Этьен совсем размечтался, когда дверь ванной неожиданно распахнулась и Рейчел с недовольной миной застыла на пороге. Она явно не обрадовалась, что он еще здесь.

Он прочистил горло и выдавил из себя кривую улыбку.

— Ты быстро.

— Уйди с дороги.

— Да, конечно, — спохватился он и посторонился, провожая Рейчел взглядом. Брюки были ей безбожно велики и мешком болтались на бедрах. Она заправила рубашку в брюки, а пояс завязала узлом, но пока она шла к шкафу, узел развязался, и штаны съехали с талии.

Брюки упали на пол — брови Этьена взлетели на лоб. Рейчел резко остановилась, глядя на коварный предмет одежды, который бесформенной кучкой опутал ее лодыжки. Этьен мог поспорить, что ее лицо перекосилось от досады, потому что его физиономию постигла та же участь. Но свалившиеся штаны были тут ни при чем — просто полы рубашки опустились слишком быстро, испортив все впечатление. Хотя ноги остались на виду — и, надо сказать, восхитительные ноги.

Чертыхаясь под нос, Рейчел перешагнула через брюки.

— Мне нужны ботинки.

— Не нужны.

— Нет, нужны.

— Зачем?

— Мне что, босиком домой идти? Ты не мог бы вызвать мне такси?

Она нагнулась, перебирая в шкафу его ботинки.

— Нет.

Рейчел с вызовом глянула на него из-под насупленных бровей.

— Тогда я сама вызову.

— Я хотел сказать: тебе нельзя домой, — объяснил Этьен.

Рейчел повернулась к нему лицом; ее глаза сузились до такой степени, что превратились в тонкие щелочки. Раздражение было написано у нее на лбу крупным буквами.

— Слушай, я тут все обдумала, пока одевалась.

— Быстро ты думаешь.

Рейчел пропустила его насмешку мимо ушей.

— Знаешь, когда ты начал меня обхаживать, я сразу все поняла. Это обычный розыгрыш. Но игра окончена. Пошутили, и ладно. Можешь отпустить меня домой.

— И где же тут розыгрыш? — удивился Этьен.

— Сказки про вампиров. Я не могу быть вампиром, потому что их не существует.

— А я, по-твоему, кто?

— Ты не вампир. Ты — псих. Ты просто вбил себе в голову, что ты вампир, как те ненормальные, которые считают себя оборотнями, а на самом деле у них болезнь такая — ликантропия, бред превращения в волка. А у тебя бред превращения в вампира. Какая-нибудь вампиротропия.

Этьен закатил глаза:

— Ясно. А зубы твои тоже розыгрыш?

Рейчел поджала губы — на ее лице промелькнула неуверенность.

Чтобы дожать вопрос, Этьен шагнул к мини-холодильнику и выудил оттуда пакет с кровью. Проткнув пластик длинным ногтем мизинца, он подошел поближе.

Как только ноздрей Рейчел коснулся запах крови, произошло то, чего Этьен и ожидал: ее клыки вытянулись, высунувшись за нижнюю губу. Насколько он слышал, для новообращенных это была обычная реакция. Пройдет еще какое-то время, прежде чем она научится управлять позывами своего изменившегося тела.

Охнув, Рейчел прихлопнула ладошкой рот и стрелой метнулась в ванную. Этьен направился следом и встал у нее за спиной. Поизучав себя в зеркале, она вдруг испустила вздох облегчения, и он понял, что это плохой знак.

— Что? — вкрадчиво спросил он.

— У вампиров не бывает отражения, — в сотый раз заявила Рейчел. — А у меня есть. — Она улыбнулась, поймав в зеркале его взгляд. С торчащими клыками улыбка вышла несколько злорадной.

— Это вымысел, — как заведенный повторил Этьен.

— А вот и нет. Это доказательство, что я не вампир, — непоколебимо стояла на своем Рейчел.

— А как же зубы? — напомнил он.

Этот вопрос на секунду поставил Рейчел в тупик, но вскоре ее лицо снова разгладилось.

— Я сплю, — выкрутилась она. — Все это — плод моего воображения. — Рейчел повернулась к нему, сияя улыбкой. — Ты мне снишься, потому что понравился, когда твое тело привезли в морг. И в своем сне я превратила тебя в вампира, потому что только так покойники могут жить. Ну, не в прямом смысле этого слова. — Рейчел наморщила лоб, соображая, что за глупость она только что сказала. — А потом, во сне, я тоже стала вампиршей, чтобы не разлучаться с тобой.

— Я тебе понравился? — польщено переспросил Этьен.

— Не то слово, — небрежно обронила она. — Вообще-то ты первый мертвец, который мне понравился. Вот почему мне приснилась такая чушь. Это ненормально, когда человеку нравятся трупы, поэтому мне и пришлось оживить тебя во сне — надо же было хоть как-то примириться с мыслью, что я без ума от мертвеца. — Рейчел задумчиво склонила голову набок. — Скажу по секрету, ты — самый обалденный труп в моей практике.

— Да ладно! — просиял Этьен. Его еще никто не называл «обалденным трупом». Правда, он и не был трупом.

«Надо уже наконец ей все объяснить», — одернул он себя.

— Ну, — вздохнула Рейчел. — Чем займемся?

Он захлопал глазами:

— В каком смысле?

— Что будет дальше в моем сне? — Рейчел смерила его вопросительным взглядом. — Это эротический сон?

— Что? — разинул рот блондин.

— Ой, извини. Глупо требовать у тебя ответа: ты ведь просто порождение моего сознания, символизирующее мое влечение к тебе настоящему. Но я понятия не имею, что делают в таких случаях. У меня еще не было эротических снов. Моей подружке Сильвии постоянно снятся эротические сны, а мне — ни разу… насколько я помню, — скороговоркой выпалила Рейчел. Криво улыбнувшись, она пояснила: — Совесть не позволяет. Сам понимаешь, католическое воспитание. Я бы сгорела со стыда, если бы мне пришлось исповедоваться отцу Антонелли в эротических снах. — Она наморщила лоб. — Вот был бы номер. Старичка бы удар хватил.

— Э-э… — У Этьена ни с того ни с сего отнялся язык.

Чего нельзя было сказать о Рейчел.

— Итак, — она оглянулась на кровать, — раз уж основное место действия у нас спальня, можно смело сделать вывод, что это эротический сон. — Ее взгляд остановился на матрасе. — Как я понимаю, самое интересное будет происходить на этой кровати. Довольно банально, особенно если сравнивать со снами Сильвии, но поскольку у меня это в первый раз, то подсознание, наверное, решило начать с малого.

Ответ застрял у Этьена в горле.

Шумно выдохнув, Рейчел продолжила развивать свою мысль.

— Судя по тому, что ты не предпринимаешь никаких шагов, ты представляешь пассивную сторону моей личности, — разочарованно протянула она, но тут же оживилась: — По крайней мере это не сон об изнасиловании. Думаю, мне бы это не понравилось.

— Угу, — промычал Этьен.

— Ой, подожди! Теперь все встает на свои места. У меня же пунктик — все держать под контролем. Наверное, и в эротическом сне я тоже должна быть главной, иначе мне будет не по себе. — Она снова скосила глаза на кровать и кивнула. — Ну что ж, приступим. Жду не дождусь, когда расскажу Сильвии. Она всегда с таким самодовольством расписывает свои сны: мол, парень на лету ловит ее желания, и всякий раз у нее дух захватывает. Секс — умопомрачительный. Настоящие парни отдыхают.