О сооружении Подземных садов повествовала особая История, состоявшая из семи тысяч и семидесяти томов, так как семь тысяч и семьдесят лет ушло на сооружение этого края. Неисчислимые поколения жили, трудились и умирали, так и не узрев конца своего труда. Любовь двигала их руками и освещала их труд. Из всех чудес того мира не было ничего равного этой Стране Молчания, сотням миль, дающих покой Усопшим. Под кровлей огромного зала было устроено семь Лун, горевших от Земного Тока. Они ходили по кругу, имевшему шестьдесят миль в поперечнике, чтобы осветить весь Край Покоя. Однако свет их был неярок, ласков и свят, и, вступая в его пределы, я всегда ощущал в сердце своем, что муж может плакать здесь, не стесняясь слез.

Посреди этого безмолвия высился холм, а на нем стоял купол, изнутри освещенный так, что его было видно во всем том краю, что звался Садом Молчания. Купол прикрывал Трещину, и внутри его во всем великолепии сиял Земной Ток, дарующий миру жизнь, свет и безопасность. С севера в Куполе были устроены ворота, к которым поднималась узкая дорога. Ее называли Последней, а ворота имени не имели, а звались просто Воротами.

И были в том огромном краю потаенные длинные дороги, способные помочь путешественнику. Были устроены беседки для отдыха, рощи, чарующие водопады. И повсюду можно было видеть памятники, таблички с именами. Весь великий подземный край переполняли отзвуки вечности, воспоминаний о любви и величии. Долго можно было бродить здесь, внимая чудесам и тайнам, и потом подниматься к городам Могучей Пирамиды, очистившись и смягчившись душой и умом.

В юные годы мои, прихватив с собой пищу, я неделями скитался в этом Краю Молчания, спокойно засыпая посреди воспоминаний. И сейчас вновь я стал бродить, ощущая покой Вечности. Душа истинного мужчины должна ощущать влечение к местам, где запечатлена память о Великих, ушедших в Вечность. Тем не менее, нечто в сердце моем всегда привлекало меня к Холмам Младенцев, невысоким горкам, над которыми в тишине и предельном покое раздавалось странное и чудесное эхо — словно маленький ребенок плакал над холмами. Как было это сделано, я не знаю, но не сомневаюсь в умении одного из почивших творцов, забытого за давностью лет. Возле этих холмов, вблизи этого голоса, сберегалась память о детях Великой Пирамиды — за тысячи веков. Иногда я встречал там осиротевшую мать — в одиночестве или обществе подруг. Теперь из моего описания вы можете понять покой и святость великой подземной страны, отданной памяти усопших.

Сюда, в Край Молчания, и принесли погибших. Проститься с ними собралось, наверно, сто миллионов жителей городов Пирамиды, посчитавших нужным присутствовать на похоронах и воздать заслуженные почести ушедшим. Те, Кто Ведал Мертвыми, положили усопших на Дорогу, шедшую к воротам, ту самую, которая называлась Последней. И Дорога двинулась, увлекая мертвых в Ворота, — первыми были несчастные Юноши, за ними последовали те, кто отдал жизнь, чтобы спасти их.

И когда дорога шевельнулась, великое молчание легло на все мили Края Молчания. Однако чуть погодя, откуда-то издалека донесся стон, как будто бы простонал ветер, прилетевший из-за Холмов Младенцев. Приблизившись к месту, где я находился, звук сделался могучим, и я понял, что все собравшееся великое множество негромко поет. Потом песня улетела вперед, оставляя за собой предельное молчание. Так, ветер, прошелестев над рожью, улетает дальше, и поле замирает в еще большем покое. Наконец мертвые вступили в Ворота, в великий свет и безмолвный покой Купола, и более не показывались оттуда.

И снова издали, из-за далеких холмов, послышался гул поющих миллионов. Потом словно бы из самой Земли восстал голос подземного органа, и стон печали прошел надо мной и растаял вдали, сменившись тишиной.

Когда последний из мертвых Героев в безмолвии исчез в Воротах, из-за Холмов Младенцев вновь послышался звук. То была песня чести, — громкая, победная, возносимая несчетным множеством голосов. Гром органа бушевал в глубинах Земли. Так усопшим была оказана великая честь, а потом вновь наступило молчание.

После жители городов, откуда были родом герои, собрались вместе, чтобы установить знаки в память погибших. Художникам еще предстояло изготовить изваяния — великие и прекрасные, чтобы потомки могли посетить Страну Молчания и воздать честь своим предкам.

Наконец огромные лифты подняли всех в города Пирамиды, начинавшие возвращаться к повседневной жизни. Лишь возле амбразуры было полно людей, наблюдавших за юношами, шедшими по Великой Дороге. Здесь следует добавить, что наши подзорные трубы использовали силу Земного Тока, чтобы доставлять глазу больше света. Они не были подобны нынешним зрительным трубам, и некоим странным образом охватывали лоб и глаза, позволяя видеть ночные дали. Великая подзорная труба была еще более совершенной, и окуляры ее располагались на всех четырех сторонах Великой Пирамиды.

Потом я приступил к своим делам, и внимательно разглядывая через Великую Подзорную Трубу юношей у Дороги Безмолвных, временами ощущал далекое шевеление эфира, едва различимое биение Слова Власти в ночи, которого не могли воспринять приборы. И услышав этот зов, я отвечал ждавшей меня в вечной ночи Наани, которая была и моей Мирдат. Я послал ей Слово Власти, а с ним — то утешение, которое мог ей дать.

Но жестокой и горькой была правда. Беспомощен и слаб человек перед безграничным ужасом и мощью Великих Сил и Чудовищ Ночного Края. И сердце мое терзалось, и вновь наступало безмолвие, а потом опять шевелился эфир, но душа моя более не слышала далекого голоса.

После того как Десять Тысяч отважных потерпели поражение, и мы еще более убедились в ужасной мощи Ночного Края, стало ясно, что даже мысли о помощи быть не может. Словом, мы ничем не могли помочь юношам, находившимся на Дороге, Где Ходят Безмолвные.

Вы можете подумать, что мы позвали их домой Великим Голосом, который исходил из машины, устроенной в основании Пирамиды, однако мы не могли этого сделать, чтобы чудовища Ночной Земли не узнали, что люди выступили из Редута. Тогда еще у нас оставалась надежда на то, что Силы Зла не заметили их — ведь никто не может испытывать полной уверенности в степени их познаний.

Тем не менее, следует иметь в виду, что мы уже тогда замечали некое Влияние над краем — странное и тихое, едва уловимое для приборов. Мы полагали, что оно исходило из Обители Безмолвия, располагавшейся в дальних пределах Ночной Земли на высоком холме, к северу от Великой Дороги. Многие из Монструваканов опасались, что оно направлено на юношей. Но не будучи уверены, мы ждали и наблюдали.

К этому времени бедные юноши приблизились к той части Дороги Безмолвных, где она резко поворачивала на север, и теперь они находились не столь уж далеко от жуткого Дома.

Наконец мы поняли, что Влияние создается Великой Силой, и я ощутил уверенность в том, что оно исходит из Обители, хотя и не имел доказательств. Однако я поведал о своих чувствах Мастеру над Монструваканами, и он поверил мне. Более того, он и сам полагал в душе своей, что из Дома Безмолвия исходила какая-то тайная сила.