Наконец урок кончился, звонок звенел весело, все стали выходить в коридор. Агата прошла мимо Лехи и нежно проворковала:

– Этого я тебе никогда не прощу, – и показала пальцем на рисунок, валявшийся на полу, – это не ревность, плевать мне на твою кривобокую и носатую Свету. А вот это серьезно, запомни. Карикатуры еще рисует, тип отстойный.

И он ничего не ответил. Он знал: ссора на всю жизнь.

Психолог Галина Петровна принимает очередную клиентку. Она не называет их пациентами. Пациент – больной, а эти люди здоровые, просто они расстроены, огорчены и не умеют сами справиться со своими проблемами.

Перед Галиной Петровной сидит девочка Света:

– Я не справляюсь со своей мамой. Она меня запихнула в математическую школу для одаренных детей. А я не одаренная. И я не люблю все эти задачи, формулы. Мне нравится вышивать крестиком.

– И больше ничего не нравится? – Галина Петровна сдерживает улыбку. – Ну какие-нибудь еще интересы у тебя, Света, есть?

– Честно?

– Конечно. Если врать, наша встреча не имеет смысла. – Галина Петровна серьезна – девочка пришла за помощью. Света тоже серьезна – она надеется на Галину Петровну.

– Совсем честно. Я не могу победить свою маму.

– Ну, это мало кому удается. А в чем еще ваши несогласия?

– Кроме того, что я не хочу учиться в математической школе?

– Да, конечно.

– У меня есть большая мечта – я люблю птиц, особенно попугаев. И я мечтаю, чтобы у меня дома жил попугай. Мама ни в какую.

Галина Петровна смотрит на Свету. Милое личико, глаза обиженные. Мама не хочет понять свою Свету.

– Знаете, я про попугаев книги читаю, картинки смотрю. Я даже к Экстрасенсихе ходила, чтобы пообщаться с ее попугаем Попкой. Он такой классный! Отпад! Он мне сказал: «Света умная, она не просит о любви, как все. Она мечтает о птичке, понимает, где настоящий интеллект!» Так и сказал, представляете? – Света стала оживленной, не кислой, как сначала. Интерес у человека – попугайские дела. Что в этом плохого?

– И что же ты вычитала в своих книгах об этих непростых птичках?

– Много классного! Одному попугаю поставили в клетку зеркало, чтобы побыстрее научился говорить. И он научился! Ему было с кем разговаривать!

Они обе посмеялись, Света добавила:

– Зеркальце пришлось убрать – тот, в зеркале, наговорил кучу обидных вещей, они поссорились, подрались. Клюв мощный, люди испугались: разобьет зеркало, порежется. Очень умная птица. Это я прочитала в книге одного африканского ученого-орнитолога – специалиста по птицам. Он их изучает в джунглях, в пустынях, в городах. И про всех знает буквально все. Вот кем я хотела бы быть! А они? Дважды два четыре! Ох, не нравится! Вы меня понимаете, Галина Петровна?

– Надеюсь. Расскажи еще о попугаях, Света. Интересно тебя слушать, наслаждаюсь разговором.

– Пожалуйста. Недавно прочитала. Одному попугаю в доме нечаянно попался кусочек хлеба, пропитанный водкой. Он его склевал и опьянел, естественно – много ли птичке надо? Стал выкомариватъ – плясал на столе, закатывал глаза, ругался разными словами. И глупым людям это понравилось – смеялись, веселились. И стали время от времени подпаивать попугая. И он быстро пристрастился к выпивке, стал алкоголиком.

– Зависимость? Ну конечно. – Галина Петровна в секунду это поняла, ведь в ее психологические знания излечение от алкогольной зависимости входит как составная часть. Она лечила людей. А про птицу слышала впервые.

– Его стали лечить, – продолжала Света, – но этот пьянчужка не поддался. Он кричал: «Отстаньте! В бомжи уйду! Там меня не осудят!» Он боролся за свои права, представляете? И хозяева махнули рукой, стали иногда его угощать. Когда приходили к ним гости, попугай, выпив, всех веселил, шумел, пел и вообще вписывался в человеческое веселье. Но скоро заболел – у него вылезли перья. Вся красота пропала – голый, как ощипанная курица. И сам страдал. Понесли к ветеринару, а тот сказал: «Лечить возьмусь при одном условии – ни капли спиртного». Попугай согласился и, представьте себе, выдержал. Теперь пестрый, в перышках и не пьет. «Как можно пить такую гадость!» Это его слова, я сама читала в книге.

– Прекрасные истории. Но ты сказала, что ничем не интересуешься. С горя салфеточки вышиваешь.

– Да, вышиваю. Их уже девать некуда – всем подругам подарила, мама – своим приятельницам дарит. Эти салфетки, оказывается, опять вошли в моду. А мне надо чем-нибудь заняться – вышиваю.

– Но ты же любишь птиц! Особенно попугаев. Я правильно поняла?

– Правильно, – загорелась Света, – люблю, я мечтаю о попугае, он мне даже снился. Если бы у меня дома жил попугай, я была бы счастлива, я бы училась хорошо, фиг с ней, пусть математика.

– А маме ты это говорила?

– Стоит, как скала каменная. Никаких животных в доме, они отвлекают от главного дела. А главное – математика. – Света всхлипнула.

– Погоди, не плачь, что-нибудь придумаем. Есть одна девочка, у нее дома целый зверинец – там и кролик, и карликовый зайка, и морские свинки. И еще она умеет помогать таким людям, у кого мама – скала. Я тебя с ней познакомлю. Ее зовут Оля.

– У нас сегодня опять был скандал. Я кричу: «Хочу птицу, буду сама ухаживать, клетку чистить, кормить попугая по науке». А она: «Только через мой труп!» А недавно я познакомилась с мальчиком, он тоже любит птиц, я хотела познакомиться с его чижиком и зябликом. Но какой толк? Через мамин труп я не хочу. Почему родители такие жестокие?

– Дети тоже не сахар, – вздохнула психолог, – у меня сын подросток, я знаю.

Хлопнула дверь в коридоре.

– Пришел, мое сокровище, сынок. – Лицо Галины Петровны посветлело. – Сейчас врубит музыку на полную громкость. Спорим?

Света не успела ответить, за стеной во весь голос запел Бутусов:

Если спелая малина почернела без причины,

И осыпалась кора, значит, кончилась игра...

Гибралтар – Лабрадор, из трубы свисает вор.

Лабрадор.

– Классная песня. – Света подпевала, потом спросила: – Вы сможете мне помочь, Галина Петровна? Скажите честно.

– Постараюсь. Только с мамой не скандаль, она же тебе добра желает.

– Постараюсь, – лукаво улыбнулась Света, – а на Лунном бульваре я познакомилась с одним мальчишкой, он мне ни грамма не понравился: про кота трындит, в птицах не разбирается. И вообще у него другая девочка. Со мной разговаривает, а на нее смотрит. Она ушла, а он в спину все равно смотрит. Зачем мне такой? А того мальчика синицы понимают, его снегири обожают. У него попугай кричит: «Пора обедать! Кормить птичку пора!» Классно?

– Классно, – согласилась Галина Петровна.

Лидка Князева жаловалась маленьким девочкам. Они стояли вокруг нее и ждали умных советов из ярких глянцевых журналов. Но Лидка не открыла журнал «Дуня», а заговорила о своем: