— Сейчас мечтаешь только об одном, — вновь лёгкий поцелуй, и опять отстраняется на считанные миллиметры, — сбежать, — выдыхает в губы, я вздрогнула. Всё, больше не могу! А он продолжает: — В надежде, что получится забыть нашу встречу, как страшный сон. Но поздно, уже не забудешь. Это тебе в качестве наказания за упрямство.

Мотнула головой и с презрением посмотрела ему прямо в глаза.

— Скажите, к чему все эти разговоры? И демонстрация силы? Если хотели показать, что, подписав договор, я окажусь в полном дерме, не утруждайтесь — знаю.

— Не думал, что твой прекрасный ротик может выдаваться столь грязные словечки.

— Привыкла называть вещи своими именами, причём, в отличие от вас, я на мат не перехожу.

— Как я понял, ты, несмотря ни на что, готова подписать договор?

— Завтра дам ответ.

— Перед тем как дать ответ, хорошо подумай. — Большой палец его руки, касается моих губ. — То, что я сейчас показал, только вершина айсберга. Но, так и быть, в качестве бонуса за чистоту сосуда впишу в договор твои пункты. Но…

Его губы накрывают мои, я резко отстраняюсь, разрываю поцелуй. Его тихий смех.

— Каждый мой пункт, нарушенный тобой, перечёркивает твой. А то, что ты нарушишь, я гарантирую. В итоге…

И тишина.

— Что в итоге?

— А ты ещё не поняла? — Опять тихий смех и неопределённое: — Узнаешь.

Он резко отстраняется, и его лицо становится бесстрастным. Словно не этот человек меня сейчас целовал. Я, не медля ни минуты, спрыгнула со стола и быстро привела свою одежду в порядок. Пижон отвернулся от меня и, смотря в окно, начал говорить равнодушным тоном:

— В общем так, ангелок. Жду завтра тебя в девять для подписания договора. Не придёшь к этому времени — буду это расценивать, что ты выбрала первый вариант. Если есть ещё мне что-то сказать, не стесняйся, говори, репрессий не будет. Но на это у тебя осталось две минуты, так что поспеши. Если нет — свободна. Мой водитель отвезёт тебя домой.

Он резко разворачивается. И буквально обжигает меня взглядом. Я попятилась, уж больно он был сейчас похож на самого дьявола. Моя реакция его позабавила, кривая ухмылка появилась на его губах. Ему весело. Он забавляется! Мне этот так взбесило! Что от всей души врезала кулаком в челюсть, как папа учил.

— Извините, не удержалась. Это всё, что хотела сказать, надеюсь, уложилась в отведённое для меня время, Ваше Высокомерие!

В ответ он только рассмеялся, а в его глазах словно вспыхнула адово пламя — жуткое зрелище.

— Вот сейчас я очень хочу, чтобы ты согласилась на мои условия. От такой дикой кошечки хорошие дети получатся.

— Я ещё не сказала «да». И не нужно за меня платить Андрееву, обойдусь без вашей помощи.

Развернулась и направилась к выходу, попутно набирая номер такси. Всё, хватит с меня на сегодня этого дурдома.

— Не обойдёшься, мой ангелок… — прилетело мне в спину.

От его «мой» меня покоробило. Но я ничего не ответила, хватит с меня пустых разговоров.

Уходя от пижона, я была полна решимости не принимать его помощь.

Обращусь в полицию, если Андреев начнёт мне угрожать. Но стоило мне переступить порог, и всю браваду как ветром сдуло. Вновь позвонил этот урод и уже стал допытываться, знаю ли я, где моя сестра. Даже обещал простить миллион, если скажу, где она прячется. Ответила, что не имею понятия, сама ищу. Предупредил, что, если соврала, пожалею. А если проболтаюсь кому-то о разговоре, то меня ждёт участь моей сестры. Спросила какая, Андреев не сказал, но я и так всё поняла. За себя не боялась, а вот угроза расправы над сестрой ввергала в ужас.

