– Прежде всего, – произнесла Мил, – разреши мне задать пару вопросов нашей красавице.

– А может быть, не стоит?

– Сделай одолжение, брат, помолчи и послушай, тогда поймешь, что за чудовище ты вырастил.

Суровый тон сестры заставил Джеймса замолчать. Мил уставилась на Эсме леденящим взглядом:

– Итак, ты, конечно, отрицаешь, что у тебя связь с женатым мужчиной?

– Конечно, отрицаю. Как ты могла поверить в этот бред? – Эсме с презрением посмотрела на тетку.

– Что ж, хорошо. Может быть, и это тогда не твое?

Мириам развязала сверток, который держала в руках, и извлекла оттуда нечто из тонкого голубого шелка.

Эсме похолодела, узнав свой злополучный саронг. Вернувшись с праздника, она спрятала его на дно ящика с одеждой, наивно полагая, что никто, кроме нее, не будет в нем рыться. Надо было спрятать его в более безопасное место… Теперь уже ничто не помешает Мил истолковывать все в дурном свете.

– Итак, – грозно повторила Мириам, – спрашиваю еще раз: твой или не твой этот… этот дикарский костюм, который ни одна приличная леди надеть не осмелится? И еще один вопрос – потрудись объяснить, дорогая, что ты делала в нем на пристани?

Сердце девушки замерло. Сомнений не было – Мириам успела все разнюхать, Эсме посмотрела на отца, ища у него поддержки, но тот, судя по его виду, явно не знал, на чью сторону встать, и поэтому решила дождаться окончания допроса.

– Да, это действительно мой костюм, – подтвердила Эсме.

Итак, Мириам знала все. Но откуда? Ламун и Мей не могли ей рассказать – верные подруга отлично знали, чем это закончится для «провинившейся». Или все-таки они проболтались? Вряд ли. Скорее, Мил только что узнала обо всем от лорда Уинтропа.

– Кто рассказал тебе, что я ходила на пристань? – требовательно спросила она у Мириам.

– Вопросы здесь задаю я, красавица. Не беспокойся, я все о тебе знаю, хоть ты и пыталась обмануть меня по поводу того, откуда у тебя этот синяк. Ты ходила на языческий шабаш, где к тебе пристали два пьяных матроса. Благодарение Богу, лорд Уинтроп оказался джентльменом и пришел к тебе на помощь. Так это было или не так?

– Так, – упавшим голосом подтвердила Эсме.

– Уинтроп уверял меня, что тогда с тобой ничего не произошло, но откуда тогда у тебя этот синяк? К тому же я не доверяю и ему тоже – догадываюсь, как он мог себя повести, оказавшись ночью один на один с полуодетой девицей. Даже если бы я и не верила рассказам о твоей связи с женатым мужчиной, твои похождения с участием пьяных матросов и его сиятельства заставляют меня окончательно усомниться в том, осталась ли у тебя хоть какая-то честь. Неудивительно, что лорд Уинтроп так горел вчера желанием потанцевать с тобой – он ведь известный ловелас. Осталось только выяснить, на какой предмет ты с ним уединялась так надолго! Тебе не стыдно, красавица?

– Это посол тебе порассказал обо мне всяких гадостей? – Голос Эсме дрожал от гнева. – И ты, разумеется, все приняла всерьез! Если кому-то и должно быть стыдно, так это тебе, тетя! Неужели ты и впрямь способна поверить, что мы с ним уединялись, чтобы…

– Разумеется, не пойман – не вор. Но после того, как я обыскала твою комнату и обнаружила не только этот мерзкий костюм, но и кое-что похуже – платок лорда Уинтропа рядом с твоим бальным платьем, – что, скажи на милость, я должна предположить после этого?

– Не стоит делать поспешных выводов, Мириам! – попытался вступиться за дочь Джеймс; но Мил была непреклонна.

– Твоя дочь исчезает куда-то с этим проходимцем, я ищу ее по всему дому и не могу найти, а затем вдруг наталкиваюсь на нее дамской комнате, где она поспешно приводит себя в порядок… Наша красотка якобы случайно встречается с лордом Уинтропом на пристани, потом я обнаруживаю платок с его инициалами среди ее вещей… По-моему, вывод здесь может быть только один! Все это результат твоего прогрессивного воспитания! До чего мы дожили! Позор на мои седины!

– Неужели ты и впрямь поверила, что твоя племянница на это способна? – Джеймс нахмурился.

– Да я уже не знаю, что и думать! Разумеется, прямых доказательств относительно того, чем они тогда занимались, у меня нет, но то, что твоя дочь убегает ночью из дома чуть не в чем мать родила, остается фактом. – Мириам помахала перед носом Джеймса злополучным саронгом. – К тому же эти моряки, судя по всему, приняли ее за свою. Какие еще тебе нужны доказательства?

– Эсме, неужели все это правда? Я не верю! – Отец бессильно обхватил голову руками.

– Папа, ты что, и впрямь думаешь, будто я чья-то любовница? Да это же полный бред!

– Зато все остальное – правда! – не сдавалась Мил.

– Что именно? – Эсме бросила на тетку гневный взгляд.

– Ты же сама созналась, что ходила на этот самый Лой Кратонг.

– Ходила, но…

– Вот видишь, – в глазах отца стояла боль, – ты не можешь этого отрицать! Твоя тетя привела убедительные доказательства…

– Неужели ты считаешь, папа, что я способна тебе солгать? Между мной и лордом Уинтропом ничего не было, слышишь, ничего! Не говоря уже о том, что у меня и в помине нет никакого любовника – женатого или неженатого…

Джеймс покачал головой:

– Я уже не знаю, Эсме, чему верить, чему нет. Допустим даже, Харриет все придумала или, услышав что-то и сама толком не разобравшись, раздула до невероятных размеров. Но то, что ты ходила ночью на этот праздник не спросясь, заставляет меня подозревать… Словом, это, видимо, не единственное, что ты делаешь за моей спиной. Ты солгала мне, Эсме, уверяла, будто терпеть не можешь лорда Уинтропа, а на самом деле ты бегаешь к нему на тайные свидания и потом, когда он появляется здесь, делаешь вид, словно почти с ним не знакома…

– Отец, – в глазах Эсме стояли слезы, – Богом клянусь, я не лгала тебе. Я в самом деле недолюбливаю лорда Уинтропа и, уж во всяком случае, не стала бы бегать к нему ни на какие свидания. Почему ты не веришь мне? Да, я действительно ходила на Лой Кратонг и встретила там лорда Уинтропа – но встретила совершенно случайно. Ко мне и к моим подругам пристали пьяные матросы, лорд Уинтроп случайно оказался рядом и защитил нас, а затем мы сразу пошли домой. Ламун и Мей все это время были со мной – спроси их, они могут подтвердить мою невиновность…

– Разумеется, – саркастически усмехнулась Мириам, – они это подтвердят! Похоже, эти две дикарки дороже для тебя, чем твои родные. Да для этих дикарей солгать – раз плюнуть!

– Уверяю тебя, папа, – Эсме продолжала разговаривать с отцом, не обращая внимания на Мириам, – между мной и лордом Уинтропом тогда ничего не было! Неужели ты считаешь, что я способна отдать свою честь первому встречному?

– «Тогда»… – нахмурился Джеймс. – А вчера вечером?

– Да, мы уединились на минутку…

– Вот видишь!

– Но и здесь ничего не было, ничего! Я всего лишь просила его никому не рассказывать, что он видел меня на пристани, немного расплакалась, он предложил мне платок, а я забыла его вернуть… Вот и все!