Морган огляделся. В комнате было мало мест, где можно спрятаться. Особое подозрение вызвал большой дубовый шкаф между окном и кроватью. Он осторожно двинулся через комнату, но, проходя мимо небольшого комода, больно обо что-то ударился. Посмотрев вниз, он увидел, что ящики выдвинуты, а их содержимое в полном беспорядке валяется на полу. Морган обогнул кровать и приблизился к шкафу. Резко распахнув дверцы, он заглянул внутрь. Никого!

Внезапно он скорее почувствовал, чем услышал, какое-то движение у окна. Он обернулся как раз в тот момент, когда чья-то тень мелькнула из-за портьеры и метнулась к двери. Морган рванулся за ней. Его руки обхватили тонкий стан, но в ту же секунду его добыча превратилась в яростно отбивающуюся и царапающуюся фурию.

Ярость атаки застала его врасплох. Он потерял равновесие и упал на кровать, увлекая за собой непрошеную гостью. Внезапно на него пахнуло знакомым запахом жасмина.

Дэниела! Что ж, мог бы и раньше догадаться. Она продолжала яростно извиваться в его руках, в тщетной попытке вырваться. Он опрокинул ее на спину и навалился всем телом, ощущая под собой ее упругие груди, бедра, стройные длинные ноги. Еще мгновение, и его собственные реакции выйдут из-под контроля.

Кажется, его недавним мечтам – почувствовать под собой ее гибкое тело – суждено было исполниться. Черт бы побрал эту сладкую, сводящую с ума пытку! Морган тихо застонал.

– Проклятие, Дэниела! – прохрипел он, тяжело дыша. – Перестаньте бороться, или я за себя не ручаюсь! Вы что, не понимаете, что со мной делаете?

Почувствовав его возбуждение, Дэниела мгновенно затихла. Моргану даже показалось на мгновение, что она перестала дышать.

– С вами все в порядке?

– Да, прошу вас... не надо. Только не это, – испуганно прошептала она.

Он почувствовал, как она дрожит, и, тихо выругавшись, перекатился на бок. Затем сел на кровати, рывком поднял ее за руку и прижал к себе.

– Да успокойтесь вы! Ничего я не собираюсь с вами делать! Обещаю!

Ему очень хотелось поцеловать ее, но он побоялся напугать ее еще больше. Вместо этого, кое-как подавив возбуждение и стараясь говорить шутливым тоном, он спросил:

– Вы собираетесь и дальше устраивать эти тайные свидания со мной?

– Я не думала, что встречу вас здесь в такой час. Я не за тем пришла!

– Ну разумеется. – Он засмеялся. – Вы пришли за своими пистолетами!

– Я... нет... отпустите меня! – Она попыталась высвободиться, но он только крепче прижал ее к себе. Он был слишком возбужден, чтобы вот так сразу отпустить, тем более что сжимать ее в объятиях оказалось так приятно.

– Почему-то мне кажется, что вы пришли за своими пистолетами именно сегодня потому, что собираетесь напасть на карету Уальда Флетчера. Я прав?

– Я не могу слышать, как этот лживый негодяй хвастается, будто он застрелил Благородного Джека! – сердито заявила она.

– Сэр Уальд говорил правду. Он действительно стрелял в этого разбойника и ранил его.

– Я вам не верю! – воскликнула Дэниела, вновь возобновив свои попытки вырваться из его рук. – Если бы вы видели, как он стреляет!

– Что ж, значит, в тот раз ему повезло. Сидите спокойно! Я не собираюсь причинить вам вред. Я хочу просто поговорить.

– Вы хотите сказать... что сэр Уальд действительно... убил Благородного Джека? – вдруг затихнув, спросила Дэниела дрогнувшим голосом. – Вы именно это имели в виду, когда сказали в тот вечер, что Благородного Джека больше нет?

– Нет. Я имел в виду только то, что Флетчер стрелял в него... Но Благородный Джек не умер.

– Откуда вы знаете?

Лгать Дэниеле ему не хотелось, но и открывать всю правду он также не собирался. Поэтому, очень осторожно подбирая слова, Морган ответил:

– Мой брат и я были в ту ночь в Йоркшире. К моей невестке, леди Рейчел, обратились с тайной просьбой помочь раненому, который оказался Благородным Джеком.

– И она согласилась?

– Да. Она спасла ему жизнь.

– Да благословит ее господь! А вы сами его встречали?

– Рейчел скрыла это от всех нас. Но почему судьба этого человека так вас тревожит?

– Я всегда им восхищалась... Он нашел единственный способ бороться со злом и несправедливостью этого мира... Я так хотела бы встретиться с ним!

В голосе Дэниелы внезапно послышалось такое неподдельное чувство, что Морган невольно ощутил укол ревности. Что за черт! Уж не ревнует ли он? Только этого ему не хватало!

В коридоре послышались женские голоса. Дэниела замолкла на полуслове и прислушивалась, пока голоса не стихли.

– Должно быть, это служанки, – сказала она.

– Вам надо уходить.

Морган поднялся с постели, не желая сознаваться в том, что больше всего сейчас хотел бы оставить ее у себя. Он понимал, что испытывает к ней откровенное влечение. После их возни на кровати его тело изнемогало от желания. Но он старался убедить себя, что это всего лишь физиологическая реакция. Да, Дэниела – замечательная женщина, смелая, сильная духом, дерзкая. Но ему-то нравились совсем другие – очаровательные, нежные, слабые... Вот хотя бы леди Элизабет.

Но почему-то сейчас мысль об этой капризной красавице мгновенно охладила его пыл.

Морган взялся за ручку двери.

– Посмотрю, нет ли кого в коридоре, прежде чем вы выйдете. Не хочу быть причиной гибели вашей репутации.

– А моя репутация и так... – Дэниела не договорила и, поднявшись с кровати, подошла к Моргану. – Ничего нового в этом уже не будет, – с горечью добавила она.

У нее был такой грустный голос, что ему вновь захотелось обнять ее и утешить. Пытаясь превозмочь это желание, он спросил резче, чем намеревался:

– Так это правда, что вы и Ригсби... Что вы были с ним?

Она опустила голову и кивнула.

– Да, – коротко ответила она. – Правда.

Морган сам не ожидал, что его так потрясет ее признание. Его охватила непонятная, бешеная ярость. До сих пор он был уверен, что все эти слухи – всего лишь клевета. Да как она могла! И, главное, с этим недалеким, смазливым подонком!

Морган открыл дверь и выглянул в коридор.

– Свободно. Можете идти. – Его голос звучал холодно и неприязненно. – И запомните, вы получите назад то, что искали, лишь в обмен на клятву, что бросите свое занятие. А теперь идите!

Пораженная изменением в его тоне, Дэниела быстро выскользнула из комнаты и побежала по коридору.

Морган быстро закрыл дверь и, тяжело дыша, прижался спиной к косяку. У него появилось бешеное желание кого-нибудь придушить! Предпочесть какого-то Ригсби и так откровенно отталкивать его, Моргана! Она сопротивлялась, словно была невинной овечкой! А он-то хорош, поверил! Но, помимо оскорбленной мужской гордости, его душило и другое чувство. И имя этому чувству было – как бы ему ни неприятно было в этом сознаваться – самая обыкновенная ревность.