Легко вообразить, как отнеслась бы Линдси к его решению не только нахально предстать перед молодой женщиной в роли целителя душ, но и всерьез помочь ей преодолеть жизненные невзгоды! Джейк усмехнулся, вспоминая, как часто Линдси язвительно твердила ему, что он старомоден, не разбирается в людях, а уж женская натура для него и вовсе тайна за семью печатями. Надо работать над собой, повышать интеллектуальный уровень и быть в курсе последних достижений психологии. Трудно представить, чтобы Мэгги Айви произносила ехидным голоском такие обличительные речи. Просто невозможно!

Джейк заплатил налог за проезд по мосту, и через минуту его грузовичок влился в общий поток машин, направляющихся в сторону центра города, миновал живописный форт Пресидио и въехал в деловой район Сан-Франциско, где в одном из небоскребов располагался офис доктора Голдинга.

Итак, Джейк Купер сегодня снова будет Джейсоном Голдингом… Но как долго это продлится?

"До тех пор, пока я хоть немного не помогу Мэгги Айви и не успокою ее, – мысленно говорил себе Джейк. – А когда почувствую, что Мэгги вновь обрела душевное равновесие, я непременно скажу ей правду".

Подземный гараж под зданием, в котором размещался офис психотерапевта, был заполнен машинами, и Джейку пришлось два раза объехать вокруг дома, прежде чем он нашел место для парковки. До встречи с Мэгги Айви оставалось всего семь минут, и Джейк, выбравшись из грузовичка, побежал к входу в небоскреб "Камден". Торопливо проскочил в крутящиеся двойные двери, миновал группу женщин в деловых костюмах, которые в просторном холле пили кофе-эспрессо, и помчался к лифту. Поднялся на двенадцатый этаж, большую часть которого занимала клиника "Новый подход", и, испытывая сильное волнение, зашагал к кабинету доктора Голдинга.

Джейк на мгновение задержался перед дверью, несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, распахнул ее и вошел в приемную. За столом секретарши сидела Этельда в строгом деловом костюме и разгадывала кроссворд в "Нью-Йорк тайме".

– Все будет хорошо! – подняв голову и пристально осмотрев Джейка с головы до ног, вместо приветствия произнесла она. – Главное, не волнуйся. Веди себя естественно.

Джейк молча кивнул, чувствуя, что его волнение перерастает в настоящий страх. Господи, ну нельзя же так нервничать, ведь не на войну же он собирается! Если он и в присутствии Мэгги Айви будет так дергаться, то она мгновенно его разоблачит. Это в прошлый раз она почти ничего не замечала из-за слез, а сегодня… Его обман непременно вскроется, если он не соберется с духом и на его лице не появится спокойное и внимательное выражение.

"Через час все закончится, – уговаривал себя Джейк, – и я отправлюсь домой или… в тюрьму".

Он прошел в кабинет Голдинга, осторожно сел за стол из тикового дерева, стараясь ни до чего не дотрагиваться, и нервно сцепил пальцы. Нет, сегодня все пройдет хорошо, ведь не зря он так долго и тщательно готовился к новой встрече с Мэгги Айви. Надел строгий деловой костюм, белую рубашку и черные кожаные туфли.

Джейк взглянул на часы – было ровно одиннадцать – и, услышав донесшийся из приемной голос Мэгги, спрашивающей что-то у Этельды, невольно вздрогнул. Когда еще он так сильно волновался? Пожалуй, в детстве, когда посещал ненавистного ему зубного врача.

Послышался робкий стук, и в проеме приоткрывшейся двери возникла смущенно улыбавшаяся Мэгги Айви. У Джейка бешено заколотилось сердце.

– Доброе утро, доктор Голдинг, – тихо сказала она.

– Доброе утро, – внезапно охрипшим голосом ответил он, порывисто вскакивая из-за стола и лихорадочно соображая, нужно ли выходить ей навстречу или следует оставаться на месте.

Но Мэгги сама двинулась к столу, и Джейк, глядя на нее, радостно отметил, что сегодня она не плакала. Он невольно залюбовался ее миловидным личиком с нежной молочно-белой кожей и легким румянцем на щеках и аккуратной короткой стрижкой. Правда, Джейку всегда нравились женщины с длинными волосами, но все, что было связано с Мэгги Айви, вызывало у Джейка восторг. И короткая стрижка в том числе.

В нерешительности остановившись на пороге кабинета, Мэгги увидела поднявшегося из-за стола доктора Голдинга и улыбнулась. Сегодня он выглядел совсем не так, как во время их первого сеанса. Впрочем, со вторника многое изменилось в лучшую сторону, и прежде всего она сама. Хотя эти два дня пролетели в постоянных хлопотах о Тиме, глупых беседах с надоедливой Джиной, заботе о доме, Мэгги начала воспринимать окружающий мир по-другому. Сегодня утром она впервые обратила внимание, как красив раскинувшийся на берегу залива Сан-Франциско, и, любуясь им, с усмешкой думала о том, что ведет себя как турист, впервые попавший в город, а не как человек, видящий его каждый день. Выйдя из банка, Мэгги, словно в первый раз, заметила вагончики, которые возили туристов к холмам, и остановилась на несколько минут перед Сити-Холл, чтобы полюбоваться роскошным фонтаном, подсвеченным разноцветными огоньками и блестящим в лучах утреннего солнца. Она затаив дыхание смотрела на эту красоту, вспоминая, что подобные ощущения испытывала в далеком детстве: немой восторг и смутное предчувствие счастья.

Да, со вторника определенно что-то изменилось. Нет, проблемы Мэгги никуда не исчезли, просто с глаз словно спала пелена и окружающий мир предстал перед ней во всем своем великолепии. И в этом немалая заслуга доктора Голдинга.

Вчера вечером Мэгги впервые за долгое время решилась достать из шкафа коробку с красками и начала рисовать. Это ли не убедительное подтверждение тому, что в ней самой произошли положительные сдвиги? Мэгги несколько раз подходила к шкафу, не решаясь открыть дверцу и взять в руки коробку с красками, которую ей когда-то подарила на Рождество сестра. Чего она опасалась? Испытать сильное разочарование, если вдруг поймет, что разучилась рисовать? Или отсутствия вдохновения?

И вот наконец вечером, уложив Тима спать, Мэгги решительно подошла к шкафу, распахнула дверцу и достала с верхней полки коробку с красками. Села, зажгла лампу, открыла коробку и с замиранием сердца принялась перебирать разноцветные маленькие тюбики и проверять, ке высохли ли краски. Нет, краски казались свежими и яркими. Мэгги взяла лист бумаги и склонилась над ним.

Спустя некоторое время она подняла голову и, внимательно оглядев свое творение, радостно улыбнулась, ощутив необычайный душевный подъем. Подобное чувство охватывало Мэгги ранней весной, когда после холодной, ветреной, дождливой зимы на заднем дворике распускались цветы, за которыми она бережно ухаживала. Да, вторник, похоже, стал поворотным моментом в ее судьбе.

Когда Мэгги увидела доктора Голдинга, ее вновь охватило необычайно приятное чувство, как бывало всякий раз, когда она вспоминала о нем. Сегодня Мэгги показалось, что психотерапевт как-то неуловимо изменился. После их встречи она представляла его очень добрым, а теперь, к своему удивлению, обнаружила, что лицо у Годдинга строгое, с резкими чертами. Глубокие морщины пролегли вокруг рта, нахмуренные брови, маленький шрам под левым глазом. А вот цвет коротко стриженных волос – пшеничный, совсем как у Тима…