— Я был бы не против, — согласился Чейз. — Только он очень осторожен. А это значит, что и нам следует поостеречься.

— Вы ждете неожиданностей? — спросила Кари.

— Мы собираемся в глухом уголке Ирана заплатить десять миллионов долларов за ценнейшую археологическую находку, украденную маньяком у очень ловкого малого. А вы не ждете?

Она сузила глаза.

— И опять вы правы.

Через десять минут езды по ухабам Хафез остановил машину у пустующего сельского дома. Разъезд остался позади, скрытый от глаз поворотом долины; даже рельсы исчезли в туннеле. Крутая пыльная возвышенность над домом была покрыта кустарником и низкорослыми деревьями, а с другой стороны строения склон резко обрывался к долине.

— Хьюго, проверь за домом, — сказал Чейз, снова собранный и деловой. — Хафез, оставайся с доктором Уайлд и мисс Фрост. При малейшем признаке опасности увози их отсюда.

— Вы куда? — спросила Кари.

— Удостовериться, что дом пуст. — Эдди выпрыгнул из автомобиля и вытащил из кармана мощный светодиодный фонарь. — Если не выйду через пару минут, — сказал он Хафезу, — считай, что это и есть признак опасности.

Иранец кивнул, и двое мужчин направились к дому.

Чейз появился через минуту. Кастилль, завершив обход дома, показался сразу после него.

— Все чисто, — сказал Чейз. — Всего две комнаты, и спрятаться просто негде.

— Сзади тоже никого, — добавил Кастилль.

— Я так и думал, просто хотел подстраховаться. Тогда что ж, эта дорога — единственный путь сюда и отсюда. Если кто-нибудь будет приближаться, мы сразу увидим.

— Не думаю, что он приедет на машине, — сказал Кастилль со странным выражением отвращения на лице.

— Почему?

— Разве ты не слышишь?

Чейз склонил голову к плечу, затем усмехнулся.

— Точно, — сказал он, хлопнув бельгийца по плечу. — Это звук твоих ночных кошмаров! У-у, он летит, чтобы тебя забрать!

— Как вы элегантно выражаетесь в Англии, отвали.

Нина наклонилась к открытой двери, чтобы послушать.

— В чем дело? — Теперь и ей было слышно характерное стрекотание, эхом отражающееся от окрестных гор.

— У Хьюго однажды был неприятный случай с вертолетом, — сказал Чейз. — Поэтому у него развилась фобия. Вертолетофобия! Каждый раз, когда он видит вертолет, ему кажется, что что-то обязательно сломается и убьет его.

— Их вертушки крутятся с сумасшедшей скоростью! — возразил Кастилль. — Разве это не опасно?

— Хорошо, ты просто останься здесь и пригни голову, а я встречу его, когда он приземлится. — Чейз подмигнул другу, потом добавил тише и более серьезным тоном: — Держи ушки на макушке.

Кастилль кивнул.

Вертолет скользнул над возвышенностью за домом. Тип его был знаком Нине по сотням кинофильмов и телевизионных шоу — она дважды даже летала на нем: «белл-джет-рейнджер», рабочая гражданская лошадка, которую можно увидеть где угодно в мире. Он быстро развернулся над домом, потом завис и приземлился футах в ста от автомобиля.

Чейз подождал, пока винты сбросят обороты, и вышел на открытое место. Хаджар прибыл с компанией. Помимо пилота в вертолете находились еще трое. Эдди повел плечами, почувствовав тяжесть в кобуре под пиджаком, и приготовился к неожиданностям. Так, на всякий случай.

Задние двери вертолета открылись. Двое крупных, бородатых мужчин в темных костюмах и солнечных очках выпрыгнули оттуда и стали осматривать местность, пока их глаза, напоминающие черные дыры из-за очков, не остановились на Чейзе. Он безо всякой робости смотрел на них. По тому, как они себя вели, можно было понять, что это бывшие военные — но обычные, не спецназ. До уровня САС им далеко. С ними он справится.

Один из новоприбывших подошел к вертолету и что-то сказал на фарси. Открылась дверь, и появился Файлак Хаджар.

В отличие от своих телохранителей Хаджар был одет в традиционный арабский халат, а его очки были намного дороже.

За ним спустился еще один, европеец, с короткими торчащими волосами, давно не бритый и явно настороженный. Чейз догадался, что это, видимо, Юрий Волган.

— Вы Чейз? — спросил Хаджар.

— Да!

— Где мисс Фрост?

— Где артефакт?

Хаджар бросил на него сердитый взгляд, сунул руку в кабину вертолета и вынул оттуда небольшой черный кожаный кейс. Кивнув, Чейз попятился к автомобилю.

— В дом, — коротко приказал Хаджар, махнув кейсом. — От ветра подальше, да?

— Какого ветра? — пробормотал Чейз. Теперь, когда винты не крутились, ветер поднимался лишь изредка. Он еще раз осмотрелся, чтобы проверить, нет ли поблизости еще кого-нибудь, но никого не увидел.

Он подошел к «лендроверу».

— Ну как? — спросила Кари.

— На первый взгляд все спокойно, однако… — Он снова осмотрел местность. Если даже никого не видно — это вовсе не значит, что поблизости нельзя спрятаться. — Просто будьте осторожны, хорошо?

— Вы ему не верите? — спросила Нина.

— Господи! Конечно, нет. Но я еще не знаю, насколько именно не верю ему. Хафез, жди здесь. Заметишь что, подай сигнал клаксоном.

— Сделаю. — Хафез вытащил револьвер и положил на колени.

Чейз открыл дверцу перед Ниной, Кастилль подал руку Кари.

— Должна сказать, что немного нервничаю по поводу всего этого оружия, — призналась Нина.

— А я думал, что вы, археологи, стрелять умеете, вроде Индианы Джонса.

Она прищурилась.

— Это вряд ли. Единственное оружие, которым я пользуюсь, — фотоаппарат.

— Надеюсь, что так и будет, — сказала Кари, направляясь к дому. Полы ее белого плаща распахивались во время ходьбы.

Хаджар и его спутники стояли перед дверью домика как завороженные, не в силах отвести от нее глаз.

— После вас, — обратилась она к ним, указывая на дверь собственным тонким стальным кейсом.

Внутри дома было темно, единственный источник света — небольшое окно. Мебель из дома была вывезена, когда владельцы покидали его, в середине комнаты остался лишь длинный стол, сколоченный из грубо обструганных досок.

Кастилль вытащил из кармана куртки большой химический факел, согнул его, чтобы сломать стекло внутри. Химикаты соединились и стали испускать живой оранжевый свет наподобие света костра. Такая сильная реакция — Нина это знала — может продолжаться самое большее пятнадцать минут. Значит, у них запланировано, что вся сделка должна завершиться до истечения этого времени. Она почувствовала раздражение. Ведь это означало, что ей придется определять аутентичность артефакта в большой спешке. И если она ошибется, Фросты потеряют десять миллионов долларов. Она вполне обошлась бы без такого рода давления.