Ханк Хасельхофф резко встал и подошел к окну. Казалось, его поразила новость об исчезновении брата.

— Вы уже неделю в Лондоне, — сказал я. — Почему вы до сих пор не связались с Яном?

Ханк Хасельхофф обернулся ко мне:

— В последнее время у нас испортились отношения.

— Вы поссорились?

Он кивнул.

— Из-за чего?

— Я не хотел, чтобы он работал у этого сумасшедшего. Я даже звонить ему не мог, потому что телефонный номер дома держался в секрете, а сотовые служащим Торки заводить нельзя. Так что Ян всегда сам звонил мне из автомата, когда уходил из поместья, но нечасто. Иногда он неделями не объявлялся.

Пол, второй официант, совершенно по-другому говорил об отношениях между двумя братьями. По его словам, Ян Хасельхофф часто звонил брату в Голландию.

— Когда вы в последний раз разговаривали?

Ханк снова сел.

— Больше месяца назад.

— Брат знал, что вы собираетесь приехать в Лондон?

— Да, но мы все равно не смогли бы встретиться, потому что ему запрещено покидать дом Торки, а я не имел права туда приехать, потому что поместье закрыто для посещений.

— Вы могли бы встретиться где-нибудь за пределами дома. Ведь у вашего брата были выходные.

— Он всегда говорил, что у него в неделю всего полдня свободных. Но дело даже не в этом. Мы поссорились во время последнего разговора.

Он замолчал и уставился на носки своих очень блестящих итальянских ботинок.

— Ваш брат часто покидал поместье Торки и ездил на выходные во Францию.

Он резко поднял на меня глаза.

— Это что еще за новости?

— У Яна была девушка, англичанка, она работала горничной в одном замке в Савойе. Вы об этом не знали?

— Он никогда не говорил мне об этой девушке. Может, Ян сейчас у нее?

— К сожалению, нет, потому что Джули Бонем убили.

Ханк Хасельхофф не сразу понял смысл моих слов и какое-то время смотрел на меня в замешательстве. А потом закрыл лицо руками.

— Вы думаете, это Ян ее убил? — сказал он тихо.

Я не ответил. А вместо этого спросил, правда ли, что его брат увлекался искусством.

Хасельхофф отнял руки от лица.

— Ян? Вы шутите? Да он просто ненавидел искусство и все, что с ним связано.

— По словам его бывшей работодательницы, госпожи Блисс, живя в Лондоне, Ян постоянно ходил в Национальную галерею.

Ханк покачал головой:

— Мне это кажется, мягко говоря, невероятным. Учитывая специфику моей работы, нам часто представлялся случай поговорить об искусстве, и, уверяю вас, Ян всегда с отвращением избегал таких бесед.

— Вы гораздо старше своего брата, — заметил я.

— Да, на восемнадцать лет, Яну было всего десять месяцев, когда наших родителей сбила машина. Они оба умерли мгновенно. Нас приютила сестра отца, она, в сущности, и вырастила Яна. Она умерла в прошлом году.

— Почему ваш брат уехал из Голландии?

— Сначала ему просто захотелось новых впечатлений, а потом так здесь понравилось, что он решил остаться.

— Ян рассказывал вам о своих друзьях, о том, как он жил?

— Нет, теперь мне кажется, что я мало знаю о его здешней жизни. До Суссекса он снимал квартиру вместе с одним молодым человеком, неким Клайвом, но больше мне ничего не известно.

— А подруги?

— Об этом я знаю еще меньше. Ян — интроверт. В сердечных делах он очень скрытен.

Настало время для вопроса о Камасутре. Выслушав то, что; нам рассказал Пол, Ханк Хасельхофф громко расхохотался.

— Мне кажется, все это — вздор, — сказал он. — Брат терпеть не мог учебу. Пусть даже его интересовала Камасутра — а кто не листал одну из этих книжек, их же полно на каждом шагу. Но чтобы Ян именно изучал Камасутру как священный текст… Нет, в это я не могу поверить.

— Его увлечение Библией вы тоже считаете вздором?

На лице Ханка Хасельхоффа изобразилось недоумение.

— Вы хотите сказать, Ян молился или что-то в этом роде?

Я рассказал ему о содержимом компьютера брата: файлы об Иоахиме Флорском и средневековой ясновидящей, зашифрованные электронные письма с цитатами из Книги Бытия, таинственный «huis der liefde», «Дом любви».

Мой собеседник был обескуражен. Он сказал, что его брат никогда не интересовался религией. Судя по всему, даже не верил в Бога.

Оставалось прояснить последний момент.

— Ян был настоящий профи в бильярде, — сказал я. — Для вас и это новость?

— Это я научил его играть. У Яна здорово получалось. — Ханк помолчал. — И что теперь? — спросил он наконец, глядя мне в глаза. — Вы его арестуете?

Я сказал, не отводя взгляда:

— Пока что имя вашего брата занесено лишь в список пропавших.

«А не в список подследственных», — закончил я фразу про себя. Но это только потому, что мы его еще не нашли. Если Ян Хасельхофф, конечно, еще жив, а не окончил свои дни также, как Джули Бонем.

Когда я вернулся в участок, Ребекка сообщила мне, что нашла ту горничную, которую Джули Бонем заменила в доме Шару. Девушка подтвердила, что место изначально предназначалось ей.

А вот от Николза не было никаких новостей: ему так и не удалось обнаружить следов пребывания Джули Бонем в Шотландии.

— Возможно, ее убили где-нибудь в другом месте, потом труп довезли на корабле до шотландских берегов и уже там бросили в воду? — проговорила Ребекка.

— Возможно, — ответил я рассеянно. Мысли мои были заняты другим неотложным делом: нужно было сообщить в Интерпол об исчезновении Яна Хасельхоффа и его вероятной причастности к убийству Джули Бонем. Молодой человек мог скрыться за границей, например, на родине, в Голландии, там было проще всего спрятаться.

— Вас разыскивала Дженнифер Логан, сэр, она много раз звонила, — продолжала Ребекка холодно. — Просила передать, что ей срочно нужно с вами поговорить.

Мне стоило большого труда не броситься сразу же к телефону. Логан наверняка собиралась обсудить прием в галерее Уайтчепел. А там я горячо надеялся встретить Лору Кисс. Я не забыл о ней. Прекрасная жена французского писателя виделась мне во всех эротических фантазиях.

Я спокойно набрал номер мобильника Логан. Ребекка была занята — скрепляла какие-то бумаги, — но я знал, что краем глаза она внимательно следит за мной.

Логан сразу же сняла трубку и после обычного обмена любезностями, вместо того чтобы заговорить о приеме, осыпала меня градом вопросов насчет убийства с отрезанной головой. Наплела что-то про журналистское расследование, порученное ей главным редактором.