— Чем в последний раз? — Она вспомнила о своей пижаме и красных глазах и засмеялась: — А что изменилось?

На этот раз он взглянул на нее в ленивом раздумье, словно смотрел сквозь ее практичную юбку и яркую, но строгую блузку. Тело у нее сразу сделалось горячим, чувства обострились.

— Милая юбка, — мягко сказал он. — И блузка… красивая. Но ты мне очень понравилась в той розовой пижаме… и ни в чем больше.

Ну конечно. Она болтала о лимонах и лекарстве от простуды, а он в это время думал, что она без нижнего белья. Она пыталась подавить в себе жар — головокружительный, приятный, страстный жар. Особенно когда он стал не спеша сокращать дистанцию между ними.

— Беспокойство о моем здоровье — единственная причина, по которой ты пришла? — Он остановился прямо перед ней. Шанталь даже не заметила, как попятилась назад, пока не почувствовала спиной что-то твердое. «Машина», — как в тумане подумала она. — Или у тебя были еще какие-то дела?

Он положил руки на капот машины, рядом с ее бедрами, и она почувствовала, как кровь в жилах закипела.

— Ты дрожишь, — сказал он.

Его руки потянулись к ее талии, и она подалась вперед. Если Камерон Куэйд хочет снять с нее юбку, она готова…

Он вложил ей в ладонь мобильный телефон, вибрирующий мобильный телефон, который был пристегнут к ее ремню.

Это оказалась Джулия, болтливая как всегда. Ее монолог дал Шанталь время привести мысли в порядок, а Куэйд направился к своим вещам на скамейке. В этот миг она готова была убить Джулию.

Однако произнесенное Джулией имя вернуло ее внимание к телефону.

— Куэйд не отвечает на телефонный звонок? — повторила она. Он замер и повернулся к ней. «Джулия», — сказала она ему одними губами. — Думаю, я могу спросить у него, хочет ли он с тобой поговорить.

Она наслаждалась паузой, пока Джулия переваривала сказанное.

— Где ты? — с подозрением спросила сестра.

— Сейчас? В гараже.

— И он тоже там?

— Да, он здесь.

Она передала ему трубку. Когда первые слова Джулии вызвали у него улыбку, а последующая тирада заставила его рассмеяться, Шанталь почувствовала укол ревности.

Ревность к сестре? К ее без пяти минут замужем и безумно влюбленной сестре?

Тряхнув головой и отбросив такую невероятную мысль, она взглянула на Куэйда и увидела, что тот выпрямился, на щеках заходили желваки.

— Я так не думаю, — сухо сказал он. — Разве нет кого-нибудь…

Должно быть, Джулия прервала его. Он провел рукой по лицу и тяжело вздохнул.

— Ну хорошо, я согласен.

Он оглянулся и встретился взглядом с Шанталь. Лицо у него было таким напряженным, что она не могла дышать на протяжении целой бесконечно длящейся секунды.

— Леди, вас поведу я.

Поведет… куда? Шанталь судорожно перебирала в голове все те места, куда он может ее повести. Его грудь. Этот плоский живот, на который она украдкой посматривала чуть раньше… Но тут она вдруг поняла, что он все еще говорит с Джулией. А смотрит прямо на нее. Что все это значит?

— Ты же говорил, что не будешь делать того, чего не хочешь, — сказала она, забирая у него телефон.

Это не такое уж большое дело. — Куэйд пожал плечами с кажущимся безразличием, но она заметила в этом жесте какое-то напряжение. — Просто надо сегодня прийти. Митч не сможет. Зейн на работе — что-то надо отбуксировать, — и Джулия не знает, кого еще можно попросить.

Прийти на свадебную репетицию, послушать клятвы и обеты? Ее сердце жалости. Чертова Джулия, как только она могла поставить его в такое положение! И Митч тоже хорош.

— Ты не обязан делать это. Мог бы сказать, что занят.

Он все еще стоял, облокотившись на машину, и пристально смотрел на нее, глаза блестели опасным светом.

— Кто сказал, что я не хочу?

— Я думала…

— Я бесплатно пообедаю, выпью. И покатаюсь на свадебном «мерседесе».

Так вот что предложила ему Джулия! Вот куда он ее поведет! Шанталь была в негодовании.

— А я имею право вставить хоть слово?

— Только если быстро. Тебе придется подбросить меня на место через полчаса, и ты, наверное, захочешь еще принять душ и переодеться. Уж я-то точно.

— И что, ты думаешь, мне надеть?

Он изучающе прищурил глаза, на его губах появилась легкая улыбка.

— Что-нибудь, что легко снять.

Куэйд прекрасно заменил Митча на репетиции. Молчаливый, сосредоточенный, лицо напряжено. В течение обеда он был непривычно спокоен.

Билл сидел слева от Шанталь и слишком много говорил о красивых пейзажах севера, сопровождая свои рассказы выразительной и чрезмерной жестикуляцией. Из-за этого она все ближе подвигалась к Куэйду, который сидел по другую руку от нее. В результате она оказалась так близко, что это стало уже неприлично. Шанталь чувствовала, что готова взорваться.

Если бы Куэйд не предложил долить всем еще вина, она бы сделала это сама. Хоть какое-то разнообразие. Он подошел к бару, оперся о стойку и непринужденно заговорил с симпатичный блондинкой-барменшей.

Шанталь страстно хотела сейчас быть на ее месте. Потом кто-то встал между ними, и он выпал из ее поля зрения. Этот кто-то была Пруденс Форд, которая опустила свои впечатляющие волосы на стойку прямо рядом с Куэйдом.

Кри заметила это и обратилась к брату:

— Иди, спасай Куэйда, стервятники на горизонте.

Значит, не только ей он казался таким неотразимым, он притягивал женщин, как магнит стальные скрепки.

Какие же у него все-таки планы в отношении ее?

Простой вопрос для такой умной девочки, как ты, Шанталь.

Разве он не предложил ей надеть что-нибудь, что легко снять? Она опустила глаза вниз, на свои джинсы на пуговицах и рубашку, застегнутую до самого горла. Конечно, ей хотелось надеть легкую юбку и топик. Или еще что-нибудь из одежды, оставшейся на кровати.

Но она не хотела выглядеть слишком… уступчивой.

Если он хочет чего полегче, пусть получает Пруденс Форд. Эта женщина знает, чего хочет от мужчины. Но ведь и ты хотела этого сегодня утром, Шанталь. И ты бы сделала это сегодня после обеда, Шанталь, в гараже Куэйда, на машине Куэйда, в машине Куэйда…

Так в чем дело?

Еще один дурацкий поступок, если уж называть вещи своими именами, если отбросить свой основной инстинкт и посмотреть правде в глаза…

Стоя в розовой беседке Джулии и наблюдая за напряженной фигурой Куэйда, она чувствовала, как внутри у нее все сжалось. Она слышала, как дрогнул у Джулии голос, когда та произносила слова клятвы, и хотела бы быть в эту минуту на ее месте. Она хотела слышать эти священные клятвы любви и верности, преданности и единства, хотела смотреть в его завораживающие зеленые глаза и слышать слова, слетающие с ее собственных уст.