– Но то, что вы рассказали, случилось много лет назад. Япония тоже компрометировала себя подобными зверствами, но американцы постарались об этом забыть. Несомненно, этот... Жобер, кажется?.. давно уже умер. – Я вспомнила, как утром Мари Лабрус заметила, что о былом лучше не говорить.

Этьен бросил на меня странный, пытливый взгляд:

– Значит, вы считаете, что Франц Жобер должен остаться безнаказанным? Что он вправе ускользнуть от ответственности за все то, что совершил?

Я удивленно посмотрела на него:

– Вы хотите сказать, что он до сих пор жив и свободен?

– Именно это я и хочу сказать, мисс Жерар. Вы считаете, что он и дальше может пребывать на свободе?

– Нет, – твердо ответила я. – Такой человек вновь начнет убивать.

Этьен кивнул:

– Вы абсолютно правы, мисс Жерар. Он уже начал. Мы точно знаем, что он убивал. Много раз. И следовательно, будет убивать опять и опять, пока мы его не схватим и не предадим суду.

– "Мы", месье? – удивилась я.

– Да. Мы, те, кто его ищет, мисс Жерар. – Он мгновение поколебался. – Я агент французского правительства. Мадлен и ее брат – одни из немногих оставшихся в живых людей, которые знают Франца Жобера в лицо и способны его опознать. Вот почему вам не стоит идти в полицию. Иначе мне придется связываться с Парижем, чтобы предотвратить арест Пьера. Полиция узнает нашу тайну, и затем... – Он пожал плечами. – Новости в маленьких городах быстро распространяются. Да и вы тоже пострадаете: ваша виза будет аннулирована, и вам прикажут немедленно покинуть Францию.

Я внимательно смотрела на него, подыскивая подходящие слова для ответа. Он улыбнулся:

– В гневе вы еще красивее, мисс Жерар!

– Вы!.. – ухитрилась все-таки выдавить я. – Вы невыносимы! – Я задохнулась от гнева, видя его самодовольную усмешку. – Кто вы такой? Вы посягнули на право собственности моего дяди – вторглись в его владения и поселились в одном... нет, в двух его домах! Ваш друг угрожал моей жизни! Вы выдумали какую-то ужасную историю, пытаясь пробудить во мне сострадание к человеку, который на меня напал, чтобы я не пошла в полицию. Вы даже пригрозили мне выдворением из страны! Говорите, что вы агент французского правительства? Я в этом сомневаюсь. Если вы и агент, то, наверное, самый худший в истории. Вы не только признались мне, совершенно незнакомому человеку, что являетесь агентом, но и рассказали о своей миссии! – Я глубоко вздохнула и негодующе продолжила: – Не верю ни одному вашему слову!

Однако его улыбка стала еще шире.

– О, но мы с вами не совсем незнакомы, мисс Жерар. Я очень многое о вас знаю. Это моя обязанность – разузнавать о приезжающих в Шатеньере чужаках. Если хотите, я могу рассказать вам о вашей жизни в Новом Орлеане, о вашем дедушке, Анри Жераре, весьма достойном старом джентльмене, между прочим. А еще о ваших экзаменационных результатах в Ньюкомб-колледже и ваших друзьях. Американское ЦРУ всегда активно сотрудничает с моим департаментом в делах поиска военных преступников.

Этьен достал из кармана бумажник, открыл его и протянул мне небольшую книжечку. Там были его имя, фото и подпись. Имя: Этьен Метье. Звание: капитан. Ведомство: военная разведка. Семейное положение: холост. Возраст: двадцать восемь. Род занятий: оперативный представитель.

– Бумаги, конечно, могут быть фальшивыми, – заметил он, забирая у меня удостоверение и продолжая улыбаться приводящей в ярость улыбкой. – Хотя вряд ли я полез бы в такие неприятности. Но если вы свяжетесь со своим посольством в Париже, уверяю вас, они сразу же проверят меня и подтвердят, что все изложенное в этом документе – правда. Я также уверен, мисс Жерар, что ваши соотечественники попросят вас сотрудничать со мной.

Я неуверенно покачала головой:

– Я... я не знаю, что и сказать, месье! Думаю, мне придется вам поверить, но не сомневайтесь, справки я наведу, поскольку все равно намерена вскоре отправиться в Париж. – Я сказала это вызывающе, все еще глядя на него с глубоким подозрением, но он лишь в очередной раз улыбнулся и кивнул:

– Хорошо. Но я не такой дурак, как вы думаете, мисс Жерар. В своей работе мне приходится общаться со многими людьми. Агент должен быть немного психологом, уметь быстро оценивать человека и отсеивать тех, кому он доверять не может. Ошибка, уверяю вас, может быть фатальной. Я верю, что вам доверять можно и что, если вы дадите слово, вы его сдержите. Я также знаю, что вы не испытываете симпатии к таким типам, как Франц Жобер.

– Нет. – Я внутренне содрогнулась.

– Так и должно быть. Мне придется попросить вас пообещать, что вы забудете все это и не скажете никому, пока Жобер не будет найден и арестован.

– Что заставляет вас думать, что этот... Жобер находится в Шатеньере? – спросила я, нахмурившись. – После стольких лет...

Этьен долго смотрел на меня, сдвинув брови, потом покачал головой:

– Я не сказал, что он в Шатеньере.

– Но вы здесь, месье, как и ваши свидетели.

– Вы даете обещание молчать о нашем разговоре?

– А у меня есть выбор? – Я пожала плечами.

– Виза. Вежливая депортация. Одиночное заключение без права переписки. Выбирайте. – Его глаза вдруг стали злыми, улыбка исчезла.

Я тревожно огляделась и сказала по-французски:

– У меня нет желания доставлять неприятности вам и вашим друзьям или помогать военному преступнику. Но... закон молчания касается и моего дяди Мориса? Поскольку вы так много знаете обо мне, вам должно быть известно, что он – один из лидеров французского Сопротивления и будет первым, кто согласится помочь вам.

– Все, что мне от вас нужно, – это обещание, мадемуазель, – холодно ответил Этьен тоже по-французски. – И здесь не может быть никаких исключений.

Я вздохнула:

– Отлично, месье Метье, у вас есть мое слово. Я не раскрою вашу тайну никому, включая моего дядю.

– Хорошая девочка, – с облегчением вздохнул он. – Но будьте осторожны, если вас начнут расспрашивать о сегодняшнем дне. Меньше всего мне хотелось бы поставить вас в опасное положение.

– Дядя просил меня подготовить отчет о состоянии дел на ферме, – вспомнила я. – Как я могу это сделать, не упоминая, что два дома заняты и что кто-то обрабатывает поля и виноградники? Если я не сообщу об этом, можете быть уверены, что рано или поздно это сделает кто-то другой. – Внезапно я подумала о двух туристах. – Кстати, о том, что в деревне живут, я услышала еще до того, как сюда приехала. Об этом упомянули два путешественника, которых я встретила на токсенской дороге.

Я решила, что эти молодые люди тоже из французской разведки, и ожидала, что они заинтересуют Этьена, но он лишь равнодушно пожал плечами:

– Пьер и Мадлен живут здесь уже несколько месяцев. Их фамилия Бурже. Они арендуют дом и поля за ним у месье Марсо с фермы. Марсо знает меня как их племянника. Я художник, арендовал другой дом для большего уединения и работы. Я также помогаю Пьеру в поле, когда есть время. Все это означает, что ваш дядя получит еще несколько франков, а мы наилучшим образом используем и улучшаем его собственность, что также должно его порадовать.