фантазии, начав обсуждение «Укрощение строптивой».

Разговор сосредоточился вокруг детского соперничества между двумя главными женскими персонажами и быстро повернулся в сторону отношений между сварливой Катариной и ее женихом — будущим мужем, Петруччо, я сжала зубы. Я столько всего могла сказать, но у меня не было сил. Я оставила свое мнение для эссе.

Как и ожидалось, почти все, кому не лень, оклеветали Петруччо. Трудно остаться равнодушным к затронутым в пьесе твердым антифеминистским темам, а Петруччо был легкой мишенью. Но эта Мэри с ангельским личиком и ровным, нежным голоском сумела воспользоваться паузой в обсуждении.

— Я думаю, Петруччо — непонятный персонаж.

Дэниел повернулся к ней, на его лице отразилось удивление.

— Как так, мисс Лэндфорд? — спросил он.

— Ну, — сказала она, а затем сделала глубокий вдох, предостерегая себя от пристального внимания одногруппников. — Я думаю, он не знает, как показать любовь, вот и все. Его инстинктами были лишь агрессия и жестокость. Он не понимал, что мог бы получить взамен намного больше, если проявил бы немного доброты в отношении Катарины.

— Интересное наблюдение, — проговорил Дэниел.

Мэри стала увереннее после признания Дэниела.

— Но я также не думаю, что Катарина была такой уж и мегерой. Она всегда была лучшей для своей сестры, —