Когда мы подбираем терапию для больного, то ориентируемся в первую очередь на те плюсы и минусы, которые может человек получить. У каждого препарата может быть особый спектр побочных эффектов. Например, такой антидепрессант, как амитриптилин, может иногда вызывать сонливость, учащение ритма сердца, повышение аппетита и, соответственно, веса, сухость во рту. Конечно, эти нежелательные явления возникают не у всех пациентов, но мы обязаны про это рассказать, чтобы для человека они не стали неожиданностью. Кстати, иногда эти побочные эффекты могут быть совсем не побочными для конкретного человека, а даже желательными. Например, в случае с тем же амитриптилином, если у пациента наблюдается одновременно нарушение сна и потеря аппетита, то врач, конечно, в этой ситуации с большей вероятностью предпочтет этот препарат из-за его «бонусного» эффекта. Другой пример. У препарата топирамат, относящегося к группе эпилептических средств, бывают такие побочные эффекты, как трудности с обработкой информации (сложно думать), мурашки в кончиках пальцев, снижение аппетита и потеря веса. И в случае если у пациента исходный недостаток массы тела, то мы, конечно, не можем его назначить. Но при избыточной массе тела он даст дополнительные бонусы в виде уменьшения аппетита и веса.

И тут мы касаемся очень важного, практически ключевого в лечении любой болезни, в том числе и мигрени, момента. Выбор терапии, в том числе и профилактики мигрени, всегда ориентируется на запросы пациента. Решение о выборе терапии должно приниматься вместе с больным, 50 на 50 (конечно, если сам пациент этого хочет). Патерналистский подход, который практиковался в медицине (особенно в отечественной) столетиями, когда врач – царь и бог, назначающий только определенное лекарство: «Пей его и не задавай вопросов!» – менее эффективен. Мы должны обсуждать с пациентом его терапию, ее плюсы и минусы, что важно ему получить в итоге лечения, а что не очень. Мигрень не сокращает продолжительность жизни, но драматично снижает ее качество. Поэтому наша основная задача — повысить качество жизни пациента. И конечно, лечение не должно быть хуже болезни. Поэтому если пациент на фоне профилактической терапии испытывает какой-то дискомфорт из-за побочных эффектов, мы должны ее поменять, иначе в ней нет никакого смысла.

«Традиционные» средства для профилактики мигрени (антидепрессанты, противоэпилептические средства или препараты, влияющие на артериальное давление) назначают с минимально возможной дозировки для того, чтобы не возникали побочные эффекты. И постепенно каждые 5–7–10 дней повышают дозу, стремясь достигнуть рекомендованной дозы. То есть не назначаем препарат сразу в полной дозе, а стремимся подниматься к целевой дозе небольшими ступеньками. Например, препарат топирамат рекомендован в дозе 100 мг в сутки. Но мы начинаем с 25 мг, и каждую неделю поднимаемся на такое же количество: 50 мг, потом 75 мг и, наконец, 100 мг. Уже на этой рекомендованной дозе пациент должен провести 4–6 недель для того, чтобы понять – эффективна терапия или нет. Раньше этого срока сделать вывод, что терапия себя не оправдывает, к сожалению, невозможно. И конечно, такое медленное действие традиционной профилактической терапии не очень удобно как для врача, так и для пациента. Один из плюсов новых, современных лекарств заключается в том, что инъекции делаются раз в месяц и эффект некоторые пациенты ощущают уже через неделю.

Давайте поговорим об этой новой группе препаратов для профилактики мигрени, о моноклональных антителах к CGRP или к рецептору CGRP.

Можно сказать, что это третья революция в лечении мигрени (первая – синтез эрготамина в 1918 году, вторая – суматриптан в 1993 году). Речь идет о моноклональных антителах к белку CGRP или к рецептору CGRP. Они подавляют активность этого белка, уменьшая активность в системе тройничного нерва и, соответственно, понижая частоту и тяжесть приступов мигрени. Можно образно сказать, что они, как ручка громкости, «выкручивают» боль на минимум или совсем выключают.

МИГРЕНЬ – НЕВРОЛОГИЧЕСКОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ

CGRP у многих пациентов определяет уровень боли в приступе мигрени

Что такое «моноклональные антитела»? Это особая группа лекарственных средств, которые используются в медицине с конца 1980-х годов.

Термин антитела в 2020-м коронавирусном году, когда пишется эта книга, у всех на слуху по понятным причинам. Но в двух словах напомню, что это специальные молекулы, которые вырабатываются нашей иммунной системой для борьбы с чужеродными агентами, в первую очередь – с инфекциями. Ключевая особенность антител заключается в том, что они, как ключ к замку, подходят только к одной мишени, против которой их создала иммунная система.

Именно поэтому гриппом мы можем болеть каждый год, потому что он часто изменяется (мутирует), и прошлогодние антитела его уже могут не узнать – и мы опять подхватываем вирус, хоть и перенесли заболевание год назад. А, например, антитела к туберкулезу или к таким заболеваниям, как коклюш, корь, краснуха, эффективны многие годы и даже десятилетия. Все потому, что возбудители этих болезней остаются неизменными, и наши антитела могут их распознать даже через много лет после прививки. Именно это свойство антител – высокая избирательность к мишени, против которой они были изобретены, и позволило использовать их в медицине. Слово моноклональные означает, что все антитела одинаковые, как клоны из «Звездных войн».

Антитело – это уникальный ключ, и если мы знаем конкретную мишень, то можем подобрать ключ, чтобы ее заблокировать. И этот ключ не подействует на остальные мишени

Возьмем пример из онкологии, где моноклональные антитела активно используются уже несколько десятилетий. Например, если мы знаем, что у раковых клеток есть особенность, например специфический рецептор на поверхности, которого нет или очень мало у здоровых клеток, то мы можем синтезировать в лаборатории специальные антитела против этого рецептора. И тогда нам не нужно будет убивать химиотерапией и хорошие, и плохие клетки, а таргетно (попадая точно в мишень) уничтожить только злокачественные.

Сейчас моноклональные антитела активно используются в различных областях медицины для лечения тех болезней (астма, рассеянный склероз, атеросклероз и др.), где есть уникальная мишень для антител.

Поэтому очень важно было найти тот молекулярный механизм, который отвечает за развитие приступа мигрени. И когда в результате многочисленных научных исследований обнаружили участие в патогенезе мигрени белка CGRP, это дало «зеленый свет» разработке таргетных препаратов.