сомнением. Он не мог поверить, что мы с матерью никогда не говорили друг другу «я тебя люблю». В его семье эти слова звучат постоянно, и обычно за ними следуют объятия и поцелуи.

Но семья Грега была полной противоположностью моей. Мои родители были несчастливы в браке, и в их семьях было не принято выражать чувства. Мать с отцом редко бывали нежны друг с другом и еще реже – со мной и моим братом.

Я знала, что мама любит меня. И я любила ее. Просто мы никогда не говорили этого. Мне не то чтобы не хотелось, просто, когда я пыталась это сказать, у меня не получалось.

– Ты должна ей сказать. Обязательно! – настаивал Грег.

– Я постараюсь.

Но я все никак не могла выбрать подходящий момент.

Через пару месяцев случилась трагедия. Грег внезапно скончался. Это был худший период в моей жизни. Я не знала, смогу ли это пережить. Мне казалось, словно у меня отняли все: прошлое, настоящее и будущее.

Но со мной была мама. Она часами слушала меня, пока я изливала душу. Мама сочувствовала мне и успокаивала. Мы ходили с ней на долгие прогулки. Я все время говорила и плакала.

Потом в один прекрасный день мы с мамой созвонились, и в конце разговора я сказала ей – слова сами вылетели у меня изо рта:

– Спасибо, что так обо мне заботишься. Я люблю тебя.

Она ответила:

– Я тоже тебя люблю.

Так это и произошло. Я смогла. Мы смогли.

Со смерти Грега прошло шесть лет. Скорбь все еще остается неотъемлемой частью меня, но я научилась с ней справляться. За эти годы мы с мамой очень сблизились. Мы каждый день разговариваем по телефону, обмениваемся электронными письмами, вместе ездим в магазины и ходим в кино.

Я знаю, что Грег гордился бы нами. Он бы понял, как понимаю и я, что у меня появилось нечто особенное. Я потеряла своего парня, но нашла лучшего друга.

Кэрол Эйер

Глава 3

От суеты к отношениям

Дух искательницы приключений

Отец может отвернуться от ребенка, братья и сестры – стать заклятыми врагами, мужья – бросить жен, а жены – мужей. Но материнская любовь стерпит все.

Вашингтон Ирвинг

Мой отец воплощал собой дух приключений. Мама концентрировалась на быте. Папа каждый вечер играл со мной на полу гостиной, а она наводила порядок в кухне. Он брал меня с собой на ферму поливать поля, прыгать в прицепы, полные свежесобранного хлопка, или кататься по ирригационным каналам. Мама заставляла меня застилать постель.

С папой мне никогда не бывало скучно. Он с ранних лет научил меня ловить и объезжать лошадей и кататься на лыжах. Каждый Хэллоуин отец придумывал новый способ напугать нас до чертиков.

А когда мы выходили гулять после наступления темноты, он всегда с выражением рассказывал историю о Всаднике без головы, пока его приятель в тусклом свете скакал по близлежащей горе, предположительно без головы на плечах.

Папа был для меня больше, чем жизнь. Я обожала наблюдать за тем, как он работает: помогает родиться теленку, спасает окровавленного соседа, который разбил лбом стекло раздвижной двери, или ловит раненого койота, чтобы подлечить его в пустом курятнике. Я любила приключения, а отец умел их находить.

Но когда я заканчивала третий класс, я думала, что приключения сошли на нет. Разговор мамы с папой за закрытыми дверями закончился тем, что папа принялся носить свои вещи в грузовик. Я ходила за отцом хвостом весь вечер, пока он не ушел. Я не видела, как сестры сгрудились вокруг мамы и плакали в гостиной. Тот, кто ушел, занял все мои мысли, и я забыла о той, что осталась. Проходило время, и я обнаружила, что та, что осталась, была настоящей искательницей приключений.

Мать-одиночка с четырьмя маленькими детьми и без работы – ничего хорошего такой расклад не сулит. Кто бы мог подумать, что вместо унылого существования наша жизнь превратится в огромное приключение?

Все началось с мелочей. Поначалу мы приспосабливались: смотрели черно-белого «Волшебника страны Оз» в зеленых очках, останавливались на обочине, чтобы поглазеть на рождественскую звезду, выясняли причину потопа на ранчо, с которого мы переехали.

Мама ко всему находила творческий подход. Когда отключили электричество, карманный фонарик и механическое пианино развлекали нас много часов. Наши глупые собаки, переругивавшиеся сквозь стеклянную раздвижную дверь, служили нам простым и дурацким развлечением. А соленые крекеры, покрошенные в миску и заправленные молоком и сахаром, каким-то образом превратились в деликатес, который мы были готовы выпрашивать на ужин.

Дальше приключений стало больше. Теперь отключение света превратилось в исследование неведомых территорий, обычно в близлежащих резервациях коренных американцев. Мы спасались от обрушающихся стен в полуразвалившихся домах. Мы призывали духов умерших на индейских кладбищах с помощью глаза каббалы. Мы искали клад в старом особняке Кули времен Гражданской войны. Из каждого такого путешествия мы выносили воспоминания и шрамы на всю жизнь.

Обыкновенные вылазки на природу превращались в великие покорения земель, для которых часто требовались слабоумие и отвага. В одной из таких десятичасовых вылазок мы оказались на границе заснеженного леса с одной только корзинкой для пикника да под охраной крошечной собачки.

Другая прогулка завела нас на вершину близлежащей горы в Хопи-меса. За всю историю своего народа индейцы хопи позволяли чужакам наблюдать за их церемониальными танцами лишь дважды. Мы сидели, скрестив ноги, среди коренных американцев и в панике вскочили, увидав гремучую змею. Но любопытство всегда перевешивало все риски и недостатки.

Вместо каникул у нас теперь были исследования неизведанного. Горячие грязевые источники в национальном парке Йеллоустоун потрясли нас, но не больше, чем тот раз, когда мама зачитывала нам «Ночь гризли» в палатке – не лучший выбор литературы для вылазки на природу.

Нам было неважно, что с нами нет папы, дяди, брата, дедушки, кузена, да хоть какого-то мужчины – мы и так умели ловить рыбу в самых бурных ручьях. Мы ходили в походы, вовсе к ним не готовясь. И наивно полагали, что научимся устанавливать палатку в первую ночь двухнедельной вылазки в Канаду. И научились: вначале нам требовалось два часа, а к концу поездки мы справлялись за 15 минут.

Так что тяга к приключениям все-таки оказалась маминой чертой. Но для нее самой эти приключения не всегда были легкими. Чтобы получить диплом колледжа, ей потребовались вечерние курсы. Чтобы сводить концы с концами, мама каждую неделю после работы