– Я бы предложила тебе мое слово в качестве гарантии, – сказала она непринужденно, хотя его фраза о грязных играх глубоко ранила ее. Джанкарло не имел ни малейшего представления о том, в какую грязь ей пришлось окунуться против собственной воли. – Но что-то мне подсказывает, этого будет недостаточно для тебя.

– К сожалению, нет, – согласился Джанкарло. – С тобой мне приходится быть осторожным, прости мне эту слабость.

– Ах, значит, ты еще и извиняешься! – воскликнула Пейдж игриво. – Должна признаться, что сначала мне показалось, что ты злорадствуешь. Вероятно, я ошиблась.

– Несомненно. – На его губах появилась лукавая ухмылка.

Ночной воздух переливался в мерцающем пламени свечей под бархатным звездным небом. Джанкарло принял еще более удобную позу на стуле и теперь напоминал ленивого бога, ожидавшего жертвоприношение. Пейдж знала, что должна остановиться, пока не поздно. Должна. Но не хотела и не могла.

– Разденься, – раздался грубый мужской голос, вязкий и теплый, как шоколад растекающийся по телу. Пейдж следовало разозлиться на его высокомерие, но ее тело хотело подчиниться ему.

– Здесь? – поинтересовалась Пейдж, делая вид, будто не расслышала Джанкарло.

– Прямо здесь. – Его темные глаза горели вызовом. – Если, конечно, ты не придумаешь какую-нибудь отговорку, чтобы не подчиниться мне.

– Мы с тобой находимся на улице, тебя это не волнует? Любой может увидеть нас за весьма эпатажным занятием. А я-то думала, ты стараешься скрыться от посторонних глаз!

– Что эпатажного в стрип-шоу? Ты, наверное, забыла, но весь мир уже видел, как мы с тобой занимаемся сексом. Я думаю, общественность уже ничто не повергнет в шок. Хотя, может, ты обучилась каким-то новым трюкам за эти десять лет?

– Нет, ничего нового, – ровным тоном ответила Пейдж, притворяясь, что эта словесная пощечина ее не задела. Сейчас он хотела Джанкарло как никогда раньше, и все прочее не имело значения. – Мне жаль, что приходится разочаровывать тебя. Так что, мне остаться в одежде?

Во взгляде Джанкарло снова блеснула ярость, которая в мгновение ока превратилась в распаленную страсть.

– Нет, – прошептал он. – Делать этого не надо.

– Тогда придется покориться, как я и обещала, – тихо сказала Пейдж. – Только жалко соседей.

– Не переживай. Не считая моей матери и персонала в замке, здесь нет ни одной души в радиусе сорока миль. Твоя честь не пострадает. Есть еще какие-нибудь отговорки? Давай уж сразу разберемся с ними со всеми раз и навсегда.

– Что произойдет после того, как я разденусь? – поинтересовалась она, отодвигая с резким скрипом стул, чтобы встать. – Очень нагло с твоей стороны заставить меня все с себя снять и остаться одной. Это твой план? Мне кажется, это пустая трата времени.

– Сначала я удостоверюсь, что на твоем теле не спрятаны записывающие устройства. – Если бы Пейдж не знала Джанкарло, то подумала бы, что он холоден и расчетлив. Но движение его чувственных губ выдавало в нем прежнего страстного любовника. Возможно, Джанкарло ненавидел ее, но хотел ее не меньше, чем она его. Осознание этого заглушало все доводы разума, трезвонившего об опасности. – Затем я придумаю, что делать с этим телом.

– Как скажете, граф Алесси, – пробормотала Пейдж с покорностью, на которую только была способна.

Пришло время танцевать. Музыкой для нее стало их сбивчивое дыхание, а зрителями – звезды. Пейдж не танцевала для Джанкарло десять лет, но чувствовала его в каждом движении бедер, в каждом взмахе руки, в каждом стуке сердца, выдававшего бешеную барабанную дробь.

Она сбросила с себя туфли, и ее ступни ощутили твердую гладкость камня, который все еще хранил зной дня. В ее бедра, ноги и торс вселилось вдохновение. Затем Пейдж медленно стянула брюки, откинула и размашистым движением руки и подошла к Джанкарло, не в состоянии сопротивляться его призывному взору.

Туника и бюстгальтер через несколько секунд тоже валялись на полу. На ее губах появилась улыбка, когда он весь напрягся, увидев ее обнаженную грудь. Ее соски затвердели от неистового желания в его глазах. Но танец, выражавший ее сожаление, любовь и глупые разбитые надежды, продолжался. И когда она переступила через спущенные трусики, они оба практически задыхались.

Пейдж, стоявшая обнаженной под ночным небом Тосканы, еще не закончила танцевать. Она кружилась в танце без устали и, наверное, могла бы остановиться лишь под утро, но Джанкарло не выдержал и подхватил ее на руки, прижав к мускулистой груди. А потом его губы впились в ее рот, и этот поцелуй довел их возбуждение до головокружительной отметки.

Приятная тяжесть его крепкого тела обрушилась на Пейдж, и ее ноги обвивали узкие мужские бедра. Пейдж понадобилось несколько мгновений, прежде чем осознать, что они вдвоем уже оказались на шезлонге у бассейна, на водной глади которого отражалось усыпанное алмазами небо.

– Джанкарло, – прошептала она, заметив, что на нем уже не было пиджака, – пожалуйста, не останавливайся.

– Здесь я отдаю приказы, а не ты! – прорычал он, но тут же снова прильнул к ее губам.

Движение времени замедлилось.

Джанкарло наслаждался Пейдж, словно она была блюдом высшей кухни, приготовленным специально для него. Ей так нестерпимо хотелось ощутить его обнаженную кожу на своем теле – сильнее всего на свете, – и она судорожно пыталась снять с его сильных плеч рубашку.

Его губы осыпали поцелуями путь от ее шеи, двигаясь все ниже, и попутно бормотали какие-то слова на итальянском, смысл которых оставался для Пейдж загадкой. Порабощающая сила его мужественности вскружила ей голову. Затем его язык ласкал один из ее тугих сосков, ей было уже все равно, что он говорит или на каком языке. Ее спина выгнулась навстречу его губам, рту и легкому покусыванию зубов, которые наказывали и боготворили ее одновременно. Джанкарло играл ею, пока не услышал мольбу о пощаде. Сверкнув в темноте улыбкой, он продолжал эту сладкую пытку, которая разжигала в Пейдж неуправляемый огонь, пожирающий все на своем пути.

На мгновение Пейдж испугалась, что разлетится на миллиарды частиц, но он наконец оторвался от нее и поднял голову. Дьявольски прекрасный бог.

– Как видишь, моя месть более изощренная, чем ты предполагала, – раздался его шепот, от которого по ее телу побежали мурашки. – Такое впечатление, будто ты забыла, что я могу делать с тобой.

– Спасибо за этот жестокий урок, граф Алесси, – выдохнула Пейдж. – Но боюсь, одного урока будет недостаточно.

Они оба рассмеялись. Внимание Джанкарло снова сосредоточилось на ее теле, он продвигался все дальше, от ее груди к животу, но затем остановился. Его дыхание, словно легкий бриз океана, ласкало самую изголодавшуюся часть ее тела. Пейдж так отчаянно глотала воздух ртом, будто вот-вот задохнется. Будто пробежала марафон, о котором он упоминал сегодня.

– Приготовься, – прозвучало мрачное предупреждение прямо над ее изнывающим лоном. – Я остановлюсь только тогда, когда сам решу.