Ладно… не может быть такого, чтобы Гио навсегда остался неведомой зверушкой; всё с ним будет хорошо. Найдём старого матёрого оборотня, занесём ему денег за консультацию и что-нибудь придумаем.

И может бы я не очень хороший друг, раз так считаю, но конкретно эта ситуация пока что не горит. А вот теплоход…

— Пойду я воздухом подышу, — сказал я, взял свою кофеюху и двинул из домика администрации в сторону пирса.

На пляже тем временем началась самая движуха. Самая что ни на есть мякушка, ведь после полуночи гуляет именно тот народ, который собирается гулять до упора — весело, развязно, от души.

Зажглись факелы, музло стало громче, а Серёгино шоу в темноте смотрелось ещё более зрелищно. Огоньки играли на чёрной водной глади, и где-то вдалеке покачивался катер с Тарановым на борту. В иллюминаторах горел свет; Ваньке, видимо, тоже не спалось.

Сквозь толпу веселящегося народу я протолкался к пирсу, встал где потише да поживописней и набрал Солнцева. Товарищ юрист сегодняшнее дело почему-то воспринял, как личное оскорбление, и очень рьяно взялся за дело. Однако порадовать пока не смог.

— … завтра предлагаю вернуться на «Ржевского» и посмотреть, что там такого хранится в закрытой комнате, — сказал Яков Саныч. — Есть вариант попробовать передать министерству всю экспозицию, и сыграть на этом. Или целиком её уничтожить, отделаться штрафом и снять статус музея за отсутствием экспонатов. Не знаю! Пока что звучит не очень, но интуиция подсказывает мне копать в этом направлении.

— Ну раз интуиция, — ответил я. — Да и вообще, Яков Саныч, тебе виднее.

— Значит, завтра по утру?

— Завтра по…

ДЫ-ДЫ-ДЫ-ДЫЩ! — взрыв я пронаблюдал от и до, потому что в этот самый момент смотрел на катер Таранова в упор. Крыша отлетела к чёртовой матери и теперь выделывала кульбиты где-то в звёздной вышине. Рольставни вырвало вместе с креплениями. Одна из стен каюты вывернулась мясом наружу, дым повалил буквально отовсюду и катер начал заниматься огнём.

— Алло? Василий? Что у вас там такое?

А я даже ответить не смог. Так и застыл, разинув рот и почувствовал, как на меня накатывает ужас. Дикий, блин, животный, но…

— Шайсе! — на фоне огня показался пузатенький силуэт и у меня тут же отлегло. Живой, стало быть, здоровый.

— Шайсе-шайсе-шайсе! Ёптфоюналеффо!

Ваня выбежал на палубу и первым делом отбил ладошками о колено. Но не в танце, ясен хрен, а чтобы потушить штаны. Но вот, Таранов справился с самовозгоранием, задумался, подпрыгнул на месте как внезапно что-то осознавший мультяшка, крикнул:

— Ферфлюхте шланге! — и рванул обратно в огонь. — Ком хер, ду блёде наттер!

Тем временем за этим экстремальным представлением наблюдал уже весь пляж. Музыка на ноль и тревожные шепотки среди гробового молчания. Но вот:

— Кхай-кхаа-ай! — откашливаясь дымом, Ваня снова появился на палубе. Откашлялся, осмотрелся, понял, что на него смотрят несколько сотен глаз и помахал нам рукой. В руке при этом был плотно зажат Лингам. — Жифа! — крикнул он. — Ферфлюхте шланге жифа!

Люди в ответ начали аплодировать, а Ваня метнулся к мотору, каким-то чудом завёлся одной рукой и направил горящий катер в сторону пляжа…

Глава 7

В какой-то момент мне показалось, что горящий катер на полной скорости вот-вот влетит прямо в пирс. Пирс полыхнёт, полетят ошмётки, займутся гостевые домики, вслед за ними лес и вот, пожар уже объял всю область и взял Москву в кольцо. Однако Таранов всё-таки сумел предотвратить апокалипсис. Вовремя повернул, заглушил мотор и аккуратненько воткнулся в пляж.

Будто кит на берег выбросился. Понтонное днище прошуршало по песку и катер остановился. Плюс — никто не пострадал. Минус — тушить к этому моменту было уже почти нечего. Пускай народ в клубе нынче бухал участливый, и на спасение катера сразу же упала целая толпа, ему всё равно наставал конец.

А даже если и не конец, то купить новый теперь будет явно дешевле, чем восстанавливать старый.

Так вот… люди действительно взялись дружно, да и персонал не подвёл. Надрессированные Малыгиной официанты бросились за огнетушителями, повара вытащили с кухни кастрюли, чтобы черпать воду, а ещё в толпе оказалось несколько не самых слабых магов. Два водных стихийника, к которым присоединился наш Студент, и один огневик, — последний потушить всё разом не умел, но хотя бы сдерживал пламя.

— Спасибо! — крикнул я толпе, когда пламя окончательно потухло. — Спасибо всем большое! — а затем шепнул Стасе, чтобы господа бармены достали из загашника несколько ящиков шампанского и до закрытия клуба разливали его бесплатно.

Очередная мудрость от великого ресторатора Василия Викторовича Каннеллони: если вечер прошёл слишком гладко, то гостю будет нечего вспомнить относительно самой ресторации. Ну вкусно, да. Ну хорошо. Декор вот такой, а посуда вот такая. Ели то-то, запивали тем-то.

Но это же скучно! Друзьям о таком не рассказывают! А вот косяк в свою очередь запоминается всегда, а может быть даже и навсегда. В негативном ключе, если настырно делать вид что «всё так и было задумано», и очень даже в позитивном, если персонал ресторана умеет признавать свои ошибки и извиняться. Так что посмотрим. Оно, быть может, даже в плюс клубу пойдёт.

— Всем игристого за счёт заведения!

А вот катер, конечно… Эх…

Орать и ругаться на Таранова бестолку. Я ведь примерно знал на что шёл, когда приглашал этого человека на работу. Пригрел творца из того племени творцов, что не только творят, но ещё и вытворяют. Вот и получил. Другой момент, что хотелось бы впредь обойтись без взрывов, иначе он мне таким образом скоро весь пляж разнесёт. Да и денег в таком случае не напасёшься. Это ж какая у меня амортизация получится? Процентов сто?

Не-не-не, так не пойдёт.

— Производственный момент? — спросил я у слегка подкопченного Вани.

— Та, — мотнул тот головой. — Хер Мишель не претостафил мне тархун.

— И что?

— И то! Боротатый тщорт опрёк меня на бестелье! И мне просто пришлось фернуться к отному моему дафнему проекту! О-о-о-о, хер Фасилий, если пы у меня всё полущилось!

Момент не самый лучший для долгих рассказов, но Таранова один хрен было не остановить. Так что в следующие пару минут он поведал мне о пакетике аномальных дрожжей, которые он купил ещё будучи начинающим пивоваром, и с тех пор изучает их свойства. Почти что волшебные бобы,