— Вовсе нет! — заявила Габриэла, смущенно усмехаясь. — Посмотри сама.

Взяв свой рисунок, она повернула его, демонстрируя массу разрозненных пятен — растекшихся розовых и желтых, которые должны были изображать цветы, и нечто громадное серовато-белое, больше похожее на бесформенную грозовую тучу, а не на чудесную вазу из мейсенского фарфора. Даже овечки на вазе получились неузнаваемыми.

Джулианна молча взирала на рисунок, явно пытаясь придумать что-нибудь ободряющее. Остальные дамы тоже отвлеклись от своих акварелей. Их глаза округлялись, а потом они с сочувствующими улыбками возвращались к собственным работам.

— Неплохая попытка, — объявила Джулианна решительно. — По крайней мере, для первого раза.

— Это не попытка, а катастрофа. Ты очень добра, но печальная истина заключается в том, что я не художница — и никогда ею не стану.

— Продолжай практиковаться, и добьешься успеха.

— Лет через пятьдесят — шестьдесят, если мне очень повезет. — Вздохнув, она взяла салфетку, чтобы стереть с рук пятна краски. — Думаю, безопаснее будет бросить прямо сейчас. Зачем портить людям настроение созерцанием этой мазни?

— Ну, как хочешь. — Джулианна бросила взгляд на часы, стрелки которых показывали половину одиннадцатого. — Я думала, что мы будем здесь до ленча, но можно закончить прямо сейчас и заняться чем-то еще.

— Нет-нет, не прекращайте рисование из-за меня! Я слышать об этом не хочу!

— Но нам не хотелось бы оставлять вас одну, дорогая, — проговорила миссис Мейхью, устремляя на нее встревоженный взгляд.

Лили, Мэрис и Беатрис кивнули, соглашаясь со старшей из дам.

— Я прекрасно могу побыть пару часов одна. — Габриэла поднялась. — Так что вам не надо беспокоиться. И потом, я нашла в библиотеке книгу, которую давно собиралась прочесть. Сейчас у меня как раз и будет такая возможность.

Джулианна чуть нахмурилась.

— Ну, если ты в этом уверена… Мы ведь можем убрать краски и придумать какое-нибудь другое занятие.

— Нет. Прошу вас, продолжайте рисовать, иначе мне будет ужасно стыдно из-за того, что я испортила вам удовольствие от живописи, Увидимся за ленчем.

— Хорошо, но не забудь, что днем у нас будет экспедиция, — напомнила ей Джулианна. — Мы поедем в поселок купить ленты и все такое. Мне сказали, что в лавку недавно привезли брюссельские кружева.

— Жду с нетерпением. — Легко взмахнув рукой, Габриэла ушла из гостиной. Однако когда она оказалась в коридоре, на нее накатило чувство растерянности: несмотря на все ее заверения, читать ей совершенно не хотелось.

Наверное, можно было бы пойти прогуляться, поскольку погода по-прежнему стояла хорошая. Конечно, ради этого сначала пришлось бы подниматься в спальню за накидкой и шляпкой, но чем еще можно заняться? Пройдя по коридору, она направилась к лестнице.

Однако, еще не дойдя до нее, она встретилась с маркизом Весси, который стремительно вышел из какого-то коридора в задней части дома. На шее у него висело небольшое полотенце, которым он вытирал пот с раскрасневшегося лица. Льняная рубашка в нескольких местах промокла и прилипла к телу. Увидев Габриэлу, он остановился, и на его лице расцвела приветливая улыбка.

— Мисс Сент-Джордж, как поживаете? Прошу простить мой вид, но я только что имел удовольствие пофехтовать.

— Это просто здорово! Значит, вы не поехали с моим дядей осматривать фермы? Джулианна упоминала о том, что этим утром он собирался показать их гостям.

— Итан покачал головой.

— Хотя фермы Рейфа, несомненно, впечатляют, я уже видел их бессчетное количество раз. И Тони тоже. Вот почему мы с ним решили отказаться от поездки и немного поупражняться в фехтовании на рапирах. Я как раз иду из оружейной.

Она переварила услышанное — и ее уныние моментально исчезло.

— А, так герцог здесь!

— Именно так. Ну а мне лучше уйти к себе в комнаты. Вы не встречали этим утром мою жену? Она сказала, что собирается писать акварели с другими дамами.

— Я видела маркизу за этим занятием всего минут пять назад. Кстати, они сидят в гостиной.

— Тогда до встречи, — проговорил он добродушно и, повернувшись, зашагал вверх по лестнице.

Попрощавшись, она секунду провожала его взглядом, но как только он ушел, все ее мысли мгновенно сосредоточились на Уайверне. «Интересно, он остался в оружейной? — подумала она. — А что, если я пойду и проверю?»

Не дав себе времени передумать, она направилась в ту часть дома. Ведь если она не поторопится, он точно уйдет!

Однако ей можно было не тревожиться. Это выяснилось всего через минуту, когда она обнаружила, что герцог все еще находится в просторном помещении с обшитыми деревянными панелями стенами. В комнате стоял запах полировочного, воска, промасленного металла, к которому примешивались едва заметные нотки чистых попотевших мужских тел. Вдыхая теплый аромат, она остановилась у самой двери.

Не замечая, что за ним наблюдают, Уайверн продолжал похожие на танец движения, работая рапирой с изяществом, которое казалось поистине виртуозным. При каждом маневре его клинок тихо шипел: острая сталь рассекала воздух, как акула — гладь моря. Сама комната носила отпечаток мужественности: стены украшала коллекция оружия — от древнего до самого современного. Тут были рапиры, сабли и короткие мечи, двуручные мечи, боевые секиры, украшенные драгоценными камнями кинжалы и даже несколько шиповатых булав. На одной из стен были развешаны несколько тяжелых кольчуг, а рыцарские латы с пугающим шлемом стояли на страже в дальнем углу.

На секунду Габриэла представила себе Уайверна в средневековых латах, с тяжелым мечом в руке — готовящимся защищать свой замок и вассалов от захватчиков, вторгшихся в его владения. Она подумала, что его предки должны были делать это: только накануне Беатрис Невилл рассказала ей, что первый герцог Уайверн сражался рядом с самим Вильгельмом Завоевателем. В благодарность за преданность и отвагу Эдуард Блэк получил герцогский титул и огромные владения на севере Бедфордшира. С тех времен семья защищала свои земли от всех чужаков.

Она подумала, что, скорее всего у Уайверна в его собственном поместье есть такая же комната — ведь семья Блэк за столетия должна была собрать массу оружия, которое передавалось по наследству вместе со всем прочим имуществом. Но как бы ни любопытно было представить себе Уайверна в качестве рыцаря былых времен, она обнаружила, что он гораздо больше нравится ей таким, каков он сейчас, когда ему не надо прятать свое сильное тело за железными латами. Гораздо приятнее он смотрится в полотняной рубашке и облегающих бежевых лосинах. Она невольно залюбовалась им.

Видимо, у нее вырвался какой-то тихий звук — возможно, восхищенный вздох, — потому что он резко прекратил свои движения и повернул голову в ее сторону.

Яркие синие глаза встретились с ее взглядом. Почти не запыхавшись, несмотря на энергичные движения, он опустил рапиру.