Какие фотографии, он догадался без особого труда. В горле пересохло. «Вот твари, а? Вот будущее России, блин…»

«А ты сам-то лучше?» — тут же ехидно спросил внутренний голос.

«Словно свиния лежит в калу, так и я греху служу…»

— Сколько ты должна? — хрипло спросил он. — Две тысячи? Три? Я отдам эти деньги. Но сам отдам… Поняла? Чтобы они больше к тебе и близко не подходили…

— Я должна гораздо больше, — обреченно вздохнула девочка. — Я должна пять тысяч…

Катя заплатила за телефон — благо народу было немного, и она справилась с этой «непосильной» задачей довольно быстро. С удивлением обнаружив, что «мирская суета» отвлекает ее от мрачных предчувствий и глупых мыслей, она решила забежать в супермаркет на остановке, дабы в толчее растворить остатки своей меланхолии.

Идя по улице по направлению к супермаркету, она вспомнила Москву, где прожила свои первые семнадцать лет и куда часто ездила к родителям и старшей сестре, и окончательно загрустила. Она подняла глаза и подумала, что почти ненавидит этот город. Город, не сумевший принести ей даже маленькой капли счастья…

И тут же застыла, оторопев от удивления и ужаса.

На остановке сидела ее собственная дочь — и рядом… «О нет, нет, — простонала она про себя, — только не…»

Рядом сидел этот тип. Он держал Надю за руку и что-то ей терпеливо объяснял. Надя слушала его очень внимательно, но иногда мотала головой. Вид у нее был печальный и озабоченный.

«Что же происходит? — подумала Катя, стараясь справиться с волнением. — Этот тип что-то ей говорит… Скорее всего обольщает мою дочь самым беспардонным образом… Мне очень не хочется выглядеть стервозной фурией, но…»

Она рванулась туда, но поздно… Пара уже поднялась и направилась в глубь двора.

Катя бросилась было за ними следом, на секунду остановилась, подумав при этом, что ведет себя ужасно, но потом бросилась за ними снова.

— Чертов город, — прошептала она. — Ты вообще способен принести мне что-то другое, кроме неприятностей и боли?

— Эта пудра вряд ли дорого стоит, — сказал он.

— Тысяча восемьсот, — усмехнулась невесело и снисходительно Надя. Откуда мужчине знать, сколько стоит эта пудра, в самом-то деле?

— Точные расценки я тебе назвать не смогу, — ответил он. — Но ей красная цена не больше сотни… Хочешь, я отведу тебя к девушке, которая скажет точнее?

Надя подумала и согласилась. У нее не было надежды, что он окажется прав. И уж тем более вряд ли он даст ей деньги. Откуда он их возьмет, даже если у него и возникнет нелепое желание помогать посторонней девице.

«Зачем я вообще его вызвала? — думала она. — Потому что надо было с кем-то поделиться обрушившимися мне на голову неприятностями? Да и свершилось-то все это исключительно по моей глупости…»

Она уже смирилась с тем, что за это ей придется расплачиваться — придется, ох как придется… И все-таки, когда он предложил ей пойти к этой девушке, она согласилась. Как утопающий, хватающийся за соломинку. А вдруг он окажется прав?

— Не понимаю, почему ты не проконсультировалась у матери, — говорил он на ходу. — Она же женщина… Наверняка объяснила бы тебе, что тебя надувают, как лохушку…

— Мама не пользуется косметикой, — вздохнула Надя. — Познаний в этой области, увы, у меня даже больше…

— То есть твоя мать купила бы этот «китай» вообще за три тыщи, — рассмеялся он. — Откуда вы такие свалились на мою голову…

— Из автобуса, — напомнила Надя.

— Ну да… В следующий раз постараюсь присматриваться… Похоже, мне самому придется отвечать за ваш подбор косметики…

— Не думаю, что мама на старости лет вздумает ею увлечься, — хмуро ответила Надя. — А у меня после этой истории всякое желание пропало…

Они поднимались по лестнице, потом он позвонил в дверь.

Надя рассматривала стены, разрисованные доморощенными граффити, и невольно засмеялась.

— До чего банально мышление, — сказала она. — Везде одинаковые надписи…

— Тебе мама не говорила, что читать глупости на стенах вредно для глаз? — поинтересовался он.

— Для психики, — поправила она его. — Если я буду слушать все, что советует мама, я стану такой же…

— А если не станешь, будешь всю жизнь расплачиваться за свои глупости…

— Она тоже расплачивается…

— Ты себя имеешь в виду?

Он не хотел ее обидеть, просто заступался за хрупкую женщину с лицом Мадонны, пытаясь объяснить этой девочке, что в миллион раз лучше быть такой, как ее мать, чем такой, как…

Он почему-то вспомнил эту самоуверенную даму из свиты губернатора. Невольно поморщился — ну да… Вот она застрахована от глупостей. И с познаниями в области косметики у нее тоже все в порядке…

У нее вообще все в порядке. Но вряд ли найдется человек, способный влюбиться в это банальное, наглое лицо. Ее лицу не хватает нежности, тонкости черт, этой странной, притягивающей туманности в глазах, легкого испуга, возвышенного трепета…

— Привет…

Дверь открылась, помешав ему подобрать новые эпитеты.

Люда смотрела на его спутницу с легким удивлением.

— Ты уже за Сашей?

— Я ее заберу. Но сначала проведи воспитательную работу с этой девицей, — попросил Саша, входя в квартиру и ведя за собой Надю.

— В смысле? — не поняла Люда.

— В смысле ее накалывают. Обозначь цену вот этой дряни…

Она посмотрела на косметичку, протянутую ей, вытряхнула оттуда содержимое на стол и присвистнула.

— Детка, — повернулась она к Наде, — ты хочешь остаться без кожи?

— Китай? — поинтересовался Саша.

— Хуже, — рассмеялась Люда. — Подпольная продукция местных азеров. Выкинь эту пакость, детка… И никогда больше не бери. — Потом перевела взгляд на Сашку: — Я и не знала, что у тебя есть старшая дочка… Рано ты, друг мой, приноровился к делу…

— Вообще-то она несовершеннолетняя, — заметил он, проходя в комнату. — А где младшая?

— Спит, — ответила Люда. — Я ее покормила и уложила спать… Должен же ребенок хоть иногда следовать нормальному режиму.

Сашка и в самом деле спала, раскинув ручки, улыбаясь во сне. Он с нежностью посмотрел на нее и вышел, закрыв за собой дверь.

— И будить я ее тебе не дам, — продолжала Люда. — Или посидите тут, или еще погуляйте… Совсем дитя измучили.

— Ладно, посидим… Так во сколько всю эту хрень можно оценить?

— В сто рублей. Все. Вместе. Я бы, впрочем, в глаз дала тем сукам, которые это неразумным девицам впаривают…

— Может, в самом деле дашь? Мы тебе их покажем…

Она не ответила.