— Ах, вот оно как! — выдохнул граф, закусив маринованными шампиньонами. — Да-с, такое трудно переварить. А что бы вы мне посоветовали?

Эксперт потеребил ладошкой бородку и задумчиво заговорил:

— Уважаемый граф, вы стали жертвой самого обыкновенного обмана. Скажу вам определенно, подделка очень хороша… Но, думаю, вам от этого не легче.

— Может, я чего-то не понимаю, но холст же середины шестнадцатого века!

— Все верно, — охотно согласился Дюбаи. — Скорее всего, фальсификатор купил какую-нибудь мазню шестнадцатого века. Для него было важно само полотно! Потом он тщательно смыл картину, а на холсте написал то, что вы сейчас изволите видеть.

— Но эта же картина прошла сертификацию, — продолжал надеяться граф.

Дюбаи сочувственно улыбнулся:

— Все верно. Так и должно быть. Разве вы бы купили картину без сертификации? На это и рассчитано, уважаемый граф. Позвольте узнать, где вы ее приобрели?

Граф на секунду задумался, соображая, стоит ли откровенничать, а потом отвечал:

— Я ее выкупил на аукционе.

— Ну, вот видите! Сертификат — это паспорт картины, а для того, чтобы получить его, сначала картину где-то выставляют. Например, на какой-нибудь выставке. И уже тогда в этом паспорте будет указано, что картина такого-то мастера найдена совершенно случайно и выставлялась на выставке или где-нибудь в музее. Все это отработано, граф… А если таких надписей будет, к примеру, не одна, а целая дюжина, да еще с шумихой в прессе по поводу неизвестного ранее шедевра? Разве вы не заинтересуетесь?

— Нечто подобное как раз и произошло. И это обстоятельство сыграло определяющую роль, — уныло признался граф.

— Ну, вот видите! — почти радостно воскликнул Дюбаи.

— За эту картину заплачены очень большие деньги… Вы бы не посоветовали мне, как теперь следует поступить с этой… картиной?

Эксперт задумался. Подняв подбородок, он, нисколько не смущаясь изучающего взгляда графа, почесал заросшую шею.

— Денег своих вы не вернете… Это точно! А потом, если вы вдруг захотите ее продать и обман обнаружится, то может пострадать ваша репутация. А ее, как известно, не купишь ни за какие деньги. Я бы в вашем положении посоветовал без шума поменять картину на что-нибудь аналогичное.

— В таком случае вы не могли бы мне кого-нибудь рекомендовать? — Граф, заметив рассеянный взгляд Дюбаи, продолжил: — Разумеется, за хорошее вознаграждение. Я ведь все понимаю.

— Дело весьма щекотливое, надеюсь, вы войдете в мое положение.

— Эксперт явно мялся.

— Дело не только в деньгах, я ведь могу потерять и свою репутацию. А это на старости лет очень тяжело.

— Часть денег я могу дать сейчас, — настаивал граф. Он сунул руку в карман и вытащил кожаный пoртмоне.

— Десять тысяч франков вас устроят?.. Нет, возьмите двадцать!

Дюбаи пожал плечами:

— Право, даже не знаю, как и поступить. Ну, если вы, конечно, так настаиваете, — с явной неохотой он взял деньги и несколько торопливо сунул их в карман. — Хотя, признаюсь, эти ваши деньги будут мне очень кстати. Я тут слегка поиздержался. Ну, вы меня поймете….

Граф понимал и солидарно рассмеялся:

— Ну конечно, разве мы не мужчины!

— Так вот, я знаю человека, который приобрел бы эту картину. Если ему продавать ее дешево, то он заподозрит неладное. Если же дорого, то у него просто нет таких денег. Единственная возможность, так это обменять ее на полотно Веласкеса «У врат рая».

Глаза старого графа блеснули азартом.

— Был бы вам очень благодарен. А знаете что, не пойти ли вам ко мне постоянным экспертом. Кроме разового вознаграждения, вы будете получать ежемесячный оклад, который значительно будет превышать ваше нынешнее жалованье.

— Мне лестно ваше предложение.

— Вот и договорились, — граф слегка повернулся. На подносе уже стояли две рюмки с коньяком. — Так давайте закрепим наше с вами сотрудничество!

На несколько секунд в комнате повис хрустальный звон. Граф промокнул влажные губы салфеткой, а потом спросил:

— Так когда я мог бы… получить Веласкеса?

— Завтра у меня как раз состоится встреча с этим господином. Я передам ему ваше желание обмена. Уверен, что он захочет приобрести эту картину немедленно. Но здесь важна тоже своя тактика. Я бы посоветовал вам потомить его хотя бы неделю.

— А кто он такой, разрешите полюбопытствовать?

— Один чудаковатый русский.

— Хорошо. Передайте этому русскому, что я жду его через неделю в это же самое время.

Кивком головы граф д'Артуа отпустил верного слугу. И тот, приподняв подбородок, торжественно понес поднос, словно это было полковое знамя. Все аристократы такие тонкие — следовало понимать, что визит пришел к своему завершению.

Дюбаи на секунду задумался. Коньяк был хорош.

— Я вот что подумал, уважаемый граф, ваше имя ни в коем случае не должно быть замешано здесь. Если вы мне доверяете, то я бы мог сам предложить ему эту картину.

— А что вы ему скажете?

— Что картину взял у перекупщика и работаю за свой небольшой процент.

Граф ненадолго задумался, а потом отвечал, снимая картину со стены:

— Ваша репутация очень высока, мсье Дюбаи. Возьмите… Буду очень рад увидеть вас через неделю в своем доме с картиной несравненного Веласкеса.

* * *

Мантенье, как никакому другому художнику, удавался крупный план, и эта картина не была исключением. Безвольное тело ослабевшего Луки было привязано к круглой мраморной колонне. Голени туго стянуты толстой веревкой, руки за спиной — пут не рассмотреть. Из икр и бедер торчали стрелы. Живот прострелен, и окровавленный наконечник выпирал из левого бока устрашающим колючим жалом. Пожелтевшее лицо святого выражало неимоверное страдание. На переднем плане изображен курчавый лучник с огорченным лицом. Было заметно, что юноша раздосадован промахом. Правой рукой он уже извлекал следующую стрелу и, видно, выбирал на теле Луки уязвимое место. Картина выглядела настолько реалистично, что Савелию подумалось, будто Мантенья был свидетелем события, случившегося без малого два тысячелетия назад.

— Впечатляет? — довольно спросил Дюбаи.

— Да, все-таки старые художники знали свое дело. Я совершенно не понимаю нынешнего авангардизма. У меня такое впечатление, что его придумали те художники, которые не умеют рисовать.

Эксперт лишь слегка пожал плечами:

— Суждение спорное.

— Хорошо, — произнес Савелий. — Я доволен вашей работой. Вот ваши долговые расписки, — положил он перед Дюбаи аккуратно сложенные бумаги. — И еще один совет…

— Какой же?