компания. Все были рады объединению группы и находились в приподнятом настроении. Правда, шел уже шестой час вечера. Сумерки быстро накрывали долину.

– Олег, ну так что, мы ведь не успеем дойти до Долины сказок, если я правильно понимаю? – обратился к руководу Димка.

– Да, пожалуй. Сейчас найдем какое-нибудь подходящее место и разобьем лагерь, – ответил Зубарев. Он посмотрел вверх на небо, бросил взгляд на свои часы и добавил: – Да, километров пять, наверное, не дошли. Ну, ладно, двинулись! – Скомандовал руковод, и семеро туристов, растянувшись цепочкой, отправились дальше по протоптанной дороге.

Колямбо шел впереди всех. Его уже как следует достало марширование с рюкзаками на плечах по каменистой тропе «далекого и прекрасного Таганая». Каждый новый камень, встречавшийся прямо на середине тропы, он, не задумываясь, пропускал между ногами, оставляя позади идущих догадываться о том, что за препятствие им предстоит преодолеть. Шедшая второй Муха, не замечая со стороны направляющего никаких странных маневров, вниз совсем не глядела, поэтому довольно часто запиналась об притаившихся стражей дороги.

В компании дружно галдящей команды черная глыба хвойного леса по правую руку теперь уже не казалась страшной. Обилие недавно выпавшего раннего снега и яркий диск Луны, зависший прямо над ними, освещали окружающее пространство. И Колямбо, наслаждаясь картиной чуть подсвеченных серебром могучих елей и сиянием первых звезд, проглядывавших сквозь ветки, специально немного оторвался от остальных и погрузился в собственные раздумья.

Как-то незаметно узкая полоса деревьев, ограждавшая их дорожку с левого края от курумника, существенно увеличилась в размерах. Теперь каменная река скрывалась за несколькими рядами сосен и высоких кустарников.

Колямбо вспомнил, что Зубарев обещал в скором времени найти удачное место для стоянки и на этом окончить сегодняшний марш-бросок.

– Олег, ну долго нам еще идти? Где лагерь-то будем разбивать?

– Сейчас, сейчас, Колямбо, тут недалеко. Минут пять еще.

– Ну да, пять! Что-то я сомневаюсь. Наверное, как минимум полчаса.

Колямбо подпрыгнул, чтобы подтянуть рюкзак повыше и зашагал дальше.

– Все, пришли! Здесь и остановимся, – скомандовал Зубарев и указал пальцем на небольшую симпатичную полянку, лежавшую слева от их пути. – Юлька, Муха, берите палатку и ставьте ее вон, между теми соснами. Остальные, давайте быстренько за ветками для костра.

Колямбо оторопел от столь энергичного развертывания лагеря. И на минуту выпал из течения происходящего вокруг. Устанавливать палатку он все равно не умел, а Сапрофеня и Димка настолько быстро где-то насобирали мелких веток, что их было вполне достаточно для разведения огня. Он еще немного с тупым видом постоял, наблюдая за стараниями сестер. И решив, что тоже надо заняться хоть чем-нибудь полезным, устремился к Димке, который невдалеке обдирал кустарники.

Однако противные заросли не спешили ему отдавать собственные конечности. Колямбо с большой натугой откручивал крепкую ветвь уже вторую минуту к ряду, не понимая, каким образом Димке удается так быстро с ними расправляться.

– Ты не живые ветки крути, а сушняк обламывай. – Посоветовал Димка, наблюдая за тщетными потугами товарища. – Так ты до утра крутить будешь.

– А кто из них сушняк?

– Ну, видишь, вот эти, ветки помельче, уже отмерли. Их и ломай. – Он подошел к кусту, с которым упражнялся Колямбо и легко, одной рукой, обломал небольшую ветвь. – На, возьми. Понял, какие нужно?

– Ну, понял, – согласился Колямбо и потянулся за новым объектом.

Вскоре посреди поляны выросла большая куча мелких хворостин, и вернувшийся с разведки близлежащих окрестностей Зубарев, приступил к разведению костра. У Мухи и Юльки, кажется, возникли определенные проблемы с палаткой, для чего к ним были отправлены «на подхват» Димка с Сапрофеней.

– А ты, Колямбо, никуда не уходи, – проговорил Олег, аккуратно поддувая в зачавшийся в недрах костерка огонек. – Сейчас пойдем с тобой деревья пилить. Кстати, доставай пока пилу.

– А где она, – поинтересовался Колямбо, заинтригованный скорым необычным занятием.

– Она у Юльки в рюкзаке в коричневом чехле, который в целлофан обернут.

Колямбо осторожно достал двуручную пилу из чехла и легонько попробовал остроту ее зубов. Пилить он, конечно, умел. В своей жизни не раз пилил на уроках труда. Но так, чтобы прямо здоровые сосны. Да уж, это занятие куда интереснее растягивания палатки, которая все никак не хотела устанавливаться и уже в третий раз упала, накрыв под собой Юльку.

– Давай же, Егорыч, давай, некогда валяться! – Умоляющий тон принадлежал человеку средних лет, за тяжелым зимним тулупом которого висела потертая охотничья двустволка.

– Не торопи меня, Андрей, – пыхтел уставший Егорыч, медленно поднимаясь со снега. – Уже немолод я. Вот и спотыкаюсь.

– Ну, не успеем же, ведь все заберут, сволочи! Все наши труды пропадут! Ты вспомни, как мы эти мешки таскали!

– Да уж помню, – огорченно пробурчал Егорыч. Он стряхнул с колен налипший снег и двинулся за компаньоном. – Да чего только таскали-то? Ты вспомни, как мы этот хлебушек взращивали. Это ж не приведи господь, на такой-то земле, где одни камни да коряги!

– Ну, так и пойдем быстрее, осталось верст десять. Надо до вечера успеть. – Андрей взглянул на блеклый диск зимнего солнца, висевшего чуть выше верхушек окружающих сосен. – Если не успеем из сторожки перепрятать… Эх! – от отчаяния и злобы он махнул кулаком. – Откуда только эти собаки появились! Итак, уже пол Урала обобрали. Теперь за нас взялись.

– Да. Жили до энтой ихней революции, жили. – Егорыч на ходу поправил свалившуюся на бок ушанку. – И нормально я даже скажу, жили. Работали, пахали, косили, охотились. И на тебе, советская власть. Понаехали тут со своею продразверсткой. Последнюю корову им отдай, последний мешок муки тоже отдай, а то в стране голод, в столицах вообще жрать нечего.

– Это им-то нечего? – встрепенулся Андрей.

– Ну, не знаю, так говорят. – Егорыч угрюмо пожевал усы. – А почему ж это я должен свое отдавать, моим потом политое?

– Егорыч, ты лучше давай меньше болтай, больше двигай. Они, кажись, с Тургояка направляются, до вечера, конечно, вряд ли доберутся. Но все же.

– А какого же черта им наш поселок понадобился?

– Ну, чего ты, не понимаешь, что ли? В Тургояке поживы взяли, теперь повеселиться надо. А в Златоусте громко гулять не с руки. Вот и решили на ночь в лесном поселке остановиться, там пирушку закатить. Ну, а на следующий день уже в город.

– Вот незадача, – выдохнул Егорыч, одновременно споткнувшись об один из камней, что являлись неотъемлемой частью Старой Киалимской дороги.

Андрей недовольно поглядел, как старика качнуло в сторону, и он снова чуть не улетел в сугроб.

– Слушай, ты что, опять сивуху гонял с утра?

– Да, ничего я не гонял, – отмахнулся старик. – Нехорошо мне сегодня что-то, понимаешь?