боевые действия. Раз у нас остался год или два, а сейчас уже наступила зима, то к маю туркестанский хан должен на нас напасть. И получить такой отпор, чтобы в ближайшие пять лет у него не только не возникло даже мысли пойти на нас, но и не было для этого ни людей, ни вооружения, особенно людей. Оружие ему предоставят наши европейские доброхоты, а вот воевать за него никто не станет. Я хочу видеть их полный и безоговорочный разгром. Учтите это.

— Слушаюсь, — сказали по очереди все министры, включая и министра финансов.

— Ну, а отряды вольных охотников формируйте уже сейчас. Через месяц первые из них должны выйти на тропу войны и дёргать за жидкий ус всех этих кочевников, пусть почувствуют себя в шкуре наших поселенцев. Заодно мы сможем разведать все удобные места для атаки и преследования, а также нанесем всё на карты. И платите хорошо, работа это кровавая и грязная, за это нужно получать большие деньги.

— Слушаюсь, — повторил министр финансов, понимая, в чей огород насчёт денег летит камень от императора.

— Продолжайте, Пётр Фридрихович.

— На юго-западе у нас налажены нейтральные отношения, как с Персией, так и с Анатолией. И если Персия пока ведёт самостоятельную политику, и не стремится расширить свои территории за наш счёт, что представляется для них весьма непросто и даже невыгодно, то Анатолийская империя непредсказуема, и давно попала под влияние Тевтонской империи, чьи офицеры служат у них, как на флоте, так и в регулярной армии. Общее положение дел таково, что Анатолийский султан станет делать то, что скажет ему тевтонский император. В разумных пределах, конечно, но напасть на нас они смогут, и сделают это с превеликим удовольствием, с учётом нашей общей с ними кровавой истории.

— Предсказуемо, — отреагировал на эти слова Павел Пятый, — а теперь, прошу вас, Пётр Фридрихович, объяснить всем присутствующим, с кем нам придётся воевать на западе, какие коалиции мы сможем создать, и какие коалиции будут созданы против нас.

Министр иностранных дел тяжело вздохнул, не торопясь отвечать на поставленный вопрос.

— Я жду, господин министр.

— Дело в том, что я не вижу, с кем мы могли бы заключить взаимовыгодный союз. Все или почти все республики и империи Старого Света крайне заинтересованы в нашем всеобщем поражении и разделении всех ресурсов, что могут им достаться в случае нашего падения. Наиболее заинтересованы в этом Гасконская республика, Кельтеберийская империя и Тевтонская империя. Остальные являются по факту мелкими хищниками и, не имея никакой возможности на нас напасть самостоятельно, могут вступать в коалицию с другими. В то же время, у этих трёх мастодонтов Старого Света нет между собою согласия, на чём мы и можем сыграть. Вероятно, в конце концов, они объединятся против нас, но это окажется не скоро, и моё министерство прилагает все усилия, чтобы не допустить подобного.

— Вы правы, и я ценю, как ваши усилия, так и усилия всего дипломатического корпуса в этом направлении, — прервал министра Павел Пятый, — и, тем не менее, нам нужно найти выход из создавшейся ситуации. Войну против всех трёх империй мы не осилим. Поэтому я слушаю ваши предложения.

— Я считаю, Ваше Императорское Величество, что нам придётся создать военный союз, или хотя бы заключить пакт о ненападении с тевтонским императором. Это вопрос нашего выживания. В противном случае мы рискуем столкнуться с армией объединённой Европы. Кроме того, в случае заключения союза с Тевтонской империей, мы сможем обезопасить свои южные границы от посягательств анатолийского султана.

— Этот вопрос мне ясен, но каковы шансы заключить союз с Гасконской республикой, либо Кельтеберийской империей?

— Они гораздо хуже, но возможны. Всё дело в том, что Гасконская республика уже заключила военный союз с Кельтеберийской империей, и там существует секретный протокол, не обнародованный в открытой печати, о нём ничего не известно, а об условиях, указанных в нём, остаётся только догадываться.

— Это дело пусть выясняет наша военная разведка, совместно с вашим ведомством, корпусом пограничной стражи и жандармерией. Рано или поздно мы обо всём узнаем.

— Я считаю, Ваше Императорское Величество, что если мы заключим союз с Кельтеберией или Гасконской республикой, то нас втянут в военный конфликт против Тевтонской империи и, когда мы окажемся в преимущественном положении, предадут, объединившись против нас. Союз возможен и с одним, и с другим государством, но недолго. Рано или поздно будет поставлено условие о принятии в союз Гасконской республики, если мы заключим союз с Кельтеберией, или наоборот, и с нашей помощью развяжут войну в Европе, с целью устранить для себя угрозу от тевтонской империи, которая легко заключит союз с кем угодно, кроме нас. Наши союзники будут черпать ресурсы нашего эфира, которые не безграничны. А так как у них более сильная и развитая промышленность, то концовка следующего акта начавшейся драмы окажется не в нашу пользу.

— Не нагнетайте, Пётр Фридрихович.

— Я учусь у вас, Ваше Императорское Величество, — неожиданно дерзко ответил министр, поклонившись при этом.

Павел Пятый только усмехнулся, никак больше не отреагировав на эти слова. Он задумался, понимая, что глава его МИДа, безусловно, прав. Выхода нет, по крайней мере, на первый взгляд. Куда ни кинь — везде клин.

— То есть, наш единственный выход — это союз с Тевтонской империей, но на равных условиях?

— Да.

— Благодарю вас за доклад, можете присаживаться, и у меня остался последний вопрос, который я задам, — тут император помедлил, обводя всех пристальным взглядом, — который я задам министру промышленности.

Услышав свою должность, министра торговли и промышленности подскочил с места, уставившись во все глаза на императора.

— Как идут дела с подготовкой инженерных кадров, особенно будущих инженеров, обладающих даром?

— В этом году мы расширили набор и увеличили количество мест во всех инженерно-духовных академиях, и не только. На следующий год запланировано ещё большее увеличение, но нам нужно пять лет, чтобы подготовить полноценного инженера.

— Я знаю, предлагаю вам, начиная со второго курса, активно привлекать студентов к проектированию и практической отработке своих знаний и умений на благо нашей империи, а тех, кто сумеет за столь короткое время выделиться из общей массы, поощрять премиями. Я готов даже дать дворянство любому из тех, кто сделает что-то прорывное в вопросах разработки новой техники, особенно военной. Это касается всех академий и университетов, будущее за ними и за летательными аппаратами. Довести