очень много вопросов, но давай сразу на чистоту, -— удостоверившись, что я слышу его и готов «впитывать», продолжил, -— Ты — аномалия в мире магии со своими метками. И о твое аномалии знаю только я, Алиса Островская из германской академии и президент, который ко мне обратился с вопросом о тебе. Все-таки, я здесь самый старый, повидал многое, и очень много знаю.

-— Это я уже понял…

-— Про то, что я сказал минуту назад — никто не должен знать, даже Лаврентий Лаврентьевич, -— он прокашлялся, достал салфетку, и вытер рот, -— Я — единственный, кому ты можешь доверять в стенах этой академии. Запомни это.

-— Да мне, как-то, -— я почесал голову, -— По боку. Если не надо никому говорить, что вы хреномант, то не буду. Ваша тайна — ваша тайна. Меня она не касается.

-— Еще как касается, -— писклявый голос заставил меня улыбнуться, -— Твоя метка на руке — прямое тому доказательство. Но никто не знает, что она тоже есть у меня.

Он поднял левую ладонь и показал мне узористый рисунок косы.

«Мля… Надеюсь, эта пискля не мой родственник?»

-— Мы с тобой, чем-то похожи. О нашей магии ничего не знают. Точнее, -— он замялся, -— Знают лишь единицы. Ибо в течении долгих столетий нас уничтожали. И то что я, тоже, как и ты, некромант — никто не знает в этой академии. И этот факт, я очень хочу скрыть, чтобы не гореть на костре.

-— Охереть не встать… Так, а чего меня президент не сдал вашим, этим, -— я тщательно подбирал слова в голове, но так и не смог.

-— Ну, во-первых, он заинтересован в тебе, так как в первую очередь — он ученый, а во-вторых, то, как ты пришел сюда — он не знает, и о том кто-ты — тоже. Лишь догадки. И я не знаю, как ты пришел сюда, я лишь почувствовал в тебе отголосок дара, который есть у меня, и не прогадал.

-— Что-то я ничего не понял.

-— Ты владеешь способностью управлять двумя фамильярами, Леша, -— он встал из кресла, и оперелся на стол, -— Но фамильяра нежити — не должен никто видеть, ты меня понял?

-— Типа, убьют сразу? Без доводов и разговоров? Мне бы самому его увидеть.

-— Именно. Всему свое время.

Что-то мне эта ситуация никак не нравилась. Уж больно много событий за один день. Не успел прийти, а мои способности, которыми меня наделил какой-то чертила, уже могут свести меня в могилку.

-— Так и как мне проходить испытания?

Лицо Якоба растянулось к улыбке. Он стал похож на довольного кота, который увидел банку халявной сметаны, за которую, не получит тапком по башке.

-— У тебя есть родовой фамильяр, как ни странно. Огненный бык. Редкость, на самом деле.

-— Что-то я какой-то редкий здесь…

-— Отнюдь. Чеширский кот Елизаветы Романовой — вот что редкость. Он явно не должен быть огненным, а он, наоборот, явное проявление огненной стихии.

-— Что еще за стихии?

Меня ждал определенно долгий разговор. Магия и ее природа, оказалась довольно простой. Из извечных сказок. Четыре природных стихии: огонь, вода, земля, воздух, и маги, которые пользуются этими природными ресурсами.

Мой фамильяр, которого я увидел спустя пар минут после разговора, было прямым доказательством, что во мне преобладает магия огня. А это, сильная магия.

Существуют внутренние ресурсы — сосуд, в котором скапливается мана, назовем его — батарейкой. И, типа, пользуясь магией, ты истощаешь этот ресурс, который либо сам восстанавливается, либо восстанавливается искусственно, с помощью чьей-то матери, склянок, и еды.

Отследить то, сколько в тебе маны — невозможно. Лишь чувство усталости, ватности в ногах, головокружение после использования заклинания, показывает, что пора бы, братец, что-то выпить.

Что само по себе — было очень непродуманно.

Ну вот как идти на сражения, не зная, сколько у тебя патронов? Вот и я не понимал.

Чем старше и сильнее — тем в тебе больше маны. И, в принципе, все.

Магия существует много веков и бла-бла-бла. Ничего особо интересного для меня не было. Про визуализацию магии я понял еще со слов «чита», как и про то, как ее использовать. Вызов фамильяра — оказался банально простым, представить «животинку» около себя, щелкнуть пальцами, и вуа-ля, тебе несет тапки и банку энергетического пива какая-то обезьяна.

«Мне бы такого питомца на корабле, ух…»

На все вопросы про некромантию — Якоб отмахивался, мол, еще не время.

-— Тогда на кой черт вы мне про это рассказали? — я задал вполне логичный вопрос.

-— Чтобы ты, случайно, не пробудил в себе силу, которую нельзя показывать. Чтобы ты понял, что кроме меня — у тебя нет соратников и друзей. Это, по-моему, очевидно.

-— Нихера это не очевидно. Что за труп ко мне приходит в гости, пока я морду мою?

-— Какой труп? -— удивился писклявый, но я махнул рукой, не желая больше ни о чем с ним говорить.

Не хочет отвечать на все вопросы — пускай валит на хер.

Мне крайне не нравилась эта ситуация, и этот поход в кабинет. Меня ни в коем разе не интересуют местные разборки между собой среди преподавателей. От слова — совсем. То, что появился некий некромант, хотя в моем понимании, некромантия могла быть одна — техногенная, вообще никак не влияло на мою цель: работать на президента академии. Пока что, доверие у меня было только к нему. Почему такое яркое? Не знаю.

Я не понимал участие в «моей жизни» Германа Якоба.

Как и ненависть в лице юнца, который стоял в дверном проеме, и смотрел на меня, скрипя зубами и играя скулами.

-— Ты…

-— Что я?

-— Ублюдок! — расстояние между нами было чуть больше двух метров, и я как раз собирался двинуться в сторону выхода кабинета, когда он со странным блестящим предметом, рванул в мою сторону.

Эпизод 8

— Убери нож, Александр, — прозвучал голос президента за моей спиной, но я среагировал раньше, чем он начал говорить что-то про отчисление.

Между нами было всего два метра, и «малец», вместо того, чтобы выполнить команду президента, швырнул ножичек в меня. Это было слишком медленно и предсказуемо.

Я просто встал как вкопанный, резко пригнувшись в право от смертельно опасного металлического предмета, и ринулся вслед за пареньком, который