К рубежу тысячелетия Светлана Гнездилова пришла с твердым убеждением, что муж прав всегда, во всем и безусловно. Результат его усилий – кресло судьи Верховного суда Российской Федерации. Через несколько месяцев они переедут в Москву. Какой она была дурой, когда, обезумев от открывавшихся возможностей, просила шубы, украшения, загородный дом, элитную частную школу в Швейцарии для умненького Виталика! Как могла не понимать, к чему это может привести?! Где теперь те, кто построил-таки себе эти дома? Одних убили, других посадили, третьи скрываются за границей или вообще подались в бега, четвертые ушли в бизнес и живут как на пороховой бочке, лавируя между бандитами и законом. И где их жены, щеголявшие в брендовых шмотках и увешанные дорогущей ювелиркой? Конечно, немало есть и таких деятелей, которые наворовали выше крыши и успешно продолжают делать карьеру на государевой службе, что правда, то правда, но вся их жизнь – это сплошные нервы и страх, интриги и подставы, подлость и предательство, одним словом – грязь непролазная. Не хочет Светлана Дмитриевна такой жизни для себя и своих близких. Чистота, честность, покой – вот столпы, на которых построено ее существование. Нравственная опрятность.

Когда случилось то, что случилось, она ни на мгновение не усомнилась в правоте Виктора Семеновича. Ей было очень больно, но Светлана смогла убедить себя, что ее страдания всего лишь результат ее собственного несовершенства. Она глупая, поэтому ей хочется неправильного, а Виктор умный, он знает, как надо сделать. Годы смирения подавили в ней любую способность к бунту.

Но, как внезапно оказалось, подавили не полностью. Через год после похорон мужа она вспомнила слова матери о том, что Виктор сломает ее. Вспомнила – и тут же выбросила из головы. Не до этого ей сейчас. Она, Светлана Дмитриевна Гнездилова, – вдова, отныне ее дни должны состоять из походов на кладбище, затворничества в своей квартире, рассматривания фотографий, на которых запечатлены моменты жизни Виктора Семеновича, воспоминаний и скорби. Одним словом, из всего того, что призвано поддерживать репутацию покойного супруга, чья смерть – утрата настолько невосполнимая, что делает для его семьи невозможным продолжать существовать, как раньше, где-то бывать, с кем-то общаться, развлекаться и даже получать удовольствие. Когда уходят такие люди, как честнейший и порядочнейший Виктор Гнездилов, жизнь близких не может вернуться в привычную колею. Если человек был выдающимся и замечательным, то последствия его кончины не могут выглядеть обыкновенно.

Она даже не заметила, в какой момент чугунная крышка котла перестала выдерживать напор скопившегося пара. Светлана настолько привыкла чувствовать себя рядом с мужем молодой, глупой и неопытной, что осознание своих шестидесяти с гаком лет далось с огромным трудом. Выходя на улицу за продуктами, она вдруг начала замечать, как скучно и невыразительно одета. Первой мыслью было едва уловимое сожаление: так и не довелось ей поносить ничего броского и ультрамодного, хотя большинство ее приятельниц только и говорили о вещах, купленных в Милане – признанной европейской столице брендовых магазинов. Жалованье мужа в Верховном суде позволяло не экономить, и одежда давно уже не приобреталась на вещевых рынках, вещи покупались дорогие и хорошего качества, но оценить их уровень мог только знаток. Костюмы, платья, пиджаки и кардиганы – не ярче серого, мех – не длиннее жакета, шаль – только однотонная, ну максимум с полосочкой. Джемпер из кашемира с шелком мог стоить безумных денег и при этом не терял вида и формы от многочисленных стирок в машинке, однако мало кто умел по одному лишь внешнему виду понять, что куплен он не за три копейки в «Фикс-прайсе». Ну черный – и черный. В глаза не бросается, о стоимости своей не кричит. Такая одежда была, конечно, практичной, немаркой, долговечной и подходила к любому случаю, но Светлану отнюдь не украшала. Проще говоря – не была ей к лицу, не соответствовала ни типу внешности, ни цвету волос и оттенку кожи. Светлана заставила себя перестать испытывать желание быть привлекательной женщиной и одеваться в то, что ей действительно идет. На таком стиле настаивал муж. Но теперь мужа нет, и можно было бы перестать носить то, что не нравится, купить яркие красивые вещи, модные, стильные, подчеркивающие женственность. «Куда уж теперь мне думать об этом, – пришла следующая мысль, тоже довольно слабенькая, – в мои-то годы…» И только спустя несколько дней появилась третья мысль: ей, Светлане Дмитриевне, шестьдесят три года. Шестьдесят три! Она не просто взрослая, она уже почти пожилая! Она в той благословенной и благодатной поре, когда здоровья и сил еще более чем достаточно, но уже никто, ни одна живая душа, не имеет права указывать ей, как жить. Что носить. Где и какие продукты покупать. Иметь или не иметь любовников. Бывать ли в театрах на скандальных спектаклях или скучать на классических постановках. Переходить ли по ссылкам на материалы о разных пикантных сплетнях или ограничиваться исключительно чтением электронной почты и ответами на письма. В последние годы жизни Виктор Семенович категорически запрещал супруге общаться в социальных сетях и лазить по сайтам.

– Ты просто не понимаешь всей опасности, – говорил он неоднократно. – И многие не понимают, не ты одна такая. Наступила новая эпоха мгновенного распространения любой информации. Ты выскакиваешь в старом спортивном костюме и с неприбранной головой в магазин, потому что в разгар приготовления обеда у тебя закончилось масло, и находится идиот, который знает тебя, снимает на телефон, а через три секунды в Сети появляется материал о том, что жена высокопоставленного сотрудника судебной системы – спившаяся алкоголичка, которая давно перестала следить за собой и шатается по улицам вот в таком непрезентабельном виде, набравшись прямо с утречка. Новые информационные технологии требуют повышенной безупречности, запомни это! И не вздумай ничего постить в сетях, ничего не комментируй и ни с кем не переписывайся. Хакеры что угодно взломают, и то, что предназначалось только для твоей близкой подруги, станет доступно всем желающим. Ты и себя скомпрометируешь, и меня, и подругу подставишь. Письма пиши только по делу и контролируй каждую фразу, каждое слово, ни о чем особо не распространяйся. И по ссылкам не ходи.

– Почему по ссылкам-то нельзя ходить? – сперва недоумевала Светлана.

– Потому что ты никогда не угадаешь, что это за ссылка. Перейдешь, а там реклама какой-нибудь гадости вроде порнухи или экстремизма, нажмешь из любопытства или даже случайно – и завтра к нам домой придут из управления «К». Моими решениями часто бывают недовольны, чем чище репутация – тем больше врагов, ты не можешь этого не понимать. И какая радость будет, если судью Верховного суда удастся публично уличить в посещении педофильских сайтов! Никто ведь не станет слушать твои объяснения, что это не я, а ты переходила по ссылкам и что ты не посещала сайты и даже не подозревала, что откроется. Никому это не интересно. Есть айпи-адрес компьютера, есть проживающие в квартире люди, есть неудобный судья. Всё. Вопрос закрыт.

Светлана никогда не рассматривала требования Виктора Семеновича как диктат. Все его слова казались разумными, и после таких разговоров она особенно остро ощущала как его интеллектуальное превосходство, так и собственную глупость и недальновидность. Хорошо, что муж вовремя подсказал, как правильно!