Проснувшись часов в девять, Джина с трудом оторвала голову от подушки. Голова раскалывалась от жуткой боли, словно ее зажали в тиски. Посмотрев на себя в зеркало, женщина пришла в ужас: под глазами красовались темные мешки, щеки впали, а растекшаяся по лицу тушь добавляла ее облику мрачности и несуразности. В таком виде не то что перед Домиником, на вечеринке в честь Дня всех святых и то неприлично было бы появиться.

Накинув халат, оставленный заботливой Сандрой, Джина побрела в ванную. Долго стоя под прохладным душем, она думала о том, что скорее всего погорячилась, заподозрив жениха в измене. Вполне возможно, она ошиблась, решив, что видела его вчера в проезжающем мимо «кадиллаке». Недаром говорится, что утро вечера мудрее. Вот и сейчас все уже не кажется таким ужасным, если не считать самочувствия и помятой физиономии. Но кто в этом виноват, кроме нее самой?

Нечего было реветь, как глупой девчонке! — ругала она себя. Надо научиться доверять будущему мужу. Как теперь показаться ему на глаза с таким лицом?..

Пока Джина занимала ванную, Сандра встала и, взглянув на себя в зеркало, отнюдь не пришла в отчаяние по поводу своей внешности. Могло быть и хуже, подумала она, если учитывать, что спать мы отправились далеко за полночь. Цвет лица вполне можно оживить с помощью тона и пудры, губы подкрасить поярче, а блеск глазам вернут чудо-капли…

— Ты ужасно выглядишь, дорогая! — не стесняясь в выражениях, воскликнула Сандра, увидев появившуюся в дверях ее спальни подругу.

— Да? А я думала, что хоть немного посвежела, — равнодушно ответила Джина, похлопывая себя по щекам.

— Надеюсь, сегодня ты не собираешься устраивать сцен, как вчера? — с обаятельной улыбкой поинтересовалась Сандра. — По-моему, ты просто перенервничала. Главное, вы с Ником помолвлены, и теперь вам прямая дорожка к алтарю. Поверь мне, если ты оставишь его на некоторое время в покое, это только пойдет на пользу. Вот увидишь, самое позднее сегодня вечером он сам начнет тебя разыскивать и будет извиняться за свое невнимание… Знаешь, что нам с тобой сейчас не помешало бы?

— Что же? — бесстрастно спросила Джина, рассматривая себя в зеркало.

— Легкий завтрак и небольшой поход по магазинам! — провозгласила Сандра, ожидая бурной ответной реакции подруги.

Джина, не моргнув и глазом, прошла мимо нее, села в кресло и, немного помолчав, спокойно произнесла:

— Ну, если ты так считаешь, я составлю тебе компанию.

Сандра, обиженная тем, что ее предложение не произвело должного эффекта, скривила губы.

— Нет, если ты предпочитаешь весь день названивать своему драгоценному Нику, показывать ему, что не можешь без него жить, то, пожалуйста… Я не могу препятствовать тебе унижаться.

Понимая, что подруга, как всегда, права, Джина согласилась с тем, что не стоит звонить Доминику. Гораздо лучше потратить несколько сотен на пустячки, которые делают жизнь любой женщины приятнее, несмотря на все неприятности и волнения.

Доминик подъехал к дому мистера Брегга. Оставив машину на стоянке, он уверенно поднялся по ступеням и позвонил в колокольчик. Дверь открыла молоденькая горничная-мулатка в ослепительно белом фартучке и, узнав его, любезно пригласила войти. Доминик прошел в хорошо знакомый холл, ярко освещенный массивной люстрой со множеством хрустальных подвесок. Горничная подошла к телефону и, кокетливо поглядывая на молодого человека, сладким голоском прощебетала в трубку:

— Мистер Брегг, пришел мистер Корсэрес. Проводить его к вам?.. Да, понятно.

Улыбаясь Доминику, она склонила голову набок и кокетливо захлопала глазами.

— Мистер Брегг сейчас спустится. Пожалуйста, подождите, — сказала она, хихикнув, и убежала.

Доминик проводил ее взглядом, затем, сунув руки в карманы, задрал голову и стал разглядывать причудливые лепные узоры на потолке. Это было его привычным занятием, когда приходилось дожидаться отца Джины.

Мистер Брегг вскоре спустился по большой мраморной лестнице, устланной узорчатым ковром. Это был довольно крепкий пожилой мужчина, с почти армейской выправкой. Его густые, полностью седые волосы были тщательно уложены, по сравнению с ними темные, торчащие кверху усы казались накрашенными. Одет он был в красивый бежевый джемпер крупной вязки и в мягкие серые брюки.

— Ник, сынок! — протянув к нему руки, обрадованно воскликнул он зычным голосом. — Как давно ты не навещал стариков! Пойдем в мой кабинет. Я угощу тебя отличной гаванской сигарой.

Мистер Брегг обнял Доминика за плечи и ласково посмотрел ему в лицо. У того вдруг защемило в груди.

— Мне необходимо поговорить с вами, мистер Брегг. Это очень важно, — сказал он, пожимая жилистую руку отцу Джины.

— Мэри, два кофе! Мы наверху! — крикнул старик горничной и вместе с Домиником проследовал в кабинет.

Они уселись в удобные кресла, расположенные друг против друга. Брегг предложил Доминику сигару, а сам раскурил трубку. Старик молчал, наблюдая сквозь дым за Домиником, и, лишь когда принесли кофе, взяв чашку в руки, спросил:

— Так какое же у тебя дело, что ты приехал сюда ни свет ни заря? Кстати, где Джина? Я думал, она с тобой.

Он хитро прищурился, делая глоток из изящной чашечки. Доминик напрягся, чувствуя, что от проницательного взгляда старика не ускользнет ничего, и, кашлянув, ответил:

— Нет, Джина ночевала сегодня, кажется, у Сандры. Я был… занят. С Джиной я еще не виделся, приехал сразу к вам, поскольку рассчитываю на вашу мудрость и понимание. Я бы хотел поговорить с вами как мужчина с мужчиной. Прошу вас, если это, конечно, возможно, ненадолго забыть, что вы любящий отец, и выслушать меня как старший товарищ…

Мистер Брегг молчал, пристально глядя на Доминика. Его лицо не выражало никаких эмоций — сказывалась профессиональная закалка. Доминик прекрасно это знал, но надеялся на мужскую солидарность… Хотя в данной ситуации рассчитывать на подобное было бы, по меньшей мере, странно.

— Вы знаете, какие уважение и благодарность я испытываю к вам, — продолжил Доминик, ставя пустую чашечку на поднос. — Всем, что я имею сейчас, я обязан вашим заботе и участию в судьбе бедного юноши, коим я когда-то являлся. Вы заменили мне родителей, поддержали в трудную минуту…

— Не стоит об этом, мой мальчик, — прервал его мистер Брегг. — Я вижу, ты пришел сюда не за тем, чтобы петь мне дифирамбы. Все это я неоднократно уже слышал от тебя и верю в искренность твоих слов… Так что же ты хочешь сказать, кроме того, какой я хороший человек?

Доминик печально усмехнулся и отвел взгляд.

— Не знаю, поймете ли вы меня, но последнее время я все чаще стал задумываться о нашем с Джиной будущем. Она прекрасная женщина, я очень уважаю ее… как друга. Но мне кажется, этого не вполне достаточно, чтобы создать семью…

— Ну, если проблема только в этом, — старик откинулся в кресле, — то тебе нечего волноваться. Знаешь, перед собственной свадьбой я тоже терзался сомнениями: а достаточно ли крепко я люблю мою будущую жену. Мне казалось, я еще не готов к столь серьезному шагу, хотя за несколько месяцев до этого мне и в голову не приходили подобные мысли. Скажу тебе по секрету: мы с миссис Брегг стали близки только после брачной церемонии! А вы с Джиной… гмм… насколько я знаю… Словом, у вас с этим проблем нет. По крайней мере, дочь мне ничего не рассказывала. Так что не волнуйся, твое настроение вполне естественно. Все утрясется, поверь.