– Нет, – возразила Бусинка. – Ты сам только что утверждал нашу похожесть, а подобное притягивает подобное. Закон физики.

– Или биологии?

– И того, и другого, – рассмеялась она. – Но сейчас ты будешь требовать откровения от меня. Так? И что бы ты хотел узнать обо мне такого, что неизвестно никому?

– Знаешь, мужчинам всегда интересно узнать, как девушка впервые познакомилась с сексом. Если, конечно, тебя это не шокирует, то расскажи, буду благодарен.

Бусинка ответила не сразу. Откровенный вопрос вызывал к открытости, но и ответственности на человека возлагал немалые. В первую очередь от девушки требовалось полное доверие к собеседнику и уверенность в том, что он никогда не воспользуется полученной информацией во вред.

Девушка встала возле кровати, взбила подушку, прислонила её к спинке, устроив что-то вроде мягкого кресла, и забралась в это гнёздышко, натянув на себя одеяло. Давид, недолго думая, плюхнулся на спину поперёк кровати, положив голову на колени своей подружке. Та не возражала, лишь непроизвольно принялась перебирать парню волосы, наматывая их на пальцы.

– Я тоже хочу пооткровенничать, – призналась она. – Мои родители работали преподавателями в Московском Универе на кафедре философии: отец преподавал научный коммунизм, а мама – диалектический материализм. Собственно, их изначальная любовь к великому вождю всех стран и народов сифилитику Ленину послужила тому конфликту, который продолжался меж мной и родителями всю сознательную жизнь. Сейчас ты поймёшь, почему я сразу не хотела сообщать своё имя. Они умудрились назвать меня Виленой, то есть аббревиатура от Владимир Ильич Ленин. Более того, я уже в первом классе знала три закона диалектики: единство борьбы противоположностей, отрицание отрицания и переход количества в качество. Ручаюсь, мало кто из нынешних студентов это помнит, а я знала.

– Классно!

– Да ничего классного тут нет, – возразила Бусинка. – Детство у меня оказалось перечёркнутым любовью к ненавистнику человечества.

– За что же ты его так? – удивился Давид.

– У нас в доме была отличная библиотека, – пояснила Вилена. – Так вот, я там отыскала опубликованные в 19-ом веке публицистом Мотовиловым воспоминания старца Дивеевской пустыни Серафима Саровского. Надеюсь, ты слыхал, что он – один из немногих проповедников, так сказать, русских Екклесиастов, предсказавших историю России вплоть до наших дней?

– Конечно, – подтвердил Давид.

– Так вот. Старец Серафим предсказал, что Антихрист родится в 1970 году в России. Именно в этот год родился Владимир Ульянов-Бланк. Затем, править страной этот нелюдь будет три с половиной года. Именно так и было с точностью до минуты! Мы живём в царстве Антихриста, и Армагеддон давно уже начался!

– Как же так? – опешил Давид. – Сказано ведь, что прольётся много крови…

– А сколько крови безвинных уже пролилось только у нас в России? – воскликнула собеседница. – Или ты забыл, что Чечня ещё не сложила оружие, да и вряд ли сложит! Пока есть внешний враг, внутреннего никогда не трогают, вот кому это нужно. У власти остались те же ставленники американских архантропов, только вывеску сменили. Кстати, менять вывеску – это у них чисто национальная еврейская черта. В первом совете народных комиссаров из ста человек был только один русский.

– Примкнувший к ним Шипилов?..

– Да-да, примерно так, – согласилась Бусинка. – Я такую длинную преамбулу рассказываю, чтоб ты понял, почему в нашей семье возникла историческая война «отцы и дети». До школы родители отдали меня на воспитание в деревню к бабушке, поэтому прокоммунистические мысли не поразили мозг ребёнка в раннем состоянии. Характер человека создаётся на уровне от двух до трёх лет, поэтому я выросла настоящей русской девочкой без экзальтационного стремления к победе мировой революции. Более того, бабушка умудрилась тайком меня крестить и крестик я не снимала.

Так вот. С родителями воевать мне было не интересно, потому что любой учитель внимание всегда оказывает другим детям, но не своим. В домашней библиотеке я наткнулась на запись болезни всеми обожаемого Ильича. Для меня сифилис был тогда на уровне с подлостью и предательством. А как в военное время поступают с предателями, помнишь? Поэтому я в школе всем объявила, отчего представился любимый советский идол. Я, конечно же, попала в чёрные списки неблагонадёжных, а вот родителей чуть из партии не попёрли. Отца простили только за то, что он мог цитировать Ленина из любого тома и в любом количестве. Не знаю, сколько он выучил наизусть этих бесценных опусов, но, согласись, явление уникальное.

А сейчас самое интересное. Когда я приходила домой, то частенько полностью раздевалась в своей комнате и нагишом отправлялась в ванную. Родители очень редко приезжали домой днём, а мне нравилось ходить по квартире обнажённой. В этот раз я тоже скинула одежду и пошла купаться. Но, открыв двери в ванную комнату, я увидела отца, который только что вылез из-под душа и стоял у зеркала, подбривая щёки. Он услышал, что дверь открылась и резко оглянулся. Представляешь, что он увидел? В дверях стояла молодая оформившаяся женщина в одежде праматери Евы. Я только потом, много лет спустя, проанализировала его реакцию. Но тогда передо мной был голый мужчина, за несколько секунд возбудившийся до скотского состояния! Я, кажется, пискнула и бросилась в свою комнату. Там отец догнал меня и прижал к стене. От него, к тому же, пахло спиртным.

Я не нашла ничего лучшего, как, глядя на него в упор, медленно и чётко произнести:

– Если тронешь меня, то заражу сифилисом, как твоего любимого Ленина.

Он, признаться, опешил, ослабил хватку, а мне только этого и надо было. Я заорала что было мочи:

– Вон из моей комнаты!!

Отец мотнул головой, как с похмелья, и убежал к себе, хлопнув дверью. Меня долго бил озноб, но никаких эксцессов больше не предвиделось. Через какое-то время отец осторожно постучал в двери и принялся извиняться. Потом просил, чтобы я ничего не говорила маме. Она, конечно же, ничего не знает. Но жить с родителями после этого мне было в тягость. Поэтому сразу после школы я устроилась на работу и сняла квартиру.

– Комнату.

– Да-да, – засмущалась Вилена. – Комнату. Эту самую. Соседи у меня хорошие и мы давно дружим.

– А где же ты работаешь? Или это тоже секрет за семью печатями?

– Вовсе нет. Наша классная руководительница помогла мне устроиться в библиотеку Гоголя на Никитском бульваре.

– В библиотеку? – глаза Давида вспыхнули мимолётным огнём онгона. – Вот это номер! Я тоже сейчас интересуюсь библиотекой.

– Как-нибудь обязательно расскажешь мне про библиотеку, но сейчас я хочу знать то же, что и ты: то есть услышать мнение мужчины о первых сексуальных впечатлениях.

– Ну, что ж, желание дамы – закон! – пафосно изрёк Давид. – Только сразу предупреждаю, рассказывать о своих первых познаниях непознанного и почти запрещённого я не собираюсь.