И всё. Понеслось. Я – обрусевший грузин из Подольска, ОНА – брянская "москвичка". Я – разведён и ОНА – разведена. Дети – школьники. Как оказалось – второклашки у обоих, хотя ОНА на целых одиннадцать лет младше меня. Двухнедельные переписки в сети, затем обмен телефонными номерами – звонки-беседы и вот ровно неделю назад мы увиделись. Кстати, в тот же августовский первый наш вечер (или ночь?) мы перешли на ты – легко и быстро. Я словно съел тогда овсяное печенье и надел на себя свой любимый старенький свитерок. При чём тут овсяное печенье? Просто я его очень люблю. Никогда не надоедает. Со свитером то же самое – наверняка у каждого есть такой – уже старый-престарый, не модный совсем, может быть даже заштопанный, но который обязательно хочется натянуть на себя, придя домой, потому что только в нём так уютно. Так вот ОНА и оказалась именно такой, про которых говорят: "Такое ощущение, что мы с тобой тысячу лет уже знакомы". Моя милая "овсянка". Мой тёплый "свитерок" на голое тело. Да, Бадри втюрился, я – то есть. Чего уж тут и ради чего скрывать. Без всяких вопросов втюрился, втрескался, влип в НЕЁ по самые уши. Причём моментально. И ОНА проявляла ко мне сдержанную симпатию. Ну, во всяком случае ещё каких-то полчаса назад мне так казалось. Я почти был в этом уверен.

В то – первое наше – очное воскресенье мы гуляли по Арбату. По Новому. ОНА мне сама сказала, что почему-то в отличие от большинства любит именно его, а не старый. Меня тогда вдруг словно в тёплую мягкую шерсть всего обернули и во рту почувствовал я вкус овсяной муки. Снова. Из-за этого ЕЁ откровения. Наши предпочтения сошлись. Малость вроде, но это очень большая малость для нас двоих. Как и для других двоих она должна быть тоже большой, несомненно, пусть и другая совсем эта будет кажущаяся малость. Удивительно, но пройтись мне тоже нравилось не по пешеходному, вроде как несуетливому и уютному Арбату, а по тротуару его младшего брата, конечно же поэтому более современного, Нового. Но абсолютно ничем ни у меня, ни у НЕЁ не объяснялась эта странная избирательность. Больше нравится – и всё тут, без всяких объяснений. Это исходило откуда-то изнутри само-собой. У нас обоих одновременно и всегда. Здесь – на Новом Арбате – мы и виделись с НЕЙ каждый день, гуляли. ЕЙ от ЕЁ Парка Победы близко, ну а мне – всё равно куда и где, лишь бы с НЕЙ. Гуляли мы с НЕЙ как школьники, когда дружат мальчик с девочкой, глазели по сторонам и друг на друга. Мы даже ничего не ели. Никуда не заходили. Лишь мерили подошвами Новый Арбат. Туда-сюда, туда-сюда … И разговаривали. Воскресенье, понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота и вот сегодня – снова в воскресенье (уже второе наше) мы должны были встретиться. У "Пушкинского".

Это ОНА сама предложила в кино. "Название такое чуднОе. Прям очень хочется посмотреть, что же это за сука такая". Так и сказала, хитро улыбнувшись. А я сказал, что уже видел этот фильм. Давно. Как ОНА меня только не пытала, шутя конечно, о чём он, я ей так и не поведал, лишь удивился, что спустя столько лет (целых двадцать наверно) "Суку-любовь" снова показывают на широком экране. "Может это другая "Сука-любовь" – новая, как и Новый Арбат?". Теперь уже я улыбнулся при слове "новая". Но нет. Оказалась та же. Всё прояснилось сегодня, когда я приехав раньше оговоренного времени (повезло проскочить без пробок), увидел огромную афишу. Объяснялось всё просто. "Фестиваль южноамериканского кино. Ретроспектива мексиканского кинематографа" Так было написано на афише. А именно сегодня и только лишь сегодня -"Сука-любовь" далёкого 2000-го года выпуска. Наш сеанс ровно в 20.00, у меня на руках два купленных билета, мелкий осенний дождь, машина на платной стоянке, я у входа в метро в ожидании ЕЁ, воротник лёгкой куртки приподнят, мне хорошо и тут этот звонок. ЕЁ телефонный номер.

"Привет. Ой, мы уже сегодня здоровались… Забыла. Но всё равно ещё раз – привет тебе. " Длинная-предлинная пауза. Я эту паузу даже не разбавил своим "привет", не смог – уж очень меня насторожил ЕЁ голос. Совсем другим был он, не таким к какому я уже так привык. "Я … Мне … В общем не могу я тебе вот так чтоб – прямо в глаза … По телефону лучше. Легче мне так сказать. Я больше не могу … Нет сил больше это в себе держать. Лучше сейчас … Вот прямо в этот самый момент, пока я собралась с силами. Мне кажется … Да, нет не кажется – я в этом уверена. Теперь уже точно. У меня к тебе …". И всё. Дальше только больнючие короткие гудки. Вдох-выдох, выдох, выдох … Я не могу дышать, мне совсем не хватает Московского воздуха …

Армейская одинаковость подпорных колонн на Щёлковской режет на ровные ломти внутреннее пространство станции. Здесь совсем не хочется танцевать, лишь- маршировать. Пусть – так. Для меня лучше сейчас эта одинаковость. Слишком много в голове мыслей. Хоть они – мраморные колонны – как-то совсем чуть-чуть своими строгими вертикальными линиями и одноцветьем упорядочивают мои мысли. Вдох-выдох, вдох-выдох … "Не забывать про вдох! Дыши, дыши! Это ведь не первая твоя потеря в жизни, Бадри". Я стою посередине перрона. Наверно я всем мешаю. Но разве я думаю об этом? Нет. Я думаю о НЕЙ. Достаю из кармана куртки телефон. Набираю пароль "2 7 0 8" – всё просто – дата нашего интернетного знакомства – 27 августа. "Перезвонить ЕЙ". Нет. Нет. Не для этого загорелся экран, а для того, чтобы большой палец нажал и подержал кнопку сбоку, а после активировал "Выключение". Убрать, вырубить, выбросить .... Может его о стену разбить?! Словно телефон – гонец, принесший плохую весть. Меня хватает минуты на четыре, не больше. Вдох-выдох, вдох ....... Кровь то приливает к голове, то моментально от неё, словно штормовая волна отходит. Снова большой палец жмёт на кнопку сбоку. Экран загорается и тут же звучит "Lucky night". Я не испытываю ничего. Абсолютно. Конечно же я понимаю, даже не глядя на экран, от кого этот звонок, ведь именно на НЕЁ я поставил эту мелодию. Какое-то внезапное опустошение вдруг охватывает меня. Мне теперь всё равно. Я готов услышать и принять неизбежное. Вот теперь только