в руках, превращаясь в склочную базарную бабу.

Данил вживую, это вам не фотки. Это сплошной тестостерон, от которого коленки подгибаются.

– Вот свезло поганцу, – продолжала бубнить Ева. – Надо же было природе быть в таком хорошем настроении, – она, остановившись, выдохнула. – Чем, блин, их родители кормили, что все вымахали под два метра? Дышим, Евочка, дышим. Все нормально.

Дома она отправилась прямиков под прохладный душ, чтобы отдышаться и привести мысли в порядок. На работе вертелась как белка в колесе, гора документов требовала проверки.

Сегодня офис-менеджер Люба три раза забегала, хотела документы партнерам отправлять, а Ева еще их не проверила.

– Но, Ева Андреевна, – удивлялась девушка, – раньше Кириенко ставил подпись и всё, они же там ждут. Давно с ними сотрудничаем.

– Давно, значит, надежные, – Евка перевела взгляд с контракта на Любу. – Подождут. Раз такие надежные, то должно быть все чисто, – она постучала ручкой по бумагам, – и волноваться не о чем. Я не визирую ничего без ознакомления.

– Хорошо, – вздохнула Люба. – Тогда курьера я на сегодня не вызываю?

– Нет. Я скажу, когда закончу.

К счастью, все было чисто. Евка потихоньку осваивалась, хоть отдельные личности и пытались бунтовать. Да действительно, что она может знать об оборудовании и предоставляемых услугах? Особенно с учетом того, что подбором и разработкой занимался ее отдел в Москве. А знать каждый винтик на любой железке – не ее обязанность.

Выйдя из душа, Ева плюхнулась на диван. Сколько еще будет продолжаться такая свистопляска? Долго, наверное. Еще и Данила встретила. Сама по себе встречала не являлась чем-то из ряда вон. Если не считать безобразного поведения Жаркого.

– Каким был засранцем, таким и остался, – Евка скривилась. Характер у Данила просто отвратный, а теперь еще и пошляк стал ужасный. Вот средний – Сергей, самый нормальный. – Чуть всю не облапал, паразит длиннорукий. Попадись мне еще разок, так пошлю, что навигатор не поможет.

Уйти в мысли о бывшем однокласснике не дал звонок подруги.

– Евка, привет! – Лизка была бодра и весела. – Ты помнишь, что в субботу мы едем праздновать мой печальный юбилей?

– Привет. Все я помню. И вообще, тридцать – это не приговор.

– Вот когда тебе стукнет тридцатник, тогда и поговорим, – не разделила Евкиного оптимизма Лиза. – Осталось в пятницу пережить праздник с родней.

– Лиз, может, зря мы идем в “Кристалл”? – спросила Ева. – Приехали бы к вам на дачу.

– Так, ты мне тут не увиливай, – строго произнесла Лиза. Евка даже представила, как подруга грозит ей пальцем. – В пятницу родня, все чинно и благородно. А в субботу мы втроем оторвемся! Посплетничаем. Перемоем кости мужикам и начальству. Муж меня отпускает.

– Мужика у меня нет и я сама начальник, – засмеялась Ева.

– Не занудствуй. Отдохнем как нормальные девчонки. Ты уже месяц в городе, а так и не пообщались, – пожурила ее Лиза. – Пять минут, пока с Ксюхой квартиру одобрили, и всё. Евка, имей совесть!

– Да приду я, что ты ворчишь? Осталось выбрать наряд.

– Оооо! Евочка, надень вон то золотистое платье, а? – умоляюще произнесла Лиза. – Ну, такое, то ли в пайетках, то ли ткань металлик. Ты еще фотки с корпоратива, что ли, показывала. Ну что, у тебя много золотых платьев?

– Да вообще-то одно, – ответила Ева, задумчиво накручивая прядь волос на палец. – Слушай, а это не будет перебор? – спросила с сомнением.

– Евка, это будет в десятку! – воскликнула Лиза. – Ты в нем просто супер. Ну и я свое блестящее тоже выгуляю. С тобой муж отпускает, – хитро добавила она.

– Лизка, ты неисправима, – засмеялась Ева. Подруга была легкой на подъем, веселой, хорошо ладила с детьми.

– Но-но, я попрошу! – притворно возмутилась Лиза. – Я приличная мать семейства триста шестьдесят четыре дня в году, и всего один день хочу для себя. Дети, конечно, цветы жизни, но вот их взращивание иногда утомляет.

– Всё-всё, я поняла. Блестим, сверкаем и танцуем, – подвела итог Ева.

– Да! И много-много сплетничаем, – поддакнула ей Лиза. – Ух, оторвемся!

В этом Ева не сомневалась. Лизка просто ураган, обожает всяческие конкурсы и подвижные игры, а еще здорово танцует. Распрощавшись с подругой, она прошла к шкафу, чтобы провести ревизую гардероба. Золотистое платье и в самом деле у нее было.

Прямого кроя со свободными рукавами до локтя, из любой другой ткани оно смотрелось бы очень просто, но только не из этой. Оно было двухслойным: на однотонное золотистое платье сверху пришит чехол из сеточки, расшитой пайетками. Узор красиво расходился мягкими волнами, чередующимися с просвечивающейся тканью. И если основная ткань доходила длиной чуть ниже середины бедра, то сетка заканчивалась едва выше колен. Строгие линии скрашивали легкомысленные блестки. Красиво и не вульгарно.

К этому платью у Евы были бежевые туфли на небольшой платформе. Отдала за эту пару бешеные деньги, но зато ни одной мозоли не было и такие удобные, что всегда в них на корпоративы ходила.

Собственно, наряд есть, осталось дожить до субботы, выстояв под натиском работы.

И это оказалось совсем непросто. Евка нечасто, всего-то раз пять в час, вспоминала добрым словом топ-менеджеров компании оптом и Романа Олеговича лично. У них “гениальная идея”, а у нее уже глаза асинхронно дергаются. Инженерный состав, быстро поняв, что для них, собственно, почти ничего не изменилось, выполнял свою работу, а вот менеджеры исподтишка пытались ее подковырнуть. Можно подумать, она в глаза не видела, как выглядят стандартные контрактные материалы, и сколько стоят услуги. Хорошо, что и технический, и коммерческий директоры были полностью на её стороне, и на жалобы отвечали довольно жестко: “Кому эго жмет настолько, что подчинение женщине директору просто позор, могут искать себе другую работу”.

Дураков не нашлось, но Еву проверяли на прочность. После такого напряженного месяца посиделки с подругами виделись отдушиной. Отдохнет, расслабится, потанцует. Только на этой мысли и продержалась до субботы.

Мама забегала через день, принося контейнеры еды. Ольга Ивановна вздыхала, что хоть дочка и переехала обратно из Москвы, а видеться с родителями чаще не стала. И вообще жила бы с ними и не тратила деньги на съем жилья. На это Ева только улыбалась. Конечно, для них