Кэрри и сам не ожидал, что задаст этот, мягко говоря, не слишком тактичный вопрос. Он просто выскользнул из его мыслей и понесся к языку, избегая столкновения с разумом, который должен был пресечь его и вернуть на место. Кэрри стало стыдно, но слово — не воробей…

Сонда отреагировала на вопрос удивительно спокойно. Кэрри понял, что она много раз пыталась ответить на него себе самой.

— Недавно мы разговаривали об этом с Хэтти — помните мою подругу? Я сказала, что брак — мероприятие скорее рассудочное, нежели чувственное. Это союз людей, которые могут доверять друг другу, рассчитывать друг на друга. Чувства здесь второстепенны. Простите за цинизм, но на них далеко не уедешь. Пройдет время — от чувств не останется и следа. Что тогда будет связывать людей друг с другом? Мой жених — воплощение надежности. Он верен своему слову. Когда я рядом с ним, то знаю, что будет завтра. Может быть, сейчас мне хочется совсем другого… — не без смущения вспомнила Сонда свои недавние размышления. — Но через несколько лет мне захочется стабильности, и что тогда? Что со мной станет, если я пойду на поводу у своих эмоций?

— Мне кажется, вы слишком редко идете у них на поводу. Подозреваю, что ваше желание ехать со мной — чуть ли не единственное проявление ваших эмоций. Едва узнав вас, я думал по-другому. Мне казалось, вы — чувственная натура… Впрочем, я не ошибся. Только слишком уж глубоко вы прячете свою чувственность, словно боитесь, что вас в ней уличат… Но, поверьте, это не то качество, за которое осуждают, напротив…

— Это именно то качество, которое может сломать жизнь.

— У вас большой опыт в этом плане?

— Нет. Но именно потому, что я всегда избегала получения опыта такого рода. Мне он ни к чему.

— Ошибаетесь — вам бы он совсем не помешал. Я почему-то уверен, что он дал бы вам возможность иначе взглянуть на жизнь. Не стоит вписывать любовь в свой ежедневник — завтра в полдень я полюблю, а послезавтра выйду замуж. Надо просто поддаться ритму любви…

— Вы красиво говорите, Кэрри… Все говорят об этом так красиво… А как выходит на деле? Брошенные жены, разбитые случайными связями браки, одиночество в старости…

— Я чувствовал, что вы боитесь одиночества. Но поверьте мне, человеку, который прошел через любовь и боль, и это самое одиночество… Я и сейчас не стану страховаться на год вперед. Что будет, то будет. Главное — не бояться, потому что одиночество, старость и смерть чуют твой страх за версту. И чем больше боишься, тем быстрее они находят тебя и занимают пустое пространство в твоей душе. Пустое — потому что заполнено оно было только тем самым пресловутым страхом, этой чертовой попыткой застраховаться!

Сонда невольно залюбовалась его горячностью. Когда он переставал шутить и начинал говорить серьезно, он становился красивым. Шрам и сломанный нос говорили о печальном опыте, может, и не любовном, но жизненном, и придавали его словам еще большую убедительность. Сонда готова была поверить ему, но что-то внутри, возможно, тот самый страх, о котором говорил Кэрри, заставляло ее мыслить прежними категориями и не поддаваться доводам, приводимым этим мужчиной.

— Я склонна рассматривать этот страх как осторожность, которая, как все мы знаем, никому еще не мешала. И, кстати, что есть брак сам по себе, как не предосторожность? Попытка застраховать себя от измены, от ухода любимого человека? Да, это чистая формальность, которая не помешает ему уйти, но все же мы к ней апеллируем, ищем в ней защиту, прибежище. Не нужно обманывать себя, рассуждая о браке по любви. В таком случае, зачем его заключать? Можно просто жить вместе, не объявляя о своем союзе государству и церкви. Брак изначально зиждется на расчете, так зачем прикидываться, что мы чужды условностям и нами движут лишь романтические побуждения? Мне кажется, я в этом плане честнее вас. Я хотя бы не оправдываю свой расчет пылкой страстью и прочей ерундой…

— Возможно, вы просто не знаете, что это такое. Не сердитесь. — Кэрри прочитал недовольство во взгляде Сонды. — Я не хотел вас обидеть. Просто, не исключено, что вы еще не раскрылись до конца. Но учтите, может быть поздно…

— А вы, насколько я понимаю, раскрылись, — перебила его Сонда. Ей стало нестерпимо обидно оттого, что он считает ее не женщиной, а какой-то ледяной глыбой, бутоном, который увядает, так и не распустившись… — И успели набраться негативного опыта? Пусть я буду увядающим бутоном, не успевшим распуститься, но зато мне не стать червивым яблоком!

Кэрри отреагировал на ее выпад с олимпийским спокойствием. Он знал, что Сонда не готова услышать правду, и понял, насколько эта правда могла ее ранить. Что ж, сам виноват, нечего было лезть со своими предположениями. Но почему-то ему не хотелось, чтобы эта девушка стала «увядшим бутоном»…

— Да, выражаясь вашими терминами, я умудрился превратиться в «червивое яблоко». И, если вы все еще можете слушать меня спокойно, я расскажу вам, как это произошло.

Сонда кивнула. Не будет большой беды, если она узнает о его личной драме. Лучше получать негативный опыт из чьих-то рассказов, а не на собственном опыте. К тому же личная жизнь Кэрри Хэйзи с каждой минутой становилась для нее все интереснее…

Кэрри Хэйзи, молодой человек двадцати трех лет отроду, только что вернулся из очередной поездки на Мадагаскар с зоологом Терри Неттлом. Он неплохо провел время, помогая другу изучать редкий вид рыбы — тифлеонис. Эта «слепая рыбка», а рыбка действительно была слепой, водилась в одном из немногих пресноводных гротов, неподалеку от Анкаратры. Впечатлений от поездки хватило бы на всю жизнь. Но Кэрри казалось, что если жизнь так длинна, то и впечатлений должно быть много.

К тому же Кэрри не собирался останавливаться на достигнутом, решив не ограничиваться одним Мадагаскаром. Для путешествий была еще тьма-тьмущая островов и континентов, где Кэрри надеялся проявить свои выдающиеся, как он считал, способности.

А способности у него действительно были. Начиная с того, что он мог выжить везде, где угодно, заканчивая тем, что он обладал недюжинным умом, позволявшим прекрасно анализировать ситуации любой степени сложности. Правда, денег, чтобы реализовать эти способности, было не слишком много, но кто думает о деньгах, когда есть молодость и задор?!

Кэрри организовал некое подобие дела: он занимался тем, что помогал людям достать то, что им было необходимо. Кому-то, например, понадобилась ручная кобра — и Кэрри мигом летел в Индию, чтобы уговорить местного укротителя продать ему «змейку». Кто-то хотел удивить любимую, подарив ей коалу на день рождения — и Кэрри отправлялся в Австралию в поисках «мишки». И так далее.

Бизнес был оригинальным и экстремальным, но окупал себя с трудом, так как сил и денег тратилось непомерное количество, а такого рода заказы поступали не часто. Однако Кэрри нравилось свое дело — оно давало ему именно то, что он хотел, — свободу и путешествия. Деньги — да так ли это важно? На них свет клином не сошелся…

В конторе своего очередного заказчика он познакомился с Дженни Лу, голубоглазой красавицей, занимавшейся ужасно скучным делом — юридическим консультированием. Дженни Лу объяснила Кэрри, что ее босс хочет иметь в своем особняке настоящего аллигатора. И Кэрри ринулся на подвиги во имя голубоглазой дамы.