Занесла его номер в чёрный список и сползла по стеночке на пол. Хотелось плакать от безысходности, но слез не было, я схватилась за голову и тихо завыла, но это продлилось недолго, истерика отступила. Следом за ней меня поглотила пустота, я оказалась словно в вакууме. Просто сидела и смотрела в одну точку, ничего не видя перед собой. Не знаю, сколько времени находилась в полном ступоре, но, когда очнулась, в квартире уже было темно. С трудом встала и направилась в ванну, чтобы принять прохладный душ. Возможно он меня взбодрит, и я что-нибудь придумаю. Ну не может быть безвыходных ситуаций! Пыталась себя хоть как-то воодушевить — тщетно.

Так прошла ночь, я не смогла сомкнуть глаз, всё искала выход. Так и не нашла. У меня только один вариант — принять помощь пижона. И уже не важна цена, тут уже речь идёт о жизни сестры. Почему-то я была уверена, этот Андреев её и в тюрьме сможет достать. А может это просто угрозы? Что-то мне подсказывало, что нет. Более того, я чувствовала, что ему необходимо убрать сестру. Значит, он не знает, что она у Лютова? Дождалась восьми утра и сама набрала пижону, хотела узнать, права я насчёт Андреева или нет.

— Не терпится подписать договор, дорогая? — слышу его довольный голос на другом конце.

— Андреев знает, что Диана у вас? — тут же задала вопрос, который меня больше всего интересовал.

— Ангелок, я же сказал, Андреев тебя не побеспокоит. Это всё, о чём ты хотела поговорить?

Меня нет, а вот сестру может. Собравшись с духом, на одном дыхании выпалила:

— Я согласна подписать договор.

Тишина. Сердце замерло, в глубине души хотела, чтобы отказался. Послал меня ко всем чертям. Но разум твердил, что — он единственная надежда на спасение. Не знаю почему, но в этом я была уверена на все сто процентов.

— Мой водитель через полчаса тебя заберёт, будь готова.

Чудом удалось сдержать вздох облегчения и ответить спокойно:

— Хорошо.

— Наслаждайся последним часом свободы, ангелок. После девяти ты моя.

И отключился. Я закрыла лицо руками и дала волю слезам. У меня не было сил больше держаться, да и бессонная ночь вымотала порядком. Но и эту роскошь я не могла себе долго позволить, пришлось быстро взять себя в руки. Не хочу, чтобы мой «хозяин» видел меня разбитой, этого удовольствия я ему не доставлю. По сути, он тоже ещё тот подлец, мог бы помочь не такой ценой. Но нет, ему мою жизнь подавай! Не знаю, зачем ему это, да и знать уже не хочу.

***

Ещё утром хотел отпустить ангелочка, думал, помогу, и на этом всё. Постоянно говорил себе, что она хорошая девочка, найдёт себе мужа и всё у неё наладится. Но, понаблюдав за ней, понял, почему отметал все кандидатуры ранее. И тут дело даже не в том, что женщины не нравились. Этот план изначально был бредовым. Мне нужна была настоящая мать для ребёнка, а не продажная тварь, готовая отказаться за деньги от своего малыша.

Да, собственно, я и раньше стал понимать: она — то, что я искал. Мила не раздражала, даже когда была у меня дома, и не возникало желания её вышвырнуть. Да, я не шёл с ней на сближение, так как не считал нужным, но украдкой наблюдал за девушкой, подмечал разные мелочи, и мне нравилось то, что я видел. И всё же я хотел дать ей шанс уйти, даже когда повёз в офис, говорил себе, что так правильно. И боролся со своим внутренним монстром, который твердил: «Какого чёрта?! Она то, что нам нужно». Но это было до того момента, пока она не сказала, что лучше пристрелить. Эти слова решили её судьбу. Это не любовь или внезапно вспыхнувшая страсть — холодный расчёт, и только.