Я решила все же сделать последнюю попытку открыть ему глаза на действительность и намекнуть на то, что его жена могла бы желать его смерти. Глубоко вздохнув, я произнесла:

– Когда я рассказывала вам о том, что мы заметили на месте вчерашнего происшествия, я кое о чем промолчала, но, если вы обещаете не обижаться, я попробую рассказать.

– О чем это вы? – моментально напрягся Сочников и даже едва не смахнул со стола свой стакан с соком. – Что вы еще знаете?

– Вы обещаете не обижаться? – еще раз переспросила я. Сочников часто закивал в ответ. – Хорошо, тогда я скажу. – Я сделала небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, а потом заговорила: – Когда мы увидели на дороге вашу жену, то при ней была ее сумочка, а Виктор видел на склоне примятую траву. Как профессиональный разведчик, он просто уверен, что Сабина выпрыгнула из машины при падении, но вот то, что она успела прихватить с собой еще и свою сумочку, слегка настораживает. Как, впрочем, и то, что вы снова повредили голову. Причем именно с той стороны, где она сидела, словно вас оттуда ударили. Выдав это на одном духу, я замолкла, ожидая бурной реакции.

Я думала, что Сочников сейчас просто рассвирепеет и накинется на меня с обвинениями в том, что я опять возвожу напраслину на его жену. А он всего лишь покрылся красными пятнами, сжал кулаки и с пару минут просто смотрел впереди себя, ничего не видя и не слыша. Таким мне его наблюдать еще не приходилось; я даже напугалась и поругала себя за то, что все время лезу в чужие дела и сую нос куда не надо.

– Я вас понял, – неожиданно резко произнес Сочников.

– Что вы поняли? – тихонько переспросила я.

– Все, – коротко ответил Сочников. – Я понимаю, почему вы так думаете, но с вами не согласен, – завел он старую пластинку, а я поняла, что так ничего и не добилась. – Сабина, она… Я знаю, что она мне изменяет, а вы, наверное, просто видели ее с кем-нибудь, вот так и решили. Но я за это на нее не злюсь. Вернее, злюсь, но понимаю, что она молода, горяча, хочет получить массу новых впечатлений. И потом, она ведь раньше стриптизершей работала, на это тоже надо делать скидку.

– Значит, все же не верите, что она могла попытаться вас убить? – вздохнув, спросила я.

– Нет, – опустив глаза, произнес Сочников. – Если бы Сабина захотела меня убить, то наверняка просто кого-нибудь наняла, потому как сама она на это не способна.

После этого мы с Сочниковым пару минут помолчали, просто сидя друг напротив друга, а затем я, решив, что пора уже заканчивать наш затянувшийся разговор, сказала:

– Надеюсь, что вы правы. Но все же в дальнейшем постарайтесь быть поосторожнее. Может, даже стоит усилить охрану и никого посторонних не пускать в гостиницу.

– Хороший совет, – прищурившись, ответил Артур Валерьянович. – Непременно им воспользуюсь.

На этом мы и разошлись. Сочников остался сидеть в гостиной, а я направилась в свою комнату. Там приняла ванну, слегка перекусила и стала ожидать возвращения моих отдыхающих. А они задерживались, и я даже догадывалась, кто в этом был виноват.

Когда же они все же появились к ужину, Ромка принялся объяснять, что они познакомились с какими-то иностранцами и вместе с ними устроили прогулку по достопримечательностям города.

Ага, они прямо так и познакомились – как же, поверила я. Мог бы сразу сказать, что Маринка подцепила нескольких богатеньких дяденек и принялась тянуть с них деньги. А так как бросить на произвол судьбы остальных она просто не могла, то пришлось ей таскать всех с собой. Видели мы уже такое.

Кстати, Маринка наша хоть особа и ветреная, но далеко не глупа. Например, знает несколько языков, причем даже таких, о большинстве которых я слышала лишь по телевизору. А Маринка, если ей было нужно, могла и на хинди объясняться. Не знаю уж, как ей это удавалось, но мне не раз приходилось признавать, что ее понимают. Так что иностранцы были для нее весьма лакомым кусочком.

– Ну и где же вы потеряли этих самых инострашек? – пристально посмотрев на Маринку, спросила я.

Маринка смекнула, что ее раскусили, и сразу сделала вид, что я обращалась и не к ней вовсе. Так что пришлось ответить Кряжимскому:

– Мариночка пообещала этим типам, что пообщается с ними завтра, поэтому они все же оставили нас в покое.

– Они вас или она их? – все еще не веря ни одному сказанному слову, вновь переспросила я.

– А разве это так важно? – равнодушно спросила Маринка, копаясь в своей сумочке. – Главное, что мы прекрасно провели время.

– Насчет тебя-то не сомневаюсь, – съязвила я. – А вот как остальные? У Виктора вон, например, на лице написано, что он безмерно счастлив, что, наконец, вернулся в гостиницу. Сергей Иванович тоже выглядит не очень уж довольным. Ну а Ромка тобой был просто подкуплен, – сказала я, видя, что наш курьер играет в какую-то игрушку наподобие тетриса.

Ромка сразу засмущался и, глянув на Маринку, опустил глаза в пол.

– Все с вами ясно, гуляки, – не дожидаясь никакого ответа, произнесла я, а потом отправила всех принимать ванну.

После того как они смыли с себя всю городскую пыль, мы организовали в нашей с Маринкой комнате небольшой банкет. Учитывая то, что все жутко хотели есть – посещение кафе и перекусывания в дороге на их аппетите никак не сказались, – я попросила на кухне оставшиеся пироги, жареную рыбу и салат из фруктов. Ромка с Виктором сходили за вином, и мы принялись пировать.

– Я голодна, как львица, – промямлила Маринка.

– Да? Странно, – сделала я удивленное лицо. А когда Маринка в недоумении повернулась ко мне, ожидая продолжения, то пояснила: – А я почему-то подумала, что основную и главную из своих потребностей ты сегодня уже удовлетворила в полной мере.

– Фи, вечно у тебя какие-то глупые мысли, – фыркнула мне в ответ Широкова и добавила: – Раз уж ты не ешь, то будь добра, сходи еще за хлебом.

– А Ромка на что? – сразу же вспомнив, что у нас в штате есть курьер, произнесла я.

Но остальные меня не поддержали, сказав, что мальчишка голоден больше всех и к тому же смертельно устал. Пришлось все же опять пойти на кухню. Я прихватила пустой пакет, сунула его в карман и вышла из комнаты. В коридоре уже было темно, так как горели лишь несколько маленьких лампочек.

«Вот так выйдешь ночью, все ноги переломаешь», – подумала я и решительно направилась к лестнице.

Здесь освещение было ничуть не лучше, но я все же благополучно спустилась, нашла кухню, но она уже была закрыта. Пришлось возвращаться.

«Вот так, остались мои голодающие Поволжья без хлеба, – размышляла я по дороге назад. – Сами виноваты, нужно было вовремя домой идти, тогда бы и к ужину поспели. А теперь вот жуйте, что осталось, и не возникайте. Хотя Маринка-то все равно будет возникать…»

– Не-ет! – донеслось откуда-то, но я подумала, что мне просто послышалось, и снова принялась думать, как воспримет данную новость Маринка. А она без хлеба вообще есть ничего не может: не знаю уж, откуда у нее такая привычка взялась